Георгий Ильин - Инновации в образовании Страница 10

Нетрудно видеть, что различие между этими двумя пониманиями определяется также различием положений субъекта образовательного процесса в «конечном» и непрерывном образовании: в первом случае субъект находится в «конечном» обучении, во втором – в непрерывном образовании.

Один и тот же субъект образовательного процесса может выступать и в «конечном» обучении, и в непрерывном образовании, переходя из одного качества в другое. Так учащийся, читая на уроке математики Ф. Рабле или Б. Акунина или смотря фильм «Люди в черном» по мобильному телефону, формально находится в «конечном» обучении, неформально – в непрерывном образовании, и в той мере, в какой обе формы образования сосуществуют и взаимодействуют друг с другом, переходя из одного качества в другое, во всяком случае, пока их взаимодействие не будет пресечено учителем или преподавателем.

Особая популярность идеи личностной ориентации образования в контексте процессов реформирования отечественного образования, ее широкое распространение, в значительной мере обусловлены, помимо смены идеологических ориентиров, теми процессами в образовании, которые привели к появлению непрерывного образования. Именно в этой форме образования образовательный процесс выступает в ярко выраженном персонифицированном виде, именно в ней он определяется образовательными потребностями самого обучающегося, а не общими для всех, заранее заданными целями и задачами учебного процесса.

Различие и сосуществование «конечного» и непрерывного образования личности делают особенно ясной внутреннюю пустоту таких высказываний, как «нет плохих учеников, есть плохие учителя» или прямо противоположное – «нет плохих учителей, есть плохие ученики». Звонкие фразы игнорируют сложность образовательного процесса: в первом случае предполагается, что из любого учащегося можно сделать благонамеренного гражданина, если ты хороший учитель, во втором – что из «плохих» учеников все равно ничего не выйдет, нечего и стараться. В действительности видимая благонамеренность учителя часто оборачивается лицемерием, развиваемым в учащихся; с другой стороны, следует учитывать, что интересы, увлечения и способности «плохого» ученика могут лежать вне сферы «конечного» образования, делая его «плохим» в глазах учителя.

Формы образования, «конечного» и непрерывного, начинают проникать, да и всегда проникали друг в друга, только может быть не столь явственно, в практике школьного (как высшего, так и общеобразовательного) образования. В «конечном» образовании прижились, несмотря на трудности воплощения в жизнь, идеи свободной, самостоятельной личности, которая сама формирует свою образовательную траекторию, а в непрерывном образовании – идеи формирования личности с заданными свойствами (внешкольные центры раннего развития способностей). Создание средствами массовой коммуникации должного образа поведения, моды, потребности в том или ином товаре, от памперсов до национальной идеи, является ничем иным, как тем же образованием личности, формированием заданных свойств, интересов и потребностей личности в массовом масштабе в условиях непрерывного образования. Интенсивное взаимодействие двух форм образования определяет «ландшафт» современного образования.

Различия «конечного» и непрерывного образования представлены в таблице, как различия индивидуализированного обучения и личностно-ориентированного (непрерывного) образования.

Таблица 3.1.

Важно заметить!

Вывод

Итак, в современной образовательной практике сложились два понимания непрерывного образования: институциональное и личностное.

Первое предполагает наращивание над имеющимися звеньями образовательной системы новых, отвечающих образовательным потребностям населения. Образовательная система мыслится как средство обеспечения непрерывного образования.

Второе понимание исходит из понимания образовательной потребности самой личности, при этом удовлетворение потребности может происходить в не институциональных формах.

Тогда как первое понимание представляет собой последовательное превращение непрерывного образования в «конечное», второе исходит из того, что непрерывное образование существует постоянно, развивается как антитеза «конечному» образованию.

3.3. Грамотность и функциональная грамотность

3.3.1. Функциональная неграмотность как порождение «конечного» образования

Как известно, под грамотностью принято понимать умение человека читать, считать и писать, т. е. излагать свои мысли на бумаге. К концу 80-х у нас в стране был достигнут уровень почти полной грамотности (неграмотность составляла: 2,0 % – бывший СССР, 1,3 % – Российская Федерация, в соответствии с данными ЮНЕСКО 1990 года). Как отмечают современные авторы, «понятие грамотности относится к числу интуитивно ясных. Но именно поэтому его определениям буквально нет числа – и ни одно из них никак не может снискать широкого признания»[18].

Но грамотность и образование различаются, во всяком случае, исторически. Так, Лев Толстой писал в связи с этим. «Учебные заведения имеют целью образование, а не грамотность… Грамотность есть варварское понятие народа, который к несчастью усвоила себе литература и правительство. Грамотность есть Fertigkeit (навык, сноровка), не имеющая ничего общего с образованием. Грамотность, как она понимается народом, есть вся наука и состоит она из букваря, часовника и псалтыря, выучиваемых наизусть. Окончивший этот курс, кроме убитой свободы мышления и умственного разврата, усвояет мысль, что этой мучительной науке есть конец. Плодом этого учения есть отвращение народа к образованию»[19].

Таким образом, Толстой различал принципиально грамотность и образование. Теперь мы видим, что «варварское понятие» было усвоено так прочно, что сохранилось до сих пор. Термины «ликвидация неграмотности», «функциональная неграмотность» – все это подтверждение тому. Вместе с тем, пройдя период обязательного образования, население не могло не изменить своего отношения к нему. В новых социальных условиях образование становится уже не столько неприятной необходимостью, сколько способом или условием достижения жизненного успеха для большинства обучающихся, более того, образование становится образом жизни. Но остается проблема, которую обозначил Толстой – целью обучения должно быть образование обучающихся, а не грамотность, в каком бы виде она ни выступала – элементарной ли, как знание букв, цифр и умение читать, писать и считать, или функциональной, как способность выполнять свои функции в новых условиях, решать задачи, не предусмотренные обучением. В дальнейшем мы будем рассматривать грамотность как средство образования.

В 60-х годах, наряду с идеей непрерывного образования, появилось и стало широко использоваться понятие функциональной грамотности, как умения человека выполнять те функции (профессиональные, социальные), которым его обучали. Сравните определение Международной стандартной классификации ЮНЕСКО 1978 года: «функционально грамотным может считаться тот, кто может участвовать в тех видах деятельности, в которых грамотность необходима для эффективного функционирования его группы и общины и которые дают ему также возможность продолжать пользоваться чтением, письмом и счетом для своего собственного развития и развития общины».)[20] Короче говоря, функционально грамотным может считаться тот, кто способен функционировать в своей социальной, профессиональной среде. «В современных условиях проблема неграмотности в ее «классическом» понимании выводится на качественно новый уровень, дополняясь неграмотностью технической, социальной и культурной, обобщенными в понятии «функциональная неграмотность». Человек, признаваемый функционально грамотным в своей стране, может не оказаться таковым при перемене места жительства»[21].

Появление функциональной неграмотности в нашей стране, с одной стороны, определялось личной неспособностью выпускника воспользоваться полученными знаниями в изменившейся обстановке, отличной от школьной, учебной, а с другой, – несоответствием полученных знаний изменившейся действительности, обусловленным недостатками преподавания. Нельзя не принимать во внимание массовый отказ выпускников работать по полученной специальности, вследствие изменившейся конъюнктуры рынка труда. Можно с уверенностью утверждать, что непрерывное образование явилось ответом на получавшую все большее распространение функциональную неграмотность, поскольку стало ясно, что «конечное» образование недостаточно для полноценной профессиональной и социальной деятельности.