А. Рыжов - Генезис педагогических понятий в России в XI – XX вв. Страница 12

Жития имеют только люди святые и сведения об училищах сохранились только относительно тех мест, где эти люди получали образование. Однако Жития показывают, что училища и учителя были не только в городах, но и в небольших селах и деревнях. Так, например, в XV веке крестьянские (!) дети: Серапион (?-1516), будущий Архиепископ Новгородский выучился грамоте в родной деревне под Москвой,[181] Александр Свирский (1448–1533) ходил в училище в родной деревне в Обонежье,[182] Зосима Соловецкий (?-1478) учился в родном селе также в Обонежье,[183] Антоний Сийский (1478–1556) посещал училище в селе около Белого моря,[184] Александр Ошевенский (1427–1479) учился в деревеньке также около Белого моря,[185; 186] Мартиниан Белозерский (1397–1483) ходил в сельское училище недалеко от Кириллова монастыря[187, л. 33; 188; 189, л. 223] и много других примеров грамотности крестьян только по одному веку. В целом можно заметить, что в далеких от центра страны деревнях к XV–XVI вв. грамота была уже своего рода нормой, обычным явлением.

Таким образом, анализ двух важных групп источников – учебных пособий и Житий дает основание для объяснения не только факта широкого распространения педагогических терминов, но и их усвоения в процессе обучения и распространения их по всей территории страны. Нзванные группы источников составлялись и переписывались в различных регионах России и при единообразной структуре и содержании формировали единое образовательное и понятийное «пространство» в русских землях. Сохранявшийся на протяжении веков интерес представителей различных сословий к чтению книг и единый способ обучения также в свою очередь содейстовали процессу формирования единого содержания педагогических терминов и понятий.

В связи с анализом характера распространения педагогических понятий важно обратиться к проблеме распространения грамотности среди населения Русских земель – России в XI–XVII вв.

К числу источников, дающих представление о характере распространения грамотности среди представителей разных сословий, полов и возрастов, можно отнести так называемые берестяные грамоты, найденные археологами в течение второй половины XX – начала XXI вв. в Старой Руссе, Смоленске, Торжке, Новгороде, Пскове, Твери, Звенигороде Галицком, Витебске, Мстиславле, Москве. Наибольшее число находок приходится на Новгород: на начало XXI века – более тысячи. Тексты грамот содержат самую разную информацию: ученики выполняли домашние и училищные задания, купцы обменивались информацией со своими партнерами из Новгорода и других городов, сборщики налогов записывали имена должников и сумму долга, управители земель писали о своей работе владельцам имений и вотчин, следователи составляли описание расспросов, зависимые крестьяне жаловались боярам на управляющих, на бересте писались личные письма, делались хозяйственные записи по дому и т. п.[190; 191; 192] Не только берестяные грамоты, но и многие найденные в указанных городах предметы быта периода XI–XV вв. содержали различные надписи (крышки бочек, сосуды, бревна домов, веретена и пр.).

Авторами грамот были представители различных сословий и родов службы, различных возрастов. Авторами или адресатами значительного числа грамот были женщины: мать просит сына прислать ей ткань (XIII в.), сестра пишет братьям о своем заказе украшений (XIII в.), девушка пишет любимому человеку (XI в.), сестра просит брата защитить ее в суде (XIV в.), муж при отъезде дает указания жене по хозяйству и воспитанию детей (XII в.) и др. Следует отметить, что большинство грамот написано и подписано людьми гражданскими, а не духовными, поскольку в Московской Руси строже, чем в Новгородской земле периода ее «вольности», относились к письменному слову. Подобное отношение находило понимание и в Новгороде, прежде всего со стороны духовенства. Отсутствие грамот (из более 1000 грамот лишь 9), относящихся к самому образованному сословию того времени, говорит именно об этом. Подобное отношение отражено, например, в т. н. «Вопрошании» иеродиакона Антониева монастыря Новгорода Кирика (ок. 1110 – ок.1158), адресованном Новгородскому епископу Нифонту: «Несть ли в том греха, аже по грамотам ходити ногами, аже кто изрезав помечет, а слова будут знати»[193, стб 21–63] Именно так поступали с берестяными грамотами в Древнем Новгороде: как ненужный предмет разрывали или разрезали и выбрасывали. Иное отношение к слову в Московской Руси и объясняет небольшое количество найденных на ее территории грамот и других письменных источников бытового характера. Интересно заметить, что присланный из Москвы Архиепископ Геннадий в своем «Послании» (ок. 1500 года) Митрополиту Симону констатирует низкий, с его точки зрения, уровень грамотности и образования в Новгороде. И это при повсеместной грамотности населения в Новгороде. Невольно возникает предположение о более высокой степени грамотности населения в Москве.

Конец ознакомительного фрагмента.