Евгений Белозерцев - Образование. Историко-культурный феномен Страница 15

Ввиду этого обстоятельства – что национальный менталитет чрезвычайно консервативен – одинаково нелепыми выглядят утверждения: панические – одних авторов, что с распадом СССР, началом рыночных преобразований в России нравственные устои народа развалились (хотя при таких резких преобразованиях, естественно, «поверхность бурлит, пена выхлестывает наружу»). И чрезвычайно оптимистические – других авторов, что мы быстро воспитаем людей с новым «рыночным» (в скобках читай: «западным») менталитетом – нового «Адама», как мы уже говорили выше, никому пока сформировать не удалось.

Вполне понятно, что общее образование, общеобразовательная школа всегда являются национальными – хотя бы потому, что изучаются родной для ученика язык, национальная история, культура и т. д. Продолжающаяся в профессиональном учебном заведении общеобразовательная подготовка студентов также будет иметь национальную направленность. То же относится ко всей системе воспитательной работы. Но возникает вполне правомерный вопрос: а может ли и должно ли профессиональное образование быть национальным, иметь какие-либо национальные особенности и направленность?

Понятно, что профессии, например народных промыслов и ремесел, являются сугубо национальными. Национальную специфику могут иметь профессии художников, артистов, возможно, юристов и т. п. Педагогическое образование как область профессионального образования также будет иметь национальную направленность, поскольку педагогические училища и институты готовят учителей для общеобразовательной школы.

Но можно ли говорить о национальной специфике, национальной направленности профессионального образования вообще? Должен ли российский, допустим, слесарь отличаться в профессиональной подготовке от немецкого слесаря, российский инженер – от американского инженера и т. д.?

Если говорить о математической, естественнонаучной, технической, технологической областях, то, очевидно, никакой национальной специфики быть не может. Результаты научных исследований в этих областях имеют общечеловеческую ценность. Компьютер, автомобиль или, к примеру, мыло могут быть хорошими или плохими независимо от страны, где они произведены. За исключением, быть может, национальных особенностей их дизайна и т. п.

Но вот в области организации труда и организации производства национальные различия имеют место, и они довольно существенны. Достаточно привести такой пример.

По признанию американских специалистов, их техника находит наилучшее применение на японских предприятиях. Многие западные эксперты утверждают, что японские организационные структуры более восприимчивы к подвижной конъюнктуре рынка, к различным инновациям. В результате американские и европейские структуры заметно вытесняются из международного бизнеса, теряют прежнее влияние и на региональных рынках. Секрет этого преимущества японцев объясняется, как правило, национальными особенностями организации труда на фирмах. Во многих публикациях в качестве примера приводятся известные «кружки качества»: японский рабочий в среднем выдвигает в десять раз больше рационализаторских предложений, чем американский. Если американский рабочий на предложение сделать что-либо, не относящееся к его обязанностям, однозначно отвечает: «это не мое дело», то японский – «чем могу быть полезен?» Конечно, успехи японской экономики нельзя целиком относить только к национальным особенностям. Просто система организации труда и организации производства отлично приспособлена к национальным особенностям.

Сегодня Россия стремительно перенимает опыт рыночной экономики развитых стран, в первую очередь США и стран Западной Европы. Но это делается подчас без учета национальных особенностей России. Мы порой забываем о своей национальной принадлежности, как забыл Манкурт в легенде Ч. Айтматова: «Кто ты? Твой отец Доненбай!» И уже сейчас видны крупные просчеты. Так, например, у нас много говорят и пишут о фермерстве в сельском хозяйстве, а многие сельскохозяйственные училища, лицеи, техникумы, вузы стали готовить фермеров. Но фермерство, являясь образцом высочайшей продуктивности сельского хозяйства в США, Голландии, Австралии и других странах, в России в массовых масштабах, очевидно, не привьется. Так же как не привилось оно в начале XX в., когда его пытался внедрить П. А. Столыпин. И дело здесь как раз в национальных различиях менталитета. Фермер работает в одиночку. И это как нельзя лучше подходит к менталитету индивидуализма. Для общинного менталитета это вряд ли подходит. Так, столыпинские фермерские хозяйства поджигали сами крестьяне – «не высовывайся из общины».

Поэтому, например, организация колхозов в конце 20-х – начале 30-х годов XX в. не вызывала массового недовольства самого населения России – колхозы были близки традиционному общинному укладу российской деревни. Поэтому они и не распадаются в большинстве своем и сегодня при переходе к рыночной экономике – в отличие от совхозов, которые всегда «висели на шее» у государства.

Но точно так же, очевидно, национальные особенности будут проявляться в организации труда и производства, в промышленности, в строительстве, в инфраструктуре, в социальной сфере.

Точно так же – менеджмент. Многочисленные профессиональные образовательные учреждения всех уровней – и лицеи, и колледжи, и вузы, а также институты повышения квалификации, различного рода коммерческие курсы активно включились в обучение этой модной «профессии». Но менеджмент как социальный институт – явление американское, основанное на американской традиции, заключающейся в том, что руководителя готовят «вообще», безотносительно к профилю фирмы, предприятия, цеха и т. п., которыми он будет руководить. В США обычный вариант, когда, к примеру, министр образования становится затем министром обороны. Российские же традиции другие – хорошо это или плохо, но руководитель у нас в подавляющем большинстве случаев является профессионалом в той области, к которой относится возглавляемое им предприятие, организация, учреждение или их подразделения. Другого руководителя, непрофессионала, просто не признает коллектив. Так что вряд ли у нас институт менеджмента приживется без существенной адаптации.

Наверное, могут быть и другие национальные особенности в организации труда и производства, которые необходимо учитывать в профессиональном образовании. Так, бытует шутка о том, что труд россиянина характеризуется тремя «а»: «артель, аврал, авось».

Как должна реагировать система народного образования на национальные особенности дальнейшего развития многонациональной страны, когда в России проживают люди 120 национальностей, – трудно сказать. Это сложная проблема, и она совершенно не исследована.

Но и ждать, пока рыночные структуры сложатся сами по себе, а система образования вслед за тем будет к ним адаптироваться, тоже нельзя – сама система образования должна сыграть существенную опережающую роль в реформировании нашей экономики и общественного устройства. Таким образом, проблема национального характера образования требует активных поисков»[40].

Творческий коллектив, объединивший современных историков, юристов, политологов, педагогов, философов, экономистов, социологов, географов и инженеров, проанализировав понимание национальной идеи в наследии Пушкина, Достоевского, Хомякова, Данилевского, Соловьева, Ильина и других, пришел к следующим выводам:

«– национальная идея никогда не противопоставляла русских другим народам России, а, наоборот, подчеркивала их объединительную миссию;

– существует извечная мечта россиян о справедливом обществе, о братском единстве всех народов, населяющих страну;

– общечеловеческой идеи не существует, так как нет общечеловеческой цивилизации, а есть разные культурно-исторические типы цивилизаций, например египетская, китайская, ассировавилонская, еврейская, греческая, римская и т. д.;

– национальная идея – это прежде всего самоуважение, знание собственной культуры, умение пользоваться всеми ее положительными сторонами при органичном соединении с достижениями мировой культуры. Нельзя бездумно копировать чужой опыт жизни;

– Россия никогда не воспринимала западную форму национальной идеи типа «Германия для немцев» или «Франция для французов». Национальная идея России всегда была гораздо выше эгоистических узконациональных интересов. Россия практически всегда была озабочена судьбой Евразийского континента с точки зрения обеспечения всеобщей справедливости, поэтому Россия неоднократно участвовала в невыгодных с экономической точки зрения войнах, помогая другим народам освободиться от гнета агрессоров. Именно поэтому под защиту России на протяжении веков стремились многие народы»[41].

С целью формулирования национальной идеи современной России авторский коллектив учебного пособия «Национальная идея России» рассматривает составляющие былого и настоящего России: государственные символы, конституцию и основные органы власти, политические партии, их цели и задачи, территорию и природные богатства, современные приоритетные направления развития народного хозяйства, нравственные ценности, развитие культуры и спорта. Кроме того, были проанализированы предложения по поводу национальной идеи, поступившие на конкурс в «Российскую газету», а также материалы научно-общественного форума «Формирование гражданского общества как национальная идея России XXI века» (декабрь 2000 г., Санкт-Петербург). Всего поступило более трех тысяч предложений, которые сгруппированы по следующим темам: