Ромена Августова - В начале было слово. Авторская методика по обучению речи детей с трудностями развития Страница 20

Ребенка надо учить не только видеть, но и слышать. Воспитывать слух, воспитывать глаз – кстати, и у себя самих тоже. Вокруг нас что-то постоянно звучит: шуршит, шелестит, жужжит, скрипит, тарахтит, хлюпает. Шуршат сухие листья, луковая шелуха, скомканная бумага, трещит лед под ногами, замечательный треск издает горящая свеча, если брызнуть на нее водой; в морозную погоду скрипит снег, иногда скрипят стулья, пол, двери, а иной раз даже ботинки и сапоги; растаявший снег хлюпает, и какой же неприятный скрежет получается, когда разламываешь кусок пенопласта. Тихонько жужжит вентилятор, а как гудели и жужжали майские жуки во времена моего детства! Куда они только подевались?

А вкусовые? А тактильные ощущения?

Постоянная проработка того, что я читаю, рассказываю и поясняю, осуществляемая всеми возможными способами, активно вовлекающая в этот процесс ребенка, развивает у него привычку преобразовывать сюжет, включать в него свои соображения и действовать.

Сведения, полученные из книжек и обогащенные личным опытом, всячески подкрепляются, увлеченность сюжетом позволяет быстрее и в более полном объеме овладевать соответствующей лексикой, словарь малыша обогащается исподволь, незаметно для него самого.

Подводя итог всему вышесказанному, определим основные положения.

1. Начинать работу с карточками нужно с самых простых вещей: на первых порах ребенок должен уверенно показывать на них то, что ему хорошо знакомо, что бросается в глаза и что ни с чем не спутаешь.

2. Количество карточек увеличивается очень постепенно. Не стремитесь к тому, чтобы ребенок уже назавтра все знал.

3. Не требуйте слишком многого и тогда, когда ребенок рассматривает сюжетную картинку: он не должен показывать все подряд, даже если предметы, изображенные на картинке, ему хорошо известны. Сегодня пусть покажет одно, завтра другое – мало-помалу все освоит. В особенности это касается сюжетных картинок большого формата – такую картинку ребенку трудно охватить взглядом, выделить на ней подробности. Можно закрыть листом бумаги какую-то часть картинки, вычленив нужный фрагмент.

4. Чем дальше, тем большее количество незнакомых ребенку предметов будет появляться на картинках. Отбирайте для заучивания то, что встретится еще не один раз по мере того, как будет усложняться содержание рассказов и сказок, которые вы ему читаете: на смену бабкам и дедкам придут короли и королевы в соответствующем облачении, флора и фауна тоже расширят свои пределы, ну и т. д. На первых порах надо избегать того, что попадается достаточно редко; придет время, когда все незнакомое и малопонятное ребенок будет определять по контексту, так что мучиться понапрасну не стоит, да и ни к чему забивать голову ребенка лишними сведениями. Подрастая, он начинает подхватывать новые слова, как я всегда говорю, «словно курица зерна» – с первого раза, так же как это делают все дети.

4. Чему бы мы ни обучали ребенка с синдромом Дауна, делать это нужно по возможности в некоем контексте. «Вот это правая рука, а это левая», – в сотый раз твердим мы ему. Но отличить одну руку от другой малыш никак не может научиться. Почему одна – правая, а другая – левая? Какая между ними разница? Разницы и в самом деле никакой, и ребенок долго еще будет путаться, а вы – раздражаться. «По какую сторону от вашей двери находится лифт? – спрашиваю я маму Виталика. – Куда вы идете? Направо? В таком случае пусть Виталик всякий раз, выходя из квартиры, вытянет правую руку в направлении движения. И всякий раз напоминайте ему: вы идете с ним направо, и рука, которую он вытянул, – правая». Правую руку ребенок протягивает мне, когда приходит на урок – здоровается. «Дай мне правую руку! Ты мне не ту даешь!» Со временем во всем этом вы с ним разберетесь. И когда ребенок хорошо запомнит, где у него правая рука, тогда – только тогда! – вы говорите ему: «А вот это – левая. Это левая рука».

4. Во всех подобных случаях я стараюсь сочинить какой-нибудь незамысловатый стишок, который должен помочь ребенку усвоить непонятное.

На правую руку надели колечко,А слева у нас разместилось сердечко.

5. Сюжетную картинку не просто рассматривайте, наша задача – всякий раз выходить за рамки книжных представлений, вызывать у ребенка ассоциации с тем, что он видит вокруг себя. Горячо обсуждайте происходящие на картинке события, обращайтесь к героям сюжета с вопросами, советами, хвалите их, порицайте, удивляйтесь, возмущайтесь, радуйтесь. Можно не просто обсудить ситуацию: взвалив на спину наволочку с яблоками, ребенок ходит по комнате и, изображая сутеевского зайца, раздает яблоки присутствующим; хромает, ковыляет, стучит палкой, садится на пуфик – «отдыхает на пеньке»; изо всех сил мы тянем с ним веревку – спасаем кого-то из воды. Ребенок легко находит среди окружающих предметов подходящий реквизит: импровизация требует немедленных действий, специально к таким представлениям мы с ним не готовимся.

6. К нашим карточкам вполне уместно добавить открытки – репродукции с картин известных художников. Мы основательно занимаемся такими репродукциями с детьми постарше: когда устроили поход в Третьяковскую галерею, они уже были к нему хорошо подготовлены. Постепенно готовим к этому и малышей: не успеешь оглянуться, как настанет время отправляться на экскурсию, а там, в музее, и всадники, и наездники – васнецовские «Три богатыря», и шишкинское «Утро в сосновом лесу» с медведицей и медвежатами, и саврасовские «Грачи прилетели», и «Московский дворик» Поленова. Некоторые картины во всю стену, не то что маленькие открытки.

Все, что мы делаем – показываем ли новые карточки, рассматриваем ли картинки в книге, читаем или пересказываем сказку, – мы все тесно связываем с целенаправленным обучением речи. Наши занятия, с одной стороны, это строго выстроенная система, с другой – постоянная импровизация, выдумка, опирающиеся на неизменный фундамент. Все должно быть логично, и все должно быть в контексте. Полученную информацию ребенок с синдромом Дауна должен ассоциировать с тем, что ему уже известно. Главное внимание педагога должно быть направлено на то, чтобы эта информация наполнялась содержанием, становясь частью некоего целого, последующее связывалось бы с предыдущим, образуя все более и более широкий спектр знаний.

Речь

Все, о чем говорилось в предыдущих главах, все самые, казалось бы, элементарные упражнения со свечками, игры с машинками, «язык пальцев», разнообразные формы работы с карточками, адаптированные пересказы первых книжек – все это существует не само по себе. Это активная, целенаправленная предварительная подготовка к тому, чтобы, накопив достаточный объем твердо усвоенного пассивного словаря, по разработанной мною системе ребенок начал заниматься конкретно речью. Наши занятия должны не только вызвать у него желание заговорить: желать-то он желает, однако желать еще не значит мочь. Он должен овладеть совокупностью определенных приемов, которые обеспечат ему такую возможность. Самым тесным и непосредственным образом занятия связаны с осуществлением главной задачи: ребенок должен научиться говорить, а по возможности и читать до того, как пойдет в школу.

Речь для ребенка с синдромом Дауна звучит как сплошной неделимый поток, он долго не выделяет составляющих ее речевых единиц: в предложении плохо различает слова, в словах – слоги, в слогах – звуки. «Процесс кристаллизации», когда ребенок начинает ощущать структуру речи, запаздывает. Говорить – и то с трудом – он начинает тогда, когда его обычные сверстники спонтанно, без какого-либо напряжения постигнув законы родного языка, свободно выражают свои мысли и в наш просвещенный век в возрасте пяти-шести лет приступают еще и к изучению языка иностранного.

Не будем во всех подробностях останавливаться на этапах речевого развития обычного ребенка, все мы их наблюдали. Безо всякого принуждения и какого-либо специального обучения он формирует звуки, из соединения звуков у него получаются слоги, из слогов слова, из слов все более и более сложные фразы.

Работа по формированию отдельных звуков с последующим объединением их в более крупные речевые ячейки таинственным образом осуществляется его мозгом иной раз поражающе быстро, и в этом процессе нет четко разграниченных этапов.

Границы переходов размыты. Ребенок ничего не анализирует, сознательно не расчленяет и не синтезирует, он просто говорит. Гулил, лепетал, а вот уже и слова появились, а иной раз и целая фраза: молчал, молчал и вдруг, глядя на часы, ошеломил родителей, сказав: «Мне кажется, там, внутри, что-то шевелится». Мы его речь корректируем, подправляем, но в основном он делает это сам.

Ребенка с синдромом Дауна природа такой способностью не наградила. Молчащие дети среди них встречаются и в семи-, и в восьми-, и в двенадцатилетнем возрасте. Случается, что очень плохо говорят и вполне взрослые люди.