Кристиан Зальцманн - Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник) Страница 23

А расходовали они ее исключительно на лакомства. Изюм, миндаль, морзель[19] и другие подобные сласти – все это постоянно было при них.

Первые недели карманных денег им хватало на то, чтобы оплатить эти расходы. Но так как страсть к сладостям становилась у них все сильнее и в дальнейшем они знакомились с лакомствами все более дорогими, деньги обычно кончались у них уже в понедельник.

Поэтому славным детям приходилось жить всю неделю, не имея возможности хоть что-то достать из кармана. Но это было недопустимо. Поэтому им нужно было подумать о том, как устранить такой недостаток. Вначале они брали взаймы и расплачивались деньгами, предназначенными на будущую неделю. Но так не могло продолжаться долго. Вскоре дело зашло так далеко, что они проели свои карманные деньги уже на четверть года вперед.

Что же было делать? Они перешли к воровству и при этом умели исполнять свою роль весьма хорошо. Поскольку их отец имел немалый доход и сам не знал, сколько у него денег в кассе, они могли незаметно красть у него один гульден за другим.

Безалаберный студент, заложивший все свои вещи и которого несколько недель назад за долги посадили в тюрьму, – это юный Антон. А женщина, о которой идет дурная слава из-за того, что она заложила белье и одежду, чтобы накупить себе всевозможных вкусных пирожных, – это Фредерика, о которой я только что говорил.

Добрый Антон огорчается из-за этого чуть ли не до смерти и теперь непременно хочет узнать, кто сбил его детей с панталыку. «На мне, – сказал он, – вина не лежит, я прививал им только хорошее».

У мастера Иова было много родственников, у которых всегда можно было вкусно поесть. Его приглашали то на свадьбу, то на крестины, то на какой-нибудь другой званый ужин, откуда обычно на другой день для его детей присылали конфеты и печенье. Присланное мастер Иов распределял между ними с такой важной миной, словно раздавал им необычайно ценные вещи. Если он собирался дать маленькому Фердинанду кусок торта, то сперва держал его перед ним какое-то время и говорил: «Гляди, маленький Фердинанд, что я тебе принес! Это самый настоящий деликатес! Он придется тебе по вкусу! Черт побери, пальчики оближешь, когда получишь эдакую вкусность! Хочешь, наверное?»

И тогда желание Фердинанда становилось поистине неукротимым. Он протягивал свои ручонки и говорил: «О, да! Да, миленький папа! Скорее дай мне это!» Истомившись, маленький Фердинанд в конце концов получал торт. Затем дело доходило до остальных детей, с которыми он проделывал то же самое.

Но он никогда этого не проделывал, если подавал им на стол горох или кашу на воде.

Если же на стол попадало какое-нибудь лакомство, то он опять начинал вести себя странно. «Ах! – имел он обыкновение говорить. – Это нечто необыкновенное, сегодня мы можем получить истинное удовольствие».

Таким способом детям внушили, что для человека нет большего счастья, чем полакомиться чем-то вкусным, и что пирожное и изысканную пищу надо предпочитать простым овощам.

Так как у каждого человека есть стремление к счастью, то и у детей мастера Иова непременно должна была появиться неуемная тяга к лакомствам, подбивавшая их выискивать любую возможность для осуществления своего стремления. В результате они стали лакомками.

Как сделать детей ненасытными

Мадам Кунигунде считала себя чересчур благородной, чтобы возиться со своими детьми. Это, полагала она, для простого люда. Поэтому сразу после родов она передала своего маленького Адольфа одной старушке по имени Сибилла и сказала: «Вот вам Адольф! Вверяю его вашему попечению. Следите за ним, заботьтесь о нем так, как если бы он был вашим ребенком! А я сумею вам это компенсировать».

И госпожа Сибилла, добрая честная женщина, и в самом деле ухаживала за маленьким Адольфом так, как если бы он был ее собственным ребенком.

От своей бабушки она слышала, что маленькие дети еще не могут сказать, чего им недостает, а потому и не могут знать, сыты ли они, и их нужно кормить до тех пор, пока они не начнут срыгивать. Поэтому госпожа Сибилла всякий раз кормила маленького Адольфа до тех пор, пока он не срыгивал, и чтобы уж действовать наверняка, она несколько раз обратно засовывала ему срыгнутое, пока окончательно не убеждалась, что ничего больше уже не влезет.

Таким образом Адольф всякий раз получал в три раза больше, чем требовал его маленький желудок, благодаря чему уже тогда тот стал довольно просторным.

Когда он начал говорить, то каждое утро его первым словом было: «Булочка!», – и госпожа Сибилла спешила ее ему раздобыть. Как только булочка съедалась, он шел в комнату папы, который пил свой кофе, целовал его и получал взамен пару чашек кофе и пару пфеннигов на булочку.

Тем временем вставала мама, к которой прокрадывался Адольф, целовал ей руки и непременно должен был выпить с мамой горячего шоколада и съесть несколько сухариков.

Если этого было мало, то он наносил несколько утренних визитов своим родственникам, где повсюду ему что-нибудь подавали на стол, и он это тоже съедал.

Потом приближался обед, когда ему опять доставалась хорошая порция. Вторая половина дня проходила, как первая, а ложась спать, он имел обыкновение съесть еще несколько фруктов или пару кренделей.

Вот так проходили первые годы жизни маленького Адольфа, если говорить о еде и переваривании пищи, благодаря чему он приобрел в этом деле достойный восхищения навык.

Как сделать так, чтобы детям надоели добрые дела

«С сегодняшнего дня, – подумала Каролинка, – я буду очень хорошей, чтобы порадовать любимого папу, который так много заботится обо мне». Едва она встала с постели, как уселась за пяльцы и трудилась настолько усердно, насколько этого можно было ожидать от детей ее лет. «Как обрадуется отец, – говорила она самой себе, – когда войдет в комнату и увидит твое усердие!»

Отец вошел в комнату и не проявил радости. Он взял в руки календарь и посмотрел, будет ли луна вскоре полной. Он вошел еще раз, и Каролинка так ласково на него поглядывала, что, казалось, он обязательно должен был обратить на нее внимание. Но он ее не заметил. Напротив, он устремился к своему мопсу и стал его ласкать. После еды он ушел на званый вечер.

Каролинка тут же отправилась в его комнату, подмела ее, расставила стулья, протерла столы и убрала все, что, по ее мнению, было не на месте. Затем она села и написала ему премилое письмо, в котором горячо заверяла его, что отныне она хочет быть для него очень послушной и хорошей дочерью.

Когда вернулся отец и вошел в свою комнату, Каролинка прокралась к нему, чтобы стать свидетельницей его радости от того, что она такая хорошая.

Но отец не обратил никакого внимания на порядок, наведенный в его отсутствие.

– Где, – спрашивает он раздраженно, – мой письменный прибор?

Каролинка, которая не могла вспомнить сразу, куда она его положила, испуганно заметалась по комнате, стараясь его найти, и сказала: «Я… я…»

– Ты куда-то его задевала, не так ли?

– Да! Я хотела… я хотела…

– Если уж ты такая дура, то не вмешивайся в мои дела!

Бедный ребенок был так огорошен этим, что даже собрался порвать свое письмо.

В конце концов она все же решилась его передать.

– Ступай прочь, – сказал отец, – со своей писаниной. У меня нет сейчас времени с этим возиться.

Следствием этого недостойного поведения явилось то, что Каролинке больше не приходила в голову мысль сделать ему что-то приятное.

Как сделать детей глупыми

В одном доме обычным наказанием, предназначавшимся за любую оплошность детей, была пара увесистых оплеух. Если Каспар или Йорг делали что-то не по воле родителей, то обычной угрозой было: «Погоди, вот дам тебе так пару раз по морде, что у тебя навсегда пропадут слух и зрение».

И эта угроза не оставалась просто угрозой, а каждый день хотя бы раз так энергично приводилась в исполнение, что дети часто несколько минут стояли как оглушенные, особенно если по ним проходился отец. Ибо тот имел жилистые и сильные руки и так лупил ими детей по голове, что зачастую они едва могли устоять на ногах.

Вследствие такого сильного сотрясения весь мозг постепенно был приведен в беспорядок. Каспар и Йорг стали самыми настоящими дураками. Глаза у них вытаращены, а рты чуть ли не всегда открыты. Озорные люди постоянно издевались над ними – на спор старались заставить их поверить в самые нелепые россказни, а затем смеялись над ними, когда те с полной уверенностью пересказывали, что у турок отняли Константинополь или что мастер Фридрих в Шпрингайзене поймал домового.

Кому дураки в радость, тому надо воспитывать своих детей именно так, эффект от этого окажется замечательным. Probatum est.