Коллектив авторов - Экспертиза и мониторинг образовательных условий в современной школе (сборник) Страница 4

2. Более оправданно говорить об экспертизе, когда за этим мнением обращаются не просто к случайной выборке, а к людям заведомо компетентным, более знакомым с объектом анализа.Неслучайно понятие «эксперт» происходит от латинского expertus,что означает «опытный». Например, если о воздействии фильма спрашивают не просто зрителей, а кинокритиков или коллег-кинематографистов, если о поведении ребенка или его личностных особенностях спрашивают его друзей, родственников и учителей,то есть людей, которые его давно знают, или если о научных проблемах спрашивают людей, обладающих научными степенями, дипломами и другими свидетельствами компетентности, априори предполагается, что они могут высказать по этому вопросу более обоснованное суждение, чем случайный респондент. Здесь под словом «экспертиза» понимается относительно компетентное мнение. Разумеется, шкала эта относительна. Нет однозначного ответа на вопрос, будет ли лучшим экспертом в некотором сложном вопросе аспирант, который три года работал над диссертацией по соответствующей теме, или его научный руководитель-академик, хотя априори доверие к академику, безусловно, будет выше на основании его многолетнего опыта и репутации. Тем не менее, нельзя не согласиться с тем, что об экспертизе правильно говорить, когда мы задаем вопросы не случайным людям, а людям, отобранным по некоторым объективным критериям особой компетентности в рассматриваемом вопросе (в данном примере оба – и аспирант, и академик, имеют основания быть отнесенным к таковым). Вместе с тем распространенным заблуждением при таком подходе к экспертизе является признание любой исходящей от них оценки экспертным суждением. При этом игнорируется специфика экспертного познания, которой я коснусь ниже.

3. В различных сферах практики давно и успешно применяются технологии углубленного специального анализа, такие как дактилоскопическая экспертиза, баллистическая экспертиза, генетическая экспертиза, инженерная экспертиза устойчивости сооружений и др. Во всех этих случаях речь идет об экспериментально обоснованных процедурах с применением сложных и точных приборов, которые дают однозначный, объективный и истинный ответ на конкретно поставленные вопросы. «Экспертизой» здесь называются умозаключения, которые обоснованы процедурами и инструментами; речь идет фактически об исследовании, которое выполняется по жесткому алгоритму, и эксперт просто применяет закономерности, однозначно установленные точными науками. Это узконаправленная специальная экспертиза, которую можно назвать ведомственной или предметной; выполнение ее требует узкой профессиональной специализации именно в данном виде экспертиз. Сюда же можно отнести и виды предметных экспертиз, которые не опираются на инструментальную базу и естественнонаучные закономерности, однако тоже сфокусированы и требуют узкой специализации, например, медицинские экспертизы (экспертиза трудоспособности, профпригодности, годности к военной службе, судебно-психиатрическая), финансово-экономические экспертизы (аудит, экспертиза стоимости активов, экспертиза окупаемости проектов), правовые экспертизы законопроектов, нормативных документов и договоров и др.

4. Самую сложную ситуацию мы встречаем, когда имеем дело с гуманитарной экспертизой, в частности, в такой сфере, как образование. Здесь понятие «экспертиза» не может использоваться ни в первом, ни во втором, ни в третьем значении. В первом – потому что необходимы специальные познания и компетентность, во втором – потому что, помимо компетентности, необходимы специальные способы анализа, и в третьем – потому что эти способы анализа основаны не на углубленной узкой специализации, а наоборот, на широком кругозоре и междисциплинарной интеграции, что связано со спецификой самой сферы гуманитарного знания.

В чем состоят основные сложности такого рода экспертизы?

Во-первых, задачи экспертизы часто связаны с вопросом «что такое хорошо и что такое плохо?». Но кто является носителем этой истины? Раньше, в эпоху классической науки, когда критерии истины были однозначно заданы системой социальных ценностей и традиций, этот вопрос не вставал. С появлением неклассической науки и культуры постмодернизма был поставлен вопрос, почему мы опираемся именно на те, а не на другие критерии, и доказано, что никаких объективных оснований для этого нет – просто так сложилось исторически. Тем самым многое из того, что считалось истинным, было поставлено под вопрос. В результате часто нелегко найти опору, когда мы решаем вопрос о том, что такое хорошо и что такое плохо, например, какую школу считать хорошей, а какую плохой, и что будет ребенку на пользу, а что нет. У каждого есть свое интуитивное ощущение, но для того, чтобы выразить это ощущение в форме, которая была бы убедительной не только для тех, у кого ощущения точно такие же, требуется большая работа, правила которой еще не сформулированы.

Во-вторых, гуманитарная экспертиза всегда междисциплинарна. В области гуманитарных наук нет жестких границ между разными научными дисциплинами. В последние годы неоднократно сталкиваясь с вопросами судебной экспертизы, в частности, экспертизы слов, текстов, высказываний, связанных с делами о клевете, разжигании розни и т.п., я убедился в том, что они нерешаемы в рамках лингвистики, как это пытается делать так называемая лингвистическая экспертиза, потому что словарные значения, на которые она только и опирается, не могут дать реальный контекст их живого употребления. Но психология, как и социология, тоже не может решать эти проблемы в одиночку. Когда мы сталкиваемся с вопросом, что хорошо для развития ребенка, также ни одна научная дисциплина в отдельности не может помочь; такая важная новая область исследований, как качество жизни, носит изначально междисциплинарный характер1. Более успешны по сравнению с монодисциплинарными были попытки подойти к этим вопросам как к пограничным между двумя областями знания, в рамках методологии психолингвистической экспертизы2 и социально-психологической экспертизы3. Этот шаг в правильном направлении представляется, однако, недостаточным; необходима еще более широкая междисциплинарная интеграция. Идея этой интеграции была предложена в концепции социогуманитарной экспертизы4, хотя эту концепцию справедливо критикуют за методическую нечеткость и непроработанность (например, Ратинов,Кроз, Ратинова).

Я и мои коллеги, с которыми мы в последние годы занимаемся междисциплинарной разработкой этих вопросов, используем понятие «комплексная гуманитарная экспертиза»5. Ее предметом выступает реальное или возможное влияние социальных событий на психологические процессы, свойства и состояния людей и влияние психологических процессов, свойств и состояний людей на социальные события. Слово «комплексная» здесь несколько избыточно, потому что гуманитарная экспертиза иной быть не может; однако оно в этом названии носит не столько уточняющую, сколько суггестивную функцию, способствуя лучшему укоренению идеи междисциплинарности в сознании потенциальных заказчиков-потребителей гуманитарной экспертизы.

Закономерности «точных» естественных наук связаны с определенными уровнями движения материи, в которых проявляются законы природы, жесткие причинно-следственные связи, служащие нам опорой, в частности, в таких видах предметной экспертизы как генетическая, баллистическая и т.п. В области гуманитарных наук таких однозначных связей практически нет. Во многом это связано с тем, что гуманитарные науки имеют дело с той реальностью, которая создана человеческим опытом, а она ничемжестко не обусловлена. Есть ли какая-то система причинных факторов, предопределивших то, что Толстой написал «Войну и мир»? Философ Михаил Эпштейн6 очень точно определяет область гуманитарных наук как область расходящихся дискурсов: гуманитарные науки имеют дело не с необходимым, а с возможным, и они описывают спектр возможностей, с которыми сталкивается человечество. Психология находится на грани естественных и гуманитарных наук, она, может быть, единственная наука, через которую проходит этот водораздел, поэтому она имеет дело и с тем и с другим. Педагогика же – в большей степени наука о возможном, чем о необходимых причинно-следственных связях, в ней нет однозначных линейных закономерностей.

Основной для комплексной гуманитарной экспертизы в предлагаемом нами понимании, является определенная процедура получения знаний, процедура вывода. Главное в экспертизе – это прежде всего методология или технология, отличающаяся и от исследования, и от тестирования, и от экзамена, и от проектирования. Естественно, она опирается на факты и на методики, но сами факты и методики не позволяют прийти к однозначным выводам.Как показали увенчанные Нобелевской премией исследования Д. Канемана, наличие всех необходимых сведений в подавляющем большинстве случаев не препятствует неправильным выводам7. Дело не в фактах, не в инструментах (например, психологических и педагогических тестах), а в том, каким образом сам эксперт с этими инструментами обращается. Заключения дают не тесты, а люди, которые применяют эти тесты; можно дать очень разные заключения по одним и тем же тестовым данным. Главная задача экспертизы относится к организации мышления эксперта: определить, что с чем связано, что является причиной чего, привели ли какие-то действия к каким-то эффектам или нет, приведут ли они в будущем – все это в социальной (в том числе педагогической)практике задачи, не имеющие однозначного решения.