Е. Уманская - Развитие личности в условиях депривации Страница 7

Психоаналитические теории депривации

Психоаналитическое направление в изучении психической депривации образуют классические работы Р. Шпица, А. Фрейд, Дж. Боулби, Д. Робертсона, С. Фрэйберга, М. Малер, Д. Винникота и некоторых других исследователей.

В этих работах представлена богатейшая феноменология психической депривации у детей. Ее источником послужили многолетние клинические наблюдения за самыми разнообразными случаями депривации. Внимание к этой проблеме представителей психоаналитического направления обусловлено также тем, что основополагающая теория 3. Фрейда подчеркивала: изучая отклонения и расстройства, можно сделать вывод о здоровом функционировании организма.

Еще в 1905 г. в «Очерках по теории сексуальности» 3. Фрейд, подробно обсуждая эмоциональные взаимоотношения между матерью и ребенком, определил их отношения как объектные[45]. Свои взгляды на «эмоциональные узы с объектом» он постепенно менял. В ранних работах (около 1900 г.) 3. Фрейд предполагал, что отношение ребенка к матери основывается на непосредственном удовлетворении сексуального инстинкта. Позднее, в исследовании нарциссизма, 3. Фрейд (1914) вводит новое понимание эмоциональных уз с другим лицом, которое является более примитивным – оно обосновано «анаклитическим» отношением, то есть отношением к лицу, предоставляющему пищу, одежду и защиту. 3. Фрейд постоянно подчеркивает, что в первый год жизни основные усилия направлены на выживание, а также на формирование и развитие адаптационных механизмов, служащих этой цели; в этот период жизни ребенок полностью беспомощен, сам по себе он выжить не может. Мать должна компенсировать и предоставить ребенку то, чего ему не достает. Мать обеспечивает все потребности ребенка, и в результате возникают дополнительные отношения, диада[46].

В данной концепции 3. Фрейд представляет новорожденного в качестве психологически недифференцированного организма, появляющегося на свет с врожденными качествами и определенными предрасположенностями. Этот организм поначалу лишен сознания, восприятия, ощущения и всех прочих психологических функций, как сознательных, так и бессознательных. Эту точку зрения разделяло большинство представителей психоаналитического направления, изучавших новорожденных.

Несмотря на некоторые различия в терминологии, психоаналитически ориентированные авторы сходятся в понимании основного механизма психической депривации в детском возрасте. Этот механизм заключается в преждевременном разрыве или патологическом характере первичной эмоциональной связи ребенка с объектом его либидозных влечений, то есть с матерью. В психоаналитической концепции впервые в XX в. была сделана попытка преодолеть подход к ребенку как к изолированному существу и рассмотреть его взаимоотношения с другими людьми; среди последних особое место было отведено матери.

На исключительности отношений ребенка с матерью настаивал Дж. Боулби[47]. Он утверждает, что, возникая первой, привязанность младенца к матери различается по своему типу отношений, которые он связывает с другими знакомыми людьми. У ребенка существует данная ему от рождения способность сформировать такую особую привязанность к единственному человеку. Она дает ему чувство безопасности и покоя. Отношения с матерью Дж. Боулби называет любовью и считает их необходимым условием душевного здоровья и правильного развития в первые 2,5 года жизни.

В то же время проводились исследования, направленные на изучение особенностей отношений ребенка с отцом (3. Фрейд, К. Юнг и другие).

Таким образом, в классическом психоанализе суть психической депривации в детском возрасте сводится к материнской депривации, к взаимовлиянию матери и ребенка.

Р. Шпиц. Исследование психического госпитализма в послевоенный период

Рассматривая личность новорожденного, Р. Шпиц придерживался теории 3. Фрейда о постепенном возникновении психических процессов из лежащих в их основе физиологических прототипов, то есть исходил из того, что новорожденный находится в недифференцированном состоянии. В мире новорожденного отсутствуют объекты и объектные отношения. Под объектными отношениями он понимал отношения между объектом и субъектом, где субъектом является новорожденный. Р. Шпиц говорил, что объектные отношения являются нормальными в том случае, когда каждый из партнеров получает удовлетворение и удовлетворяет другого[48]. Поскольку объектные отношения постепенно развиваются в течение первого года жизни, к концу которого устанавливается либидозный объект, Р. Шпиц выделяет три стадии этого развития:

1. Дообъектная стадия (от 0 до 3 месяцев). Характеризуется тем, что младенец не отличает одного человека (один «объект») от другого и не выделяет себя из окружения.

2. Стадия предварительного объекта (от 3 до 6 месяцев). На этой стадии ребенок реагирует улыбкой на некоторую простую структуру, образованную наиболее важными частями лица, то есть на схему, некий гештальт человеческого лица. По данным, полученным в результате эксперимента, придуманного Р. Шпицем, с маской человеческого лица, эта схема представляет собой овал с двумя горизонтально расположенными в верхней его части кружками, имитирующими глаза. Улыбка исчезает, если схема лица существенно меняется (например, если экспериментатор закрывал глаза на демонстрируемом «лице» или показывал «лицо» в профиль).

3. Стадия объекта (от 6 до 8 месяцев). В этом возрасте ребенок четко отличает знакомое лицо от незнакомого и проявляет тревогу при разлуке с матерью, которая становится теперь объектом его любви. Если разлука продолжается долго, то ребенок впадает в депрессию, которая в особо неблагоприятных условиях усугубляется вплоть до психического госпитализма[49].

Впоследствии эта концепция была принята за основу целым рядом авторов (М. Малер, М. Эйнсворт). С точки зрения современного исследователя эта схема развития у ребенка представления об объекте выглядит несколько упрощенно. Так, анализ исследований проблемы депривации 70–80-х гг. XX в. показывает, что в это время появилось множество доказательств существования уже у новорожденных младенцев целого ряда рудиментарных способностей к различению объектов (в частности, способности выделять свою мать по таким ключевым ее характеристикам, как голос и запах).

Если свести психологические влияния в период младенчества к отношениям матери и ребенка, то можно сделать вывод, что в младенчестве вредные психологические влияния являются следствием неудовлетворительных отношений между матерью и ребенком. Р. Шпиц полагал, что лишение младенца на первом году жизни объектных отношений – это наиболее вредный фактор, приводящий к серьезным эмоциональным отклонениям. Если лишить ребенка отношении с матерью и не предоставить ему адекватной замены, которую ребенок мог бы принять, то он лишится источника либидо. При частичной депривации таких отношений резерв либидо оказывается недостаточным. Р. Шпиц сравнивает это состояние с авитаминозом и называет эту категорию психогенными заболеваниями недостаточности или заболеваниями эмоциональной депривации. В зависимости от того, насколько ребенок лишен источников либидо, последствия эмоциональной депривации относятся к двум категориям: а) частичная депривация и б) полная депривация[50]. То есть Р. Шпиц, отмечал, что ущерб, причиненный ребенку, лишившемуся матери, пропорционален длительности этого лишения. Два синдрома, возникающие вследствие этих двух видов депривации, не имеют четких границ, между ними наблюдаются переходные состояния.

Наблюдая за детьми от 6 до 11 месяцев в яслях, Р. Шпиц выделил несколько детей, которые были лишены матери на период не менее трех месяцев между шестым и восьмым месяцами жизни. До этого мать полностью заботилась о своем ребенке. После отделения от матери у каждого из этих детей появлялись симптомы, которые не возникали ни у одного ребенка, не пережившего разлуки с матерью, и были похожи на те, которые наблюдаются у взрослых, страдающих депрессией. Р. Шпиц, учитывая специальные факторы, которые вызывают это состояние у ребенка, счел необходимым провести четкую границу между этим состоянием и понятием депрессии у взрослых и назвал это состояние «анаклитической депрессией»[51].

Конец ознакомительного фрагмента.