Александр Веракса - Познавательное развитие в дошкольном детстве. Учебное пособие Страница 9

Следующий шаг в развитии восприятия наступает с появлением у ребенка манипуляций в отношении объекта. Действия с объектом не только являются источником изменений в оптическом строе, но и обеспечивают ребенка тактильной и кинестетической информацией. Довольно распространено мнение, что визуальное восприятие доминирует на протяжении дошкольного возраста, однако нельзя недооценивать значимость гаптического восприятия. Так, в исследовании X. Раф[39] детей в возрасте 6 месяцев знакомили с рядом разноцветных кубиков. Каждый кубик имел либо четыре впадины, либо четыре выпуклости на каждой из поверхностей. Дети были разделены на две группы: первая группа имела возможность трогать кубики, а вторая – только смотреть на них. После продолжительных предъявлений кубиков различных цветов детям показывали пару новых кубиков. Оказалось, что дети, имевшие возможность манипулировать с кубиками, продемонстрировали активное поисковое поведение, в то время как младенцы, которые лишь смотрели на кубики, не показали какого-либо выраженного интереса.

Ж. Пиаже утверждал, что интерпретация восприятия связана не столько с ассоциацией образов, сколько с действием: «Эти сенсорные образы не обладают собственным значением, если не координированы с сосанием, хватанием или иным действием, которое может обозначить потребность в объекте. Более того, эти образы не обладают глубиной… Поэтому они представляют собой лишь пятна, которые появляются, двигаются и исчезают без учета объема или величины. Короче говоря, они не являются объектами, независимыми образами или образами, которые наполнены внешним содержанием… Позднее зрительные образы приобретают значение, связанное со слушанием, хватанием, дотрагиванием…»[40].

В противоположность этому экологическая теория утверждает, что взаимодействие с реальностью возможно без предварительного обогащения опытом. С точки зрения Э. Гибсон, в развитии человека нет какой-либо специальной стадии, когда восприятие не направлено на окружение. Со временем развиваются лишь навыки дифференциации, извлечения информации.

Своеобразие взглядов Дж. Гибсона определяется его пониманием характера стимуляции, на основе которой возникает перцептивный образ. Как уже отмечалось, он исходит из организации светового потока, отражающегося от окружающих ребенка объектов. Так, например, восприятие удаленности, по Дж. Гибсону, возникает на основе перспективных отношений. Это означает, что чем больше удален объект, тем он менее ярок и контрастен в силу эффекта рассеивания света, детали объекта становятся нечеткими, изменяется фактура поверхности (рис. 11). Согласно Дж. Гибсону, эти характеристики светового потока не могут быть восприняты постепенно, а должны восприниматься сразу, структурно, то есть должны опираться на некоторые целостные механизмы. Согласно традиционному взгляду, для точного восприятия размера объекта субъекту необходимо учитывать зрительный угол и расстояние до объекта. В этом случае величина объекта будет определятся через tg угла мысленного прямоугольного треугольника, построенного с помощью отрезка, характеризующего расстояние до объекта (один катет), и отрезка, характеризующего размер объекта (второй катет). Искомый угол будет находиться напротив катета, передающего величину объекта.

Однако Дж. Гибсон показал, что для определения величины объекта мы можем использовать информацию не о расстоянии до него, а о текстуре поверхности. Поскольку элементы поверхности обладают определенной однородностью, то их проекция на сетчатку создает градиент (см. рис. 11). Вне зависимости от положения объекта, он будет закрывать одинаковое количество элементов поверхности. По мнению Дж. Гибсона, такие механизмы (восприятия удаленности, глубины, скорости) являются врожденными.

Рис. 11. Градиент

Одним из классических исследований, демонстрирующих наличие врожденного восприятия глубины, является эксперимент Э. Гибсон и Р. Уока[41], в котором использовалась установка, получившая название «визуальный обрыв» (рис. 12). Установка представляла собой стол с прозрачной столешницей, одна половина которой была покрыта досками, а другая – оставалась открытой. При этом и часть стола, покрытая досками, и пол имели узор шахматной доски. В исследовании младенцев в возрасте 6,5 месяца и старше просили преодолеть обе части, чтобы доползти до матерей. Оказалось, что большинство младенцев переползали мелкую часть, но останавливались на глубокой. Полученные результаты рассматривались как подтверждение того, что восприятие глубины присуще младенцам. В терминах экологической теории восприятия Дж. Гибсона обнаруженное поведение детей объясняется структурой поверхности воспринимаемых объектов. Различие в проекции шахматного рисунка (крупные квадраты на столе и мелкие на полу) выступает в роли признака, который информирует младенца о наличии глубины. Помимо этого, неравномерное смещение объектов по отношению к взору младенца (двигательный параллакс) выступает важным фактором восприятия глубины. Для подтверждения этих предположений был проведен контрольный эксперимент, в котором поверхности были окрашены в однотонный серый цвет. В этом случае эффективность восприятия глубины значительно снизилась. Как отмечают Ф. Кельман и М. Артерберри, «люди живут в трехмерно воспринимаемом мире с самого рождения. Дети не только воспринимают трехмерное изображение – но их перцептивные системы организованы таким образом, что они сопоставляют информацию о расстоянии для определения таких характеристик объекта, как размер, форма, движение. Эти данные требуют нового понимания пространственного восприятия как основанного на врожденных и быстро созревающих механизмах…»[42].

Рис. 12. Эксперимент «визуальный обрыв» (по Э. Гибсону и Р. Уоку)

Однако представленная в описанном выше эксперименте процедура была тесно связана с уже достигшей определенного развития моторикой и восприятием (например, со способностью младенцев ползать). Дж. Кампос с коллегами провел аналогичный опыт с детьми в возрасте 2 месяцев[43], подвешивая их над мелкими и глубокими частями установки. Оказалось, что сердцебиение младенцев резко изменялось при переходе от мелкой к глубокой части – оно замедлялось. Данное обстоятельство говорит о том, что у младенцев на 2-м месяце еще не сформирована боязнь падения, поэтому результаты приведенного эксперимента не могут свидетельствовать о восприятии детьми глубины.

Нужно заметить, что опыт с визуальным обрывом был повторен А. В. Запорожцем. Он показал, что младшие дети (6–9 месяцев) в ряде случаев демонстрируют отсутствие страха перед глубиной. При этом малыши рассматривали глубину под ними, трогали стекло руками, но, если мать затем продолжала звать их к себе, они преодолевали обрыв. Как отмечает автор, «по-видимому, основой поведения младших детей является не подлинное восприятие глубины, возникающее в результате практического овладения пространством, а более примитивный процесс. Подтверждением этого предположения явились наши контрольные опыты, где маленькие дети ставились перед лицом других „не глубинных“ контрастов и должны были переползать, например, с одной стороны стола, окрашенной в тусклый серый цвет, на другую его сторону, покрытую яркой красной краской с металлическим блеском. Оказалось, что, подползая к рубежу между двумя различно окрашенными плоскостями, некоторые младенцы задерживались и вели себя подобно тому, как они это делали на пороге „видимого обрыва“»[44].

1.4. Исследования детского восприятия в отечественной психологии

В рамках культурно-исторической теории Л. С. Выготский отвергал мнение гештальт-психологов о врожденных механизмах восприятия. С его точки зрения, восприятие, как и любая другая высшая психическая функция, проходит путь усвоения, интериоризации. Этот же вывод может быть отнесен и к работам Ж. Пиаже. Как отмечал А. Валлон, у Ж. Пиаже наиболее важными факторами развития выступают наследственность и индивидуальный опыт ребенка, в то время как изначально младенец существует не один, а в конкретном обществе.

Понимание развития восприятия в отечественной психологии складывалось также под влиянием теории деятельности, которую разрабатывали А. Н. Леонтьев, П. Я. Гальперин, А. В. Запорожец, Д. Б. Эльконин и др. В этом контексте в отечественной психологии большое внимание было уделено систематическому исследованию «зависимости различных психических процессов (в том числе и процессов восприятия) от характера деятельности субъекта… обнаружилось, что сами психические процессы представляют собой своеобразные познавательные действия, формирующиеся на основе действий практических и выполняющие по отношению к последним ориентирующую и регулирующую фукнции»[45]. Таким образом, перцептивные действия рассматривались через призму практической деятельности ребенка.