Вадим Гурангов - Искатели приключений на… Страница 2

Вовка проснулся. Нестерпимый жар был во всем теле, от кончиков пальцев рук и ног до макушки. Его сотрясала сильнейшая дрожь. Казалось, что происходит термоядерная реакция: все клеточки тела трепетали в едином ритме. Тараканов не понимал, кто он и что с ним происходит. Существовала только вибрация, и Вовка был ею.

Через какое-то время частота вибраций уменьшилась, и Тараканов мучительно стал вспоминать, кто он такой. Яркие картинки сна накладывались на очертания какого-то потолка. В конце концов фокус стал четким, и Вовка узнал свою квартиру. Он посмаковал детали диковинного сна, прокрутив его в своей памяти, отчего его тело снова начало подрагивать, но уже не так сильно. Затем Тараканов подробно записал сон в тетрадь, специально заведенную для этих целей. «А во сне тоже была весна», – произнес про себя Вовка, выглядывая в окно и любуясь яркой зеленью.

Утренняя йога

Вовка облегчился, умылся, почистил зубы и вернулся в комнату. Он поставил компакт-диск своего любимого Рассела Пола[1], под который занимался йогой уже больше года, и настроился на выполнение йоговского комплекса.

Начать Тараканов решил с задержки после вдоха, которую только что он делал во сне. Вовка стал медленно вдыхать через нос и так же медленно отклонять голову назад, скользя внутренним взором от макушки до области горла. Затем горло подалось вперед, а плечи стали медленно отводиться назад. Когда стало прогибаться солнечное сплетение, Вовка сильнее потянулся грудью вверх, и при этом лопатки сошлись еще ближе. Тараканов помнил предупреждение своего учителя йоги о том, что нельзя делать задержку после вдоха, сильно прогибаясь только в области горла, иначе можно упасть в обморок. На самом деле, с некоторых пор Вовка стал с иронией относиться ко многим ограничивающим картинам мира, касающимся йоги, вроде «должно делать то-то, а это – категорически нельзя»; но, как известно, береженого Бог бережет. «Потом проверю, какие могут быть состояния, если на задержке после вдоха сильно запрокинуть голову назад», – решил про себя он.

Легкая дрожь охватила сразу все Вовкино тело, будто в каждой его клеточке пульсировало миниатюрное сердце. Особенно сильная пульсация чувствовалась в горле, в центре груди и в солнечном сплетении. Над макушкой кружился спиральный вихрь, словно кто-то вставил в нее штопор и потихонечку выкручивал астральное тело из физического. Тараканов начал выдыхать. Неземной экстаз навалился на него, и в ногах стало происходить что-то непонятное…

Сознание медленно возвращалось к Вовке. Он обнаружил себя лежащим на полу. Тело сотрясалось от экстатических вибраций. Как Тараканов упал, он не помнил. Йог поднялся и решил сделать давно знакомый комплекс «Поклонение Солнцу»[2]. С этого несложного комплекса, состоящего из двенадцати простых положений тела, сменяющих друг друга, обычно начинают знакомство с йогой. Вовке «Сурья» нравилась, и частенько, особенно когда времени было мало, только ею он и ограничивался.

Тараканов закрыл глаза, встал прямо, сложил руки в намастэ (индийском жесте приветствия) и начал медленный вдох. Диковинные ощущения сразу накатили на йога. Ему вдруг почудилось, будто границы его физического тела расширяются и он увеличивается в размерах. Вовке показалось, что он вынырнул в каком-то новом измерении, которое совсем рядом, но куда ему не удавалось попасть раньше. После выдоха нисходящий поток теплого энергетического душа окатил Вовку с макушки до пяток. Миллионы искрящихся снежинок заполонили тело и запульсировали, вызывая невероятно приятное покалывание. «Вот это да! – подумал Тараканов. – Сколько лет занимаюсь, никогда такого не было! Вот что значит – делать упражнения, находясь в энергетическом потоке! Ай да задержка после вдоха! Почему никто раньше не подсказал?!» Конечно, Вовка и раньше задерживал дыхание, но в других позах. А на прогибе назад он делал задержку только во время других динамичных комплексов, не акцентируя на ней особого внимания.

Медленно вдыхая, Вовка поднял вверх соединенные в ладонях руки и вытянул за ними тело, приподнявшись на носочки. Энергия приятным теплом вливалась в растянутую грудную клетку. После выдоха Вовка опустился на пятки, а его ладони спланировали к макушке. «Ой, что будет?!» – промелькнуло у него в голове, и он начал вдох, прогибаясь назад и растягивая тело при помощи рук. Тараканов выполнял прогиб медленно и осторожно, прислушиваясь к ощущениям в пояснице, чтобы не растянуть мышцы спины, но в конечном итоге спина прняла положение почти параллельно полу. Йог расслабился и задержал дыхание.

На какое-то время он забыл, что делает «Сурью», стоит на задержке и даже то, в какой позе находится. Тараканов начал выдох только потому, что спохватился: «Так долго не дышать невозможно!» Выдох, казалось, длился бесконечно. Вовка наклонялся вперед, а пол все никак не появлялся под ладонями. У него было ощущение, что он находится в свободном полете. Наконец Вовка прикоснулся к долгожданному полу, оперся на пальцы рук и довел туловище, плотно прижав его к выпрямленным ногам. Сразу стали нагреваться копчик, поясница, грудь, горло и даже макушка. Огонь разгорался все сильнее, и йог снова затаил дыхание, наслаждаясь ощущениями.

Затем на вдохе Вовка отставил правую ногу далеко назад, левое колено отвел в сторону, за локоть, а голову сильно запрокинул назад, растянув тело. Огонь стал разгораться все сильнее, в области копчика и в горле ощущалось приятное тепло, будто приложили горчичники.

Йог отвел левую ногу назад, потянулся тазом вверх, после чего стал сгибать руки. Вскоре Вовка лежал на полу, опираясь на подбородок, грудь и колени. В пояснице полыхало. Затем Тараканов подал корпус вперед и перешел в позу кобры, сильно прогнувшись назад в пояснице и запрокинув голову. Он очень любил эту асану[3], особенно когда задерживал в ней дыхание. Обычно в этот момент раскалялся весь позвоночник. На сей же раз Вовка увидел космос, а вокруг – мерцающие звезды. Зрелище было настолько завораживающим, что Тараканов забыл, кто он и что делает. Его охватило чувство ликования. «Вернулся» Вовка тогда, когда на вдохе стал делать выпад правой ногой вперед. Тело на автомате старательно выполняло привычные движения, а Тараканову оставалось только удивляться этому диковинному аппарату, который замечательно функционирует в режиме «автопилота».

Йог заканчивал выполнение «Солнечного круга». Он с выдохом приставил левую ногу, а затем сделал прогиб назад с задержкой после вдоха. У Тараканова было ощущение, словно он парит в космосе. Практически не чувствуя тела, Вовка все же отдал ему команду сделать еще один круг. Он плохо помнил, как выполнял его. Восприятие было дискретным. На короткие мгновения йог как бы «возвращался в тело», то есть чувствовал его, а затем опять отлетал куда-то, где никакого тела в помине не было. Тараканову казалось, что он делает последний круг целую вечность. Наконец, сделав последнее движение, он замер и стал выполнять задержку после вдоха.

Медленной струйкой, почти незаметно, Вовка начал втягивать воздух через ноздри. Но назвать воздухом эту субстанцию было нельзя. Он «пил» ароматный, вкуснейший напиток, растягивая удовольствие, смакуя каждую мизерную порцию чего-то божественного, что растекалось по внутренним пустотам и заполняло невесомый сосуд тела. Тараканов почувствовал, как стопы ног превратились в раскаленные утюги и от них побежали вверх трепещущие, все ускоряющиеся волны Огня. По мере вдоха, прокатываясь по позвоночнику, они выгибали Вовкино тело, как туго натянутый лук. Ноги и туловище каменели.

На задержке волны стали разбегаться по спирали, раскручивая вихрь, который уходил основанием в область горла. Голова йога принялась вращаться по часовой стрелке все быстрее и быстрее. Тараканов с ошеломлением созерцал, как обороты его головы (да и голова ли это?!) постепенно превратились в сплошной круговорот энергии, в развернутый гигантский веер, сверкающий всеми цветами радужного спектра. Верхушка стержня, вокруг которого происходило вращение, поднималась от низа горла все выше. Вовка напугался: «Голова! Моя голова! Она сейчас оторвется и улетит прочь!».

На пике вращения, когда затвердевающий ствол огненного потока вырвался из макушки со звуком взорвавшейся хлопушки, Тараканов начал выдыхать. Вращение прекратилось, и сверху его облепил купол из мерцающих наэлектризованных искорок, издававших шипение, от которого заложило уши. Вовка понял, что от невыносимого удовольствия он и сам рассыпается на такие же искорки, уносясь куда-то с головокружительной скоростью. Это было последнее, что он помнил.

Следующий кадр – знакомый ковер бежевого цвета, очень близко – на таком расстоянии, что можно рассмотреть каждую ворсинку. Постепенно к Вовке возвращалось осознание того, кто он такой и где находится. А находился он у себя дома, на полу.