Джон Максвелл - Или вы побеждаете, или вы учитесь Страница 21

Надежда окупается

«Я не вундеркинд. Меня не допустили в юношескую баскетбольную команду центральной школы Флинта. Я попал в юношескую бейсбольную команду, но целый сезон не добивался успеха. Лишь спустя длительное время выделился на фоне мальчиков моего возраста», – говорит Джим. И все-таки он выделился. В старших классах школы он уже играл в бейсбол за университетскую команду. Тренер сказал Джиму, что он для них – находка. Джим в тот год выбил 367 баллов и помог своей команде стать чемпионом города.

В том же году тренер пригласил его играть в футбол на позиции защитника. Юноша не очень хотел, но тренер настоял. В итоге Джим стал одним из лучших игроков команды и чуть не привел ее к чемпионскому титулу в штате.

В конце концов бейсбольная команда, за которую играл Джим, выиграла национальный чемпионат среди университетов. Ему предлагали стать частью «Toronto Blue Jays», но сердце Джима лежало к команде Мичиганского университета, за которую он и играл на протяжении трех лет. Он выиграл два чемпионата Большой десятки. А еще сыграл в бейсбол на Олимпиаде – в составе сборной США он получил золотую медаль на летних Олимпийских играх, проходивших в Сеуле в 1988 году.

Мечта Джима полностью осуществилась, когда ему снова предложили сыграть в профессиональной команде, на этот раз в «California Angels». Он был восьмым среди новых игроков в списке 1988 года. Джим ожидал, что придется долгое время играть в дубле, пробиваясь наверх. Но, к его большому удивлению, в первый же день он оказался среди игроков главного состава – как питчер на замене.

Мечта передается по эстафете

Джим играл в основном составе профессиональной бейсбольной команды 10 лет. Иногда его достижения были великолепны, а порой он просто боролся за место под солнцем. Важной вехой в его профессиональной карьере была игра 1993 года на нью-йоркском «Yankee Stadium», в которой он своими бросками не дал соперникам заработать ни одного очка («но-хиттер»). Многое до игры в профессиональный бейсбол Джим представлял себе иначе, а чего-то вовсе не ожидал. Но больше всего его поразило внимание к нему детей с такими, как у него, физическими недостатками.

Джим помнил, как в детстве его захватывали встречи с игроками профессиональной лиги, поэтому то, что дети хотели с ним поговорить или взять у него автограф, само по себе удивительным не было. Но он не ожидал, что именно дети с особенностями физического развития и их родители будут так активно добиваться встреч с ним. Джим писал:

Я не думал, что они будут приходить, а уж тем более в таком количестве. Я не ожидал, что буду слушать их истории, не думал, что они так далеко поедут, чтобы рассказать о себе, не предполагал встретить в них столько отчаяния.

Они были застенчивыми и прекрасными, а иногда – шумными и смешными, и у них, как у меня, имелся какой-то физический изъян. Как и у меня, у них были родители, желавшие, чтобы их дети поверили, что стечение обстоятельств – не приговор, что сила духа в этих крошечных телах важнее, чем отсутствие руки или ноги.

Джим читал все письма, которые приходили от детей или их родителей, и отвечал на них. Он прекращал все занятия, когда Тим Мид, в то время пиар-менеджер «California Angels», выглядывал из-за двери и говорил: «Эй, Джим, можно тебя на минутку?» Джим сразу же выходил к детям – разговаривал с ними, смотрел, как они играют, спрашивал, как им удается отбивать мяч, просил показать, как работают с перчаткой. Кроме того, Джим беседовал с родителями.

Я рассказывал им о своих родителях. Ведь они дали мне понять, что я – особенный ребенок, и в то же время относились ко мне так же, как к любому другому соседскому мальчишке. Я рассказывал о своих переживаниях, о том, как родители говорили мне: «Ничего, с этим можно жить». Я просил своих посетителей убедиться в том, что мои родители были правы, что очень многого можно добиться и с культей вместо руки. «Мои родители помогли мне добиться высот, и вы можете сделать то же для своих ребят», – говорил я им.

Джим никогда не выпроваживал детей, даже когда бывал изнурен, не в настроении или занят другими делами. Почему? Он стремился зародить в них надежду! Он хотел, чтобы они поняли, что могут свернуть горы. Джим говорит: «Я познакомился с этими детьми и узнал, как далеко они могут пойти, когда слышат ободряющие слова».

Джим закончил играть в 1999 году. В своей карьере он выступил как питчер в 1674 иннингах (игровых периодах), страйк-аутами 888 раз выводил из игры соперников и оказался победителем в 87 играх. Он посвятил жизнь цели, которую мало кто считал достижимой. Он все отдал бейсболу, а тот многое дал ему взамен. Джим резюмирует: «Возможно, игра помогла мне примириться с тяжелой ношей – необходимостью быть иным». Но он также отмечает: «Урок мне пришлось усвоить путем тяжелых и болезненных поражений».

Джим Эбботт преодолел трудности благодаря надежде. Он верил, и надежда дала ему мотивацию. Джим использовал ее, чтобы узнать больше и пойти дальше, чем многие полагали. Вот она, сила надежды.

Глава 7

Обучаемость – дорога учения

Муж с женой играли в гольф. Перед восьмой лункой, поразить которую следовало за четыре удара, муж закатил мяч в кусты. Он не скрывал раздражения, когда готовился ударить по мячу, чтобы вернуть его назад.

«Подожди, дорогой, – сказала жена. – Видишь сарай? Если я открою двери с двух сторон, ты сможешь пробить мяч прямо через сарай и вывести его на лужайку».

Она открыла двери, муж мощно ударил по мячу клюшкой типа «айрон». Мяч срикошетил от стены сарая и попал жене прямо между глаз, убив ее на месте.

Годом позже тот же мужчина играл в гольф на той же местности, но уже с другом. Когда дело дошло до восьмой лунки, он снова закатил мяч не туда. Он собирался вернуть его назад, но друг остановил его:

– Подожди минуту. Лишь сарай мешает тебе послать мяч на лужайку с одного удара. Если я открою обе двери, то ты, наверно, выбьешь мяч прямо на лужайку.

– Нет уж! – вскричал человек. – Больше я на эту удочку не попадусь! В прошлом году я опробовал этот удар – в итоге мне засчитали всего семь лунок!

Шутка, конечно, мрачная, но как игрок в гольф я могу оценить ее. Некоторые люди учатся, а некоторые нет. Это наводит на мысль о еще одном качестве, отличающем тех, кто учится на своих потерях и ошибках. Люди часто спрашивают меня, каков главный фактор, помогающий раскрыть их потенциал. Мой ответ – разум, готовый учиться.

Что значит быть обучаемым? Я определяю обучаемость как сознательное отношение к информации плюс действия, предполагающие получение знаний и рост на протяжении всей жизни человека. Некоторые люди этим качеством не обладают. Великий трубач и руководитель джаз-бэнда Луи Армстронг говорил о них: «Есть такие люди, которых ничему не научишь: объясняешь, а им как об стенку горох». Некоторые хотят быть правыми, даже когда ошибаются, и в результате усложняют себе жизнь. Они никогда не находят тропинку к знаниям и не усваивают уроки, которые преподает им жизнь.

Я определяю обучаемость как сознательное отношение к информации плюс действия, предполагающие получение знаний и рост на протяжении всей жизни человека.

Футуролог и лектор Джон Нейсбитт говорил: «Ни один предмет или их набор не будет безупречно служить вам в обозримом будущем, а тем более до конца вашей жизни». Иными словами, даже если вы знаете что-то достаточно хорошо, эти знания не станут для вас палочкой-выручалочкой всегда и везде. Чтобы реализовать жизненный потенциал, нужно продолжать учиться и осваивать новые области. Вы должны мыслить определенным образом, иначе исчерпаете свой потенциал задолго до конца жизни.

Ни один предмет или их набор не будет безупречно служить вам в обозримом будущем, а тем более до конца вашей жизни.

Если хотите быть успешным завтра, то должны учиться сегодня. Того, что привело вас туда, где вы находитесь сегодня, недостаточно, чтобы удержаться на этом месте, а уж тем более – чтобы добраться в желаемый пункт назначения. Чтобы учиться, вам нужно нечто большее, чем разум, – сердце.

Недавно я прочел об исследовании, проведенном Марком Мерфи, основателем и директором фирмы «Leadership IQ». Его организация проследила судьбу 20 тысяч новых работников за трехлетний период времени и обнаружила, что 46 процентов новичков потерпели неудачу (были уволены, получили строгий выговор или отрицательный отзыв при аттестации) за первые 18 месяцев своей работы. Главной причиной их неудач были не пробелы в технической компетентности – слабость в этой сфере оказалась проблемой лишь для 1 работника из 10. Почти 90 процентов проблем остальных находились в плоскости отношения к работе, то есть имела место именно слабая обучаемость! Мерфи пишет, что 26 процентов неудачников не считали нужным учиться. Им не хватало «способности налаживать обратные связи между боссами, коллегами, клиентами и т. д.».