Елена Колина - Требуюсь Я! Страница 30

По жилью можно узнать о хозяине то, что он никогда о себе не расскажет. Показать свой дом – это как будто открыться. Я могу всем показать свой дом, я не боюсь. Максим тоже не боится, он любит приоткрыть дверь в спальню и сказать гостям: «Вот наша спальня, мы тут поженились». Гости смущаются, Максим хохочет: «Ха-ха-ха, дело в том, что мы живем в бывшем ЗАГСе, мы поженились как раз в нашей спальне». …Ну, это он рассказывает москвичам, питерские-то все знают, что в нашем доме был ЗАГС, многие и сами женились в нашей спальне. Кто в Центральном районе женился вторым или третьим браком, или четвертым браком – все в нашей спальне.

…Завтра мой дом станет школой, это очень волнующе и странно.

Мы с Надей убрали все признаки жизни: получилось отлично! Как будто тут не готовят еду, не моются, не стирают одежду, не спят.

Я даже не хотела ложиться спать, чтобы не нарушать идеальной чистоты и симметрии. Если бы я могла, я бы попросила Максима не спать в школе.

– Не можешь заснуть? Нервничаешь? – спросил Максим.

О-о, он знает, догадался…

– Да, глупо, но я очень нервничаю.

– Спи. Все будет хорошо. Сценарий хороший, с режиссером я договорился, а на главную роль…

– Спи. Завтра рано вставать.

– Мне не надо рано, я…

– Тебе надо рано.

Глава двадцать третья. Дядя Хрюшка

Утро сценариста отличается от утра директора школы.

Как сценарист я всегда провожу первые минуты в спокойствии и умиротворении: многие считают, что утро нужно начинать с медитации.

Я начинаю утро с почти медитации: спокойно читаю Фейсбук, пью кофе и быстро пишу: если вечером у меня были трудности с персонажами, то утром я знаю – кто, куда и зачем. Кажется, что все запомнишь, но нет, нужно поскорей все записать. Это очень интересная загадка: мне ничего не снится, я сплю крепко, откуда же утром появляется вот это – кто, куда, зачем, как будто я смотрела кино…

Но это мое прошлое.

Как директор школы я вскочила без Фейсбука и кофе. Как вихрь, промчалась по квартире: не появились ли за ночь волшебным образом гладильная доска в коридоре, кастрюли на плите и другие признаки того, что это не школа. Ученики должны прийти в два часа дня.

Максима я разбудила в 10 – считаю, очень по-доброму.

…Почему человек, разбуженный в 10, накормленный рисовой кашей, напоенный кофе с молоком, к часу дня не может выкатиться из дома?!

Почему именно этим утром, когда у меня первый учебный день, он бродит по дому в халате? И пристает ко мне с разговорами: режиссер и сценарист одного возраста, он хочет, чтобы сериал был сделан молодыми, у молодых другое видение, молодые знают, что нужно молодым, общаться с молодыми… Черт-черт-черт!

Он не знает, что я тоже… Я тоже буду общаться с молодыми, я даже его обскочу с шестилетками.

Он не знает, что, как говорят в плохих сериалах счастливые родители, скоро по дому затопают детские ножки.

Он не знает, что детские ножки затопают по дому через 50 минут.

Дальше счет пошел на минуты.

12:30. Максим кричал: «Где моя бритва»? и «Я имею право бриться в гостевом туалете!», и «А-а-а!».

13:15. Максим спросил, почему я нахожусь дома в платье и бусах

13:16 и на каблуках

13:17 и что если я собираюсь уходить, то мы можем выйти вместе и выпить кофе в итальянском ресторане напротив.

13:20. Максим ушел.

Я убрала бритву из гостевого туалета.

Вышла в прихожую и, улыбаясь, сказала: «Добро пожаловать в школу “Шалтай-Болтай”».

Переоделась: в джинсах будет менее формально.

Переоделась: в платье будет более формально.

Вот если бы можно было покурить, я быстрее настроилась бы… Мне необходимо войти в образ директора школы. И я ведь не только директор, я еще учитель: мне же нужно вести занятия. Я много лет читала лекции, но я никогда – никогда! – не учила детей. …Студенты флиртуют на лекциях, жуют, иногда выпивают незаметно; если очень надоедят, их можно выгнать с лекции. Что делать с детьми, если они мне надоедят, запереть до прихода родителей?.. Я никогда не запирала детей. Я очень волнуюсь.

13:38. Звонок.

Звонок!.. Немного рано.

Интересно, кто пришел немного раньше – Васечка, Милаша, Арина, Вадик?

А это Максим.

Пришел немного раньше. Решил надеть другие ботинки. Быстро вывалил всю обувь из тумбы в прихожей.

А ведь сейчас это не прихожая, это вестибюль, лицо школы.

Первое, что увидят мама Васечки и мамы остальных учеников, войдя в школу, это будет Максим, роющийся в куче обуви на полу.

13:43. Максим ушел.

А я осталась в школьном вестибюле без голоса. Я так орала, так орала… никто не знал, что я могу так орать, ни он, ни я. Ну, очевидно, так из меня вышло все напряжение сегодняшнего утра и всего последнего месяца, что я веду бизнес, и, возможно, это вышли те мои обиды и разочарования, что накопились во мне за всю жизнь с младенческого возраста. Потому что это было очень громко.

Хотя не так громко, чтобы соседи с верхнего этажа примчались к нашей двери с хлопотливыми лицами «что случилось – что случилось?..». У них у самих рыльце в пушку: я иногда слышу, как они кричат друг другу по утрам «освободи ванную!», и не мчусь к ним спросить, что случилось.

Я кричала: «Ушел так ушел! Могу я иметь! Хоть минуту покоя!», Максим кричал, что он не позволит на него кричать и что у него есть право приходить домой, когда он хочет, я кричала: «Нет у тебя никакого права!».

И мы еще немного поспорили, есть у человека право приходить домой или нет, и напоследок я крикнула: «Иди ты со своим правом… на работу!»… Такой я и пришла к новой жизни: красная, растрепанная, бусы набок, на каблуках, без голоса, с пятнами на щеках.

Ужасно глупо получилось: я скрываю от Максима, что у нас дома школа, чтобы он не нервничал по пустякам, не сердился, что я ущемляю его права, чтобы не кричал, чтобы мы не ссорились.

Жалко Максима. Когда он шел переобуть ботинки, он же не знал, что тонкий, застенчивый, ироничный сценарист, каким он меня считает, стал толстым, нахальным, без чувства юмора бизнесменом и будет, как лев, защищать свой бизнес.

И вот уже настоящий звонок.

Пришли.

Первым пришел Васечка. Мама Васечки (ее звали Ольга, но это неважно, она эпизодический персонаж в моей жизни, в отличие от Васечки). По правилам моей школы они должны были сначала прийти на собеседование, но я так обрадовалась, что они придут, и боялась, что передумают, что решила – обойдемся без собеседования.

Васечка похож на задумчивого ангела, мама бойкая и хорошенькая, как немецкая кукла.

– Здрасьте, вот мы… А можно я заплачу половину сейчас, половину потом?..

– Да, конечно, можно.

Я решила, что использую эту группу как возможность научиться, буду запоминать все сложности и вопросы и потом обдумывать.

И вот первый вопрос. Как получать оплату у родителей? Давать ли им квитанции? Где взять квитанции? И что с этими квитанциями делать дальше?

– А можно я заплачу половину сейчас – потом? Ну, что здесь непонятного? Можно заплатить ту половину, что я должна заплатить сейчас, – потом?

– Конечно, можно.

Вопрос второй. Как вообще получить оплату у родителей?

– Васечку заберет папа. Он такая сволочь, может опоздать на час-другой… Ну что вы так удивляетесь, ну опоздает, мы же заплатили. – И умчалась, сунув мне в руки пакет со сменной обувью.

Какое новое интересное чувство: когда к тебе домой впираются какие-то люди и имеют право, они же заплатили… Но ведь это и есть бизнес.

В дверях мама Васечки столкнулась с другими мамами – все пришли разом.

И я как-то приободрилась: это уже было похоже на школу, когда все толпятся, кричат, снимают рейтузы, путают сменку, гладят кота и пуделя.

И мамы такие молодые, и говорят «я сейчас за молочкой, а потом в музыкалку» и «а можно я побегу, у меня малыш дома, я кормящая мамочка».

Я вдруг как будто вернулась в юность: у меня дома снова были разные люди, а ведь последние годы (лет сто или двести) я не выходила за пределы привычного круга, в котором никто не скажет «я кормящая мамочка», или «молочка», или «а можно я…».

…Дети такие: Васечка – тихий ангел. Милаша и Арина – девчонки-печенки, толкаются, шепчутся, щиплют под столом мальчиков. Вадик – мне не все дети нравятся.

А вот и Антон Маркович, аспирант. Пришел изучать мою методику. Пришел, сел за стол, достал тетрадку и ручку. Теперь я уж точно настоящая школа.

…Три часа с детьми («Я всего одну конфету взял, и обе отдал коту!», и «Это он сказал “б… ь”, я даже слова такого не знаю!», и «Повторюшка, дядя Хрюшка!», и «Можно мне в туалет… я только что был и опять хочу») – это мило и вдохновляет.

С Вадиком проблемы. Вадику должно быть интересней с нами, с английскими кубиками. А ему интересней с телефоном. Назло мне сидит, уткнувшись в телефон. Я не хочу отбирать личные вещи.

Я нервничаю: родители заплатили деньги, а он уже вон сколько оплаченных минут смотрит в телефон… Ах, да, я же сама за него приплачиваю.