Уоррен Бергер - Красивый вопрос Страница 6

Разумеется, он был не единственным, кого приводили в ярость штрафы за просрочку. Но Хастингс решил как-то изменить такое положение дел, что привело к следующему вопросу: «Что, если организовать бизнес видеопроката по принципу оздоровительного клуба?» После этого он перешел к вопросу о том, как создать систему видеопроката, где будут взиматься только ежемесячные членские взносы и не будет никаких штрафов за просрочку. (Год спустя Хастингс задал себе вопрос, сможет ли и должна ли Netflix расширить эту модель: «Почему мы занимаемся только прокатом фильмов и шоу? Что, если мы сами займемся их производством?»)

История показывает, что с вопросов начинались многие успешные компании, от Polaroid («Почему мы должны так долго ждать фотографию?») до Pixar («Может ли компьютерная анимация быть привлекательной?»). Однако, когда дело доходит до спрашивания, компании ведут себя так же, как люди: сначала они делают это с энтузиазмом, но постепенно занимаются этим все меньше и меньше. Формируется иерархическая структура, утверждается методология, устанавливаются правила. А в таких условиях разве можно о чем-то спрашивать?

Но иногда бизнес-лидеры возвращаются в режим спрашивания. Обычно это происходит в трудных обстоятельствах или во времена стремительных изменений, когда правила и методы, на которые они привыкли полагаться, перестают работать. Именно это происходит на сегодняшнем деловом рынке, где и потребность в инновациях, и их скорость неуклонно растут, заставляя некоторые компании впервые за многие годы задавать серьезные вопросы, касающиеся всего – от образа организации и ее миссии до переоценки ее клиентской базы и ключевых компетенций. Многое из этого сводится к принципиальному вопросу, который компании задают себе прямо сейчас:

«Глядя на все эти изменения в мире и в жизни наших клиентов, можем ли мы сказать, каким бизнесом занимаемся на самом деле?»

Людям, работающим на эти компании, и в еще большей степени тем, кто трудится на себя или просто пытается найти работу, тоже приходится задавать себе трудные вопросы в период перемен. Те же силы, что досаждают бизнесу, – стремительное развитие технологий, ведущее к изменению профессиональных обязанностей и требований к навыкам, – создают то, что газета New York Times недавно назвала «идеальным штормом», не позволяющим никому, независимо от занимаемой должности и уровня квалификации, стоять на месте. Главная идея статьи, озаглавленной «Век приспособления», заключалась в том, что «необходимость постоянно приспосабливаться стала новой, насущной потребностью для многих работников».

Чтобы сохранить свою ценность на рынке труда, работник должен постоянно осваивать новые навыки, обучаясь на курсах переподготовки. Но, как отмечает автор статьи в Times, этим работникам «часто приходится самим выяснять, какие новые навыки повысят их ценность или хотя бы уберегут от угрозы оказаться невостребованными».

Подобные истории появляются в печати с нарастающей частотой – обозреватель Times Томас Фридман в своих колонках уделяет много внимания новой глобальной экономике, которая безжалостно требует от рабочей силы все большего количества навыков и все большей изобретательности. Обзор размещаемых в интернете комментариев показывает, что все это вызывает у людей тревогу и недоумение, а в некоторых случаях – гнев и горечь. «Я поступил в вуз, получил диплом, овладел профессией, достиг мастерства в своей области – потратил годы на то, чтобы стать профессионалом. Почему мне нужно начинать все сначала?»

К сожалению, это «Почему?», каким бы правомерным оно ни казалось, никуда не ведет. Правила, о которых говорит Фридман, уже изменились, нравится нам это или нет. Теперь наша главная задача – выяснить, что эти новые условия означают для каждого из нас: какие возможности они создают и как их лучше использовать. Хорошим решением может стать программа профессиональной переподготовки, но прежде, чем предпринять какие-то действия, обязательно нужно провести тщательное исследование с помощью вопросов. Как вы сможете узнать, стоит ли проходить переподготовку и какие новые навыки осваивать, если сначала не уделите внимания следующим вопросам:

• Как изменяется моя специальность/отрасль?

• Какие тенденции оказывают самое сильное воздействие на мою специальность и к чему это может привести в следующие несколько лет?

• Какие навыки в моем сегодняшнем арсенале приносят больше всего пользы в этой новой среде и легче всего адаптируются к ней? Какие еще навыки мне нужно освоить?

• На что мне следует сделать ставку – на разностороннее развитие или на специализацию в одной области?

• Чем мне следует заняться – поисками работы или созданием собственного бизнеса?

Смена профессии – это разновидность инновации на индивидуальном уровне, требующая такого же тщательного исследования, как то, что проводят компании, когда изменяют направление своей деятельности или стратегию. Кроме того, следует иметь в виду, что этот процесс адаптации будет не разовым. По мере продвижения вперед нам всем нужно научиться постоянно менять профессии.

Йойчи Ито, директор всемирно известной медиалаборатории при Массачусетском технологическом институте, предлагает интересную теорию пожизненной потребности в адаптации. Когда мир двигался медленнее и не был таким сложным, мы проводили ранний период жизни в режиме обучения. Затем, став взрослыми, определялись с выбором работы и продолжали делать одно и то же снова и снова весь остаток жизни.

Но сегодня, объясняет Ито, вследствие постоянных изменений и усложнения жизни этот рутинный подход больше не работает так же хорошо. Когда очень многое из того, что мы знаем, подвергается пересмотру или устаревает, самодовольному эксперту приходится снова становиться усердным учеником.

Становятся ли вопросы более ценными, чем ответы?

По мере того как мастерство теряет свой «срок годности», оно теряет также и часть своей ценности. Если представить, что вопросы и ответы – это ценные бумаги на рынке, то можно сказать, что в наши дни вопросы поднимаются в цене, а ответы обесцениваются. «На сегодняшний день знание является товаром, – говорит эксперт по вопросам образования Тони Вагнер. – Известные и легкодоступные ответы есть повсюду». Профессор кафедры инноваций Пол Боттино, коллега Вагнера по Гарварду, отмечает, что мы тонем в потоке всех этих данных, поэтому «ценность открытой информации неуклонно падает». Реальная ценность, добавляет Боттино, заключается в том, «как вы можете использовать эти знания в поисках нужных вопросов».

По мере того как мир становится более сложным и динамичным, ценность вопросов повышается, а ответы обесцениваются

Нейробиолог Стюарт Файрстейн отмечает, что избыток знаний оказывает еще один любопытный эффект: он повышает степень нашего неведения. Дело в том, что по мере роста наших коллективных знаний – когда того, что нужно знать, становится все больше и больше и мы уже не в силах с этим справиться, – объем знаний отдельного человека по сравнению с растущей совокупностью знаний уменьшается.

Хорошей новостью, по мнению Файрстейна, является расширение области неведения, исследованием которой мы можем заняться. С одной стороны, общеизвестных вещей становится больше, чем может знать каждый из нас в отдельности, а с другой – увеличивается количество неизвестных вещей, которые мы потенциально способны обнаружить.

Иначе говоря, благоприятным фактом является увеличение области тьмы, которую мы можем осветить «прожектором вопросов».

Еще один позитивный момент заключается в том, что, когда нас окружает все больше нового, незнакомого и неизвестного, мы начинаем чувствовать себя почти как в раннем детстве. Куда ни повернись, всюду есть что-нибудь вызывающее интерес и желание спрашивать. Йойчи Ито говорит, что, когда мы пытаемся привыкнуть к новой реальности, которая требует, чтобы мы учились всю жизнь (а не только на раннем этапе), нам необходимо стараться поддерживать или снова разжечь любознательность, способность удивляться, пробовать что-то новое, приспосабливаться и впитывать знания, то есть все те качества, которые так хорошо служили нам в детстве. Мы должны обрести способность к неотении (неотения – биологический термин, означающий сохранение детских качеств во взрослом возрасте). Для этого нам нужно снова отыскать инструмент, который так успешно используют дети в первые годы жизни, – вопрос. Ито формулирует эту мысль очень просто: «Вы не сможете ничему научиться, если не будете спрашивать».

Вопросы – это наши козыри, которые легко бьют ответы. Об этом в последнее время говорят многие специалисты, в том числе Джон Сили Браун, бывший директор исследовательского центра Xerox. Не так давно ставший сопредседателем Центра передовых научных идей международной консалтинговой фирмы Deloitte, Браун советует ведущим мировым компаниям, как сохранить лидирующие позиции в условиях нестабильной внешней среды. Кроме того, он пишет о том, как полностью пересмотреть подход к образованию в свете происходящих изменений, которые он называет «экспоненциальными».