Николай Козлов - Простая правильная жизнь, или Как соединить радость, смысл и эффективность Страница 8

Возможно, именно с тех пор ссылки: «Люди так не делают!» – для меня не значат ничего. Ну не делают. А я – могу. И если надо – буду.

Мама, Козлова (урожденная Инюточкина) Татьяна Матвеевна, также из деревни: село Унгор Рязанской области. Когда-то семья была зажиточной, вследствие чего ее отца расстреляли, и бабушка (Грачева Анастасия Лукьяновна) вышла замуж второй раз в семью, где детей было уже много… Дальше интересно представить это со стороны: вот в деревне много всяких и сопливых, и симпатичных девчонок, они любят вечером погулять с парнями и мечтают выйти замуж за тракториста. Но вот одна из них, девочка Таня, проучившись семь лет в деревенской школе, в шестнадцать лет бросает все и одна уезжает в город Касимов. Ткацкая фабрика, ужасный грохот станков (именно оттуда на всю жизнь немного пони жен слух), но – курсы ворошиловского стрелка, прыжки с парашютом, вечером, обложившись книгами, учеба на бухгалтера. Началась война, молодежь рыла противотанковые рвы и работала на лесозаготовках. Жила на квартире, через три года вышла замуж и уехала в Рязань – ошибочка, с пьяницей не по пути, а вот Рязань – город интересный. Подружилась с дочкой директора училища, стала часто бывать у них в гостях. В этой семье деревенская девочка Таня Инюточкина приобщилась к основам культуры. «Культура» для мамы была всегда высшей и непререкаемой ценностью, выше которой стоял только здравый смысл. Мама умела и любила работать, «лениться» – этого она не понимала, темперамент у нее был боевой, любые препятствия вызывали у нее только ярость преодоления. Добавьте сюда скромность, порядочность и огромное желание учиться, умноженные на яркую природную красоту, и будет понятно, почему Татьяна Матвеевна, так и не получив высшего образования (просто не хватило времени), в двадцать четыре года уже работала старшим бухгалтером, в двадцать шесть стала возглавлять планово-финансовый отдел в Министерстве заготовок СССР, в двадцать семь уже переехала работать в Москву, а еще через пару лет уже по линии Интуриста работала в Австрии, в Вене.

Говорят, бухгалтером она была от Бога, любила цифры, точность и никогда не шла в отчетах на «компромиссы». Пару раз ее это тормозило, но зато не раз – спасало.

Австрия, Вена – для нее бы ли пиком жизни, воплощением сказки и мечты. Повторю: без чудес, без связей, только своим трудом и упорством из глухой деревни самостоятельно выйти в мир, где звучат тирольские песни и красивые военные добиваются ее руки и сердца. Мир, где она – уважающий себя и уважаемый всеми специалист, где она может на свои честно заработанные деньги купить волшебную хрустальную люстру, и золотые часы, и сервиз из мейсенского фарфора, и меха, и ковры всем родственникам.

Если у вас это было всегда, вы не поймете. А те, кто завоевывал это сам, – поймут и оценят.

Через три года вернувшись в Россию, богатая и красивая невеста (хотя – не кокетливая, хотя – излишне самостоятельная и слишком умная) стала искать себе пару. Тут я знаю не все, не все было так просто, были и более завидные женихи, нежели Иван Козлов, но выбор был с делан, и это был лучший выбор для них обоих: вседальнейшую жизнь они, похоже, каждый день удивлялись радости быть вместе.

Вначале родилась Марина, через полтора года – я. Жили мы тогда на территории совхоза «Красный луч» (теперь это территория Черкизовского парка, где стадион «Локомотив»), в двухэтажном бараке на берегу Архиерейского (теперь Черкизовского) пруда. Помню огород, землянику и солнечные поляны с летящими пухом одуванчиками.

Каждое лето мы езди ли на море: Евпатория, Анапа, Сочи, Кок тебе ль… Всегда вместе и всегда дружно. Жили, как правило, в палатке, иногда нас гоняли пограничники, но Крым мы исходили и изъездили весь. Зимой с такой же регулярностью каждое воскресенье мы все ходили на лыжах: я всегда мерз, но потом мы садились на самой красивой лужайке под заснеженной елкой, папа разжигал плитку на сухом спирте, и мама жарила нам горячую яичницу. Было очень вкусно, и согревались руки.

Наша семья дружила с Василевскими (тетя Аня, баба Катя, дядя Костя, Вера и Аленка) и Сунко (Кирилл Федорович и Александра Ивановна), с ними вместе часто выезжали в Мураново и Архангельское, ходили по музеям, играли в бадминтон, бегали наперегонки, а я пускал свои самолеты. Когда появились кинокамеры, начали снимать семейные фильмы и мы, и Василевские, а потом собирались и вместе их просматривали. Я не всегда любил ездить в гости – просто потому, что за столом приходилось много есть, но с другой стороны, встречи были интересными: это не было тупое жевание еды, были игры и танцы, иногда готовились целые инсценировки и проводились чуть ли не лектории, например, «Соборы старой Москвы».

Лектор – дядя Костя. Если учесть, что у Константина Ефимовича Василевского дед был священником, то высокий уровень лекций был гарантирован.

Скоро к чудесам моего детства (которые, повторяю, я воспринимал как все само собой разумеющееся) прибавился летний отдых на Опытном поле. Поясню, что это такое. Это красивейшее озеро в лесу неподалеку от Москвы, так вот, мы там поставили палатки и жили все три летних месяца. Родители утром купались в озере и на двух (с пересадкой) автобусах (а потом метро) ехали в Москву, на работу, вечером возвращаясь с продуктами. Мы же жили в лесу с бабушкой (она вместе с нами спала в палатке на раскладушке).

Невероятно?

Готовили на маленькой газовой плитке, и поэтому лесники к нам не приставали, следили за белками в орешнике, собирали грибы, малину, а по субботам и воскресеньям на Опытное поле приезжали ларьки и трудящиеся Куйбышевского района. Мы с сестрой собирали после них бутылки и на вырученные деньги покупали мороженое. А еще после ларьков с мороженым оставалось много сухого льда, и мы имели на несколько дней холодный погреб.

А потом мама и папа решили устроить всем нам поездку в Мещеру, заповедный озерный к рай в Рязанской области. Десять дней чудесного лодочного похода, в день моего рождения – 16 августа – мы остановились на привал в каком-то очень красивом мес те, где здорово клевала рыба, и отец пошел в деревню купить курицу. А купил дом, и с тех пор каждое лето я провожу в Мещере, которая стала мне второй родиной. Там с отцом вместе (своими руками!) мы построили рядом со старым Ольгиным домом наш новый дом, с высокими потолками и светлыми окнами, отец сам сложил печку и расписал ее в русском стиле.

«Гость на гость – хозяину радость». «Не красна изба углами, а красна – пирогами».

Там, в деревне Беляково, отец чувствовал себя лучше, хотя диабет не отставал от него все эти годы, а в процессе его лечения отец подсадил сердце. Выйдя на пенсию, папа с мамой решили жить в деревне постоянно, но не получилось – в 1978 году, весной, папа там же, в деревне, умер. Похоронили его в соседнем селе, в Стружанах. Мама жила еще долго, но открылся рак, и в 1998 году я похоронил ее там же, в Стружанах, рядом с бабушкой и отцом.

Историю жизни мамы помог мне вспомнить и восстановить Кирилл Федорович Сунко: ему сейчас девяносто один год, после четырех инфарктов он по-прежнему бодр, я бы сказал, спортивен, по крайней мере его осанке я завидую каждый раз.

Жить будущим

Скорость и направление вашего развития зависит от того, как вы понимаете себя, кем вы понимаете себя, как вы представляете свою личность.

Это вопросы не абстрактные, не теоретические, ваша «теория» сразу же становится вашей практикой.

А какие здесь могут быть варианты? И что – предпочтительнее?

Я – личность?

Личность – это что?

Когда милиция устанавливает вашу личность, точнее «лицо», ее интересуют ваши ФИО, прописка и отсутствие нарушений закона.

И если вы сказали себе: «Конечно, я личность, паспорт имеется!» – вы успокоились. И задач к развитию – не получили.

Для юриста личность – это тот, кто имеет те или иные гражданские права и свободы, и новорожденный с юридической точки зрения уже личность: субъект прав. Но ответственность за поступки детей вменяется их родителям, и пока у ребенка не много ответственности, у него не много и прав. Поэтому с точки зрения юриста он еще не полная, не сформировавшаяся личность.

Личность, но маленькая. Впрочем, мы уже взрослые, соответственно, эти проблемы детей нас снова не касаются.

Для подростков, как правило, личность – это то, что позволяет имиджево или социально выделяться среди других. Непохожесть на других. Взрослые критически оценивают такую «личность», обзывая ее только воинствующей индивидуальностью, но для подростков и это подвиг. Чтобы выделяться среди других подростков, уже нужна смелость. Еще точнее – ум, сила и смелость. Потому что без смелости ты не решишься выделиться даже силой, а если ты осмелишься выделяться тупой силой без ума, ты прослывешь не личностью, а дубом. А личность – это подвиг.