Коллектив авторов - Развитие личности ребенка от трех до пяти Страница 12

Почему же в этом возрасте игра называется сюжетно-ролевой?

В игре ребенка этого возраста всегда происходит развитие какого-либо сюжета, как, например, в театре. Независимо от того, что делает ребенок: строит замок из песка или мчится на палочке-коне, в его сознании разворачивается некое действие, имеющее определенную историю и предполагаемое будущее. И ребенок в настоящий момент – часть этого сюжета. В этом и заключается сюжетность игры.

А ролевой игра называется потому, что ребенок в игре создает некую новую роль для себя, то есть в игре он отстранен от самого себя. Домик строит не он (Миша, Саша), а Строитель. И на палочке-коне тоже мчится не он, а Всадник. Когда дети играют, они свято верят, что все это реально. Они с пронзительной искренностью и быстротой «вживаются» в жизнь героев, в их внутренний мир, который сами и создают.

…Однажды четырехлетний Дима в детском саду играл роль петушка Пети. На него надели красные сапожки со шпорами из проволоки и красный гребешок из бумаги. Дима за несколько минут освоил «петушиную» походку и научился громко-громко кричать «ку-ка-ре-ку!». После игры Дима долго не снимал костюм и недоумевал, почему взрослые лишают его того, что по праву является его частью. Даже спустя несколько дней воспитатели еще не раз замечали, как Дима либо прохаживался по коридору «петушиной» поступью, либо имитировал еще что-нибудь из поведения его героя.

«Дошкольное детство – большой отрезок жизни ребенка. Условия жизни в это время стремительно расширяются: рамки семьи раздвигаются до пределов улицы, города, страны. Ребенок открывает для себя мир человеческих отношений, разных видов деятельности и общественных функций людей. Он испытывает сильное желание включиться в эту взрослую жизнь, активно в ней участвовать, что, конечно, ему еще недоступно. Кроме того, не менее сильно он стремится к самостоятельности. Из этого противоречия и рождается ролевая игра – самостоятельная деятельность, моделирующая жизнь взрослых»

Подобное увлечение игрой достаточно часто встречается у впечатлительных детей. Конечно, через какое-то время это проходит, на время уступая место другой игре. Дети в большинстве своем, как в приведенном выше примере, искренне вживаются игру.

В первые месяцы жизни ребенка объектами его манипулирования служат не только доступные предметы, но и части собственного тела – ручки, ножки. Но такая деятельность малыша, как отмечает А. Спиваковская, пока еще не игра, поскольку не является самостоятельной формой поведения. Пока ребенок не разделяет игру и игрушки.

В период раннего детства, то есть от года до трех лет, игра малыша еще была лишена сюжета, в ней преобладало лишь действие само по себе, простое минипулирование предметами. Безусловно, эти действия с предметами способствуют необходимому развитию психики ребенка, активному познанию мира посредством ощущений. Но в манипулировании предметами еще не было сюжетности.

В пять-шесть лет и позже, когда ребенок становится школьником, его игровая деятельность тоже постепенно трансформируется, становясь более реалистичной. Так, в игре ребенка проявляется больше ориентация на соревновательность – например, кто нарисует самое загадочное животное или придумает самую веселую шутку, – стремление сделать ее правила ясными, понятными для других участников. Постепенно ребенок начинает осознавать смысл и цели игры.

Собственно, игра сопровождает человека на протяжении всей его жизни. И взрослые тоже играют. Но игра, где рождается сюжет и роль, есть только в период дошкольного детства. Именно в этом и заключается ее колоссальное значение.

Об играх правильных и не только

Забавная штука – игра… Она увлекательна сама по себе, и все мы, взрослые и не очень, с удовольствием, а иной раз и с восторгом погружаемся в ее разнообразие. Вырастая и взрослея, что совсем не одно и то же, мы не перестаем играть, а только меняем одни игры на другие, более простые на более сложные, понятные на непонятные, детские (те, что привычно называются детскими, хотя смысла в них порой больше, чем во всем взрослом существовании), на недетские. А еще мы всегда, каждый час, каждое мгновение наблюдаем за игрой… За той, что творится нами и вокруг нас. Наблюдение за детской игрой – особая часть этой непрерывности наблюдения. Ребенок играет с куклами Барби, или в солдатики, или с любыми другими игрушками, или вовсе без них, играет в сюжеты, перенимая их из своей и нашей жизни, играет в нас и в себя…

Мы смотрим, как играет наш ребенок, и улыбаемся, если видим, что он увлечен и доволен. Порой мы задумываемся, когда в его игре проскальзывают совсем не шуточные аллюзии, и огорчаемся, когда игра «выходит из берегов». Время от времени наш ребенок приглашает в свою игру нас, и тогда мы счастливы.

Однако задумаемся над словами «мы счастливы» – действительно ли это так? Выходит, что мы должны быть счастливы, ведь он общается с нами, мы для него значимы, интересны, мы ему нужны! Но нам часто некогда, у нас свои – взрослые дела и заботы, а порой нам неинтересно. Иногда мы полагаем, что играет наш ребенок совсем не в то, что нужно и педагогически правильно. Невероятно глупо это звучит – правильная игра, а ведь это очень распространенный термин, в детских садах, например, и начальной школе. Никаких «правильных» игр не бывает, как не бывает и неправильных, все игры делятся на игры с правилами и без, да и то второй вариант всего только означает, что правила либо не определены, либо предельно свободны.

Бывает, что нам, взрослым, в процессе игры с ребенком нередко становится скучно – взрослые, как ни странно, от привычной детской игры устают значительно быстрее, чем сами дети, и тогда игра с ребенком становится не удовольствием, а обязанностью, а то и обузой. Какое уж тут счастье! А еще игра часто представляется нам совершенно само собой разумеющейся вещью, мы и знали о ней всегда, с рождения, и умели играть, и вообще, что уж тут сложного. Тем не менее все не так просто, как кажется.

Если проследить этапы развития игровой деятельности ребенка, нетрудно заметить, что игра как некий осмысленный процесс (а детская игра всегда осмысленна) связана с рядом понятий: целью, предметом, ролью и сюжетом.

Стоит заметить, что здоровый активный ребенок играет, когда хочет, во что хочет и как хочет, а также, как правило, с кем (или с чем) хочет. Предметом для игр может стать и обычная игрушка, и случайно подобранная щепка или палочка, которая, обретая смысловое назначение, становится объектом игровой деятельности. Это может быть и нечто достаточно абстрактное с точки зрения взрослого, например листок белой бумаги. Однако в глазах ребенка этот листок будет иметь абсолютную ценность, поскольку с другим листком, пусть даже точно таким же, начнется совершенно другая игра. Предмет игры совсем необязательно материален. Ребенок может играть и с воображаемым предметом, однако его игра не станет менее интересной.

«Сюжетно-ролевая игра – это игра коллективная, и именно она формирует у ребенка умение устанавливать отношения со сверстниками».

Попробуем соотнести предмет и возраст ребенка. Младенческий возраст будет возрастом игр с «абсолютно» материальными предметами. Наиболее привлекательными являются еще и те, что издают звуки, притягивают внимание яркостью, приятны на ощупь. А дальше закономерный процесс «эволюции»: погремушки сменяются пирамидками, куклами и мягкими игрушками, солдатиками, машинами и конструкторами.

Возраст от трех до пяти мы можем рассматривать как условно подготовительный для игр с нематериальными (воображаемыми) предметами. Именно в этом возрасте материал теряет свое главенствующее значение как основа игры, превращаясь не более чем в рядовой объект, который может быть использован ребенком для собственной игровой деятельности. Выше мы уже отмечали, что материалом для игры – «игрушкой» может стать все, что угодно – что именно в этот период, от трех до пяти (и далее) происходит.

Говоря об игровой деятельности детей этого возраста, необходимо сделать еще одно очень важное допущение: возраст от трех до пяти является тем периодом, когда ребенок не слишком отделяет себя от того, с чем он играет. Иными словами, для возникновения детской игры в этом возрасте не имеет значения количество материала, одушевленность – неодушевленность предмета или другого играющего. Например, ребенок с легкостью может «назначить» стул, стол, строительный материал партнером по собственной игре. И более того, он сам, и вместе с ним и мы – все окружающие тоже в известном смысле «предметы» его игровой деятельности.