Ирина Млодик - Школа и как в ней выжить. Взгляд гуманистического психолога Страница 7

Но в целом смена одной строгой системы на другую происходила у большинства первоклашек того периода совершенно безболезненно. Воспитательница и нянечка вкупе с двадцатью товарищами, объединенными общей целью – дожить до вечернего прихода родителей по возможности наиболее активно и радостно, заменялись одной учительницей и тридцатью товарищами, объединенными, по сути, похожей целью, но отягощенной дополнительной необходимостью получения знаний. Некоторые из правил оставались прежними: время кричать и время молчать, внимательно слушая. Время сидеть смирно и время бегать, не раздражая учительницу. Но походы в туалет теперь индивидуальны, необходимость съедать все, что поставили, отпадает. А по окончании уроков некоторые счастливчики вовсе предоставлены сами себе, и до самого прихода родителей с работы они могут делать все, что заблагорассудится! Какое невероятное расширение свобод: у семилетнего ребенка появляется возможность распоряжаться своим временем, пространством, досугом. Это ли не взрослость, о которой мечталось!

Таким образом, для ребенка советского периода переход из детского сада в начальную школу был естественным и адекватным переходом к большей свободе, большей ответственности и взрослости.

В детском саду мы часто играли во взрослых. Нам хотелось быстрее вырасти и стать похожими на наших родителей: сильных, умных, красивых. Нам хотелось так же, как они, управлять автомобилем, решать сложные жизненные вопросы, ходить на работу, иметь деньги и покупать себе все, что пожелаешь. Нам хотелось быть как они, и мы играли во врачей, строителей, машинистов, в летчиков, поваров, продавцов. Нам казалось, что взрослая жизнь полна свободы, что в ней много уверенности, силы и неограниченных возможностей. Мы так хотели туда, потому что все лучшее, казалось, ждет нас именно там, в будущем, в нашей взрослой жизни.

И поэтому, когда настало время идти в школу, я был рад главным образом оттого, что это приближало меня к заветной взрослости – лучшему периоду жизни, как мне тогда казалось. Новенький школьный портфель, заполненный не только новыми красивыми ручками, тетрадями, книжками, карандашами, но и самыми невероятными ожиданиями, от которых захватывало дух, – был материальным воплощением будущей взрослости, в которой я непременно буду лучшим. Эта уверенность позволяла ждать первого сентября с радостным предвкушением, и я не понимал волнения родителей, приведших меня за руку на школьный двор, заполненный гладиолусами и белыми бантами.

Школа меня поразила. Какое-то время я был даже весьма растерян оттого, что школа – это так много людей, причем людей, которых я совсем не знаю. Какое-то время я чувствовал себя совершенно одиноким и никому не нужным. Я послушно делал все, что меня просили: брал за руку какую-то девочку, хотя она мне совсем не нравилась, шел в класс, сидел за партой, слушал учительницу, которая говорила с нами о чем-то важном, но я совсем не помню о чем. На самом деле мне было важно только одно – чтобы учительница улыбнулась именно мне. Тогда бы я понял, что все хорошо, я принят, я есть для нее и, значит, мне можно не беспокоиться. Но похоже, ее волновало что-то совсем другое, и уж точно не я сам, хотя тогда я многое готов был сделать исключительно ради ее хотя бы мимолетного внимания.

Я готов был аккуратно писать бесконечные крючочки и буковки, решать бесчисленные примеры и глупые задачки, читать по слогам и с выражением, только чтобы она заметила меня, чтобы улыбнулась, похвалила, сказала, что я – молодец. Я ведь хотел быть лучшим! Во всяком случае, я хотел, чтобы на меня обращали внимание, потому что дома я был хоть и самым маленьким, но заметным человеком. Мне хотелось, чтобы учительница увидела, как я стараюсь, ведь это означало бы, что я все делаю правильно, что я на верном пути к своему прекрасному будущему.

Проблемы адаптации

Трудный ребенок – это тот ребенок, к которому мир на самых ранних этапах не сумел приспособиться.

Вообще сегодняшний первоклассник испытывает зачастую большие перегрузки, чем первоклассники прошлого. Нынешним матерям государством предоставлен выбор, как воспитывать дошкольников – в условиях детского сада или дома, и мамочки, имея собственный, часто весьма негативный, дошкольный опыт, теперь нередко выбирают домашнее воспитание для своего малыша. Многие из них готовят ребенка к школе заранее: посещают подготовительные курсы, разные кружки, секции, группы. Это большая помощь ребенку, которая позволяет ему не столько выучиться читать и писать перед тем, как пойти в школу, сколько узнать и принять правила, по которым он будет жить потом более десяти лет. Если ребенок встречается со школьной системой, впервые придя на урок, это может обернуться серьезным стрессом. Для домашних детей непривычны сразу несколько факторов:

– жестко разграниченная структура дня (уроки, перемены, завтраки, обеды, «продленка» и т. д.);

– особые требования к дисциплине;

– разноуровневые отношения (с учителями одни, с одноклассниками – другие, с прочими школьниками – третьи);

– новые требования, исходя из нового статуса – ученик;

– система оценивания его умений и навыков.

Поэтому неудивительно, что «домашние» первоклашки больше болеют из-за постоянного стресса, который они испытывают в первые месяцы учебы в школе. Для того чтобы адаптация проходила менее болезненно, важно выделять им (и обычным первоклашкам тоже) время для прежних игр, для отдыха, баловства, прогулок, одиночества или, наоборот, встреч со старыми друзьями. У маленького ученика обязательно должно находиться время для удовлетворения собственных потребностей и наполнения своего эмоционального резервуара положительными эмоциями, которые помогут ему быстрее освоиться и восстановить силы.

Родителям также важно понимать, что ребенок со сменой статуса не перестает быть маленьким. «Школьник», конечно, звучит гордо, но каждый маленький человек должен пройти свой собственный путь к обретению той ответственности и к уровню внутренней дисциплины, что стоят за этим словом. Преувеличенные родительские ожидания на этот счет могут вызвать в ребенке избыточное старание, которое вопреки ожиданиям взрослых не будет помогать, поскольку на избыточное старание уходит много психологических сил, которые ребенок мог бы потратить на спокойную сосредоточенность.

Мне кажется, любым взрослым, имеющим дело с младшими школьниками, важно понимать и принимать их естественные ограничения:

– недостаточно развитую мелкую моторику, отчего буквы могут получаться не такими красивыми, как у взрослых;

– трудности в проявлении усидчивости, двигательную расторможенность и гиперактивность либо, наоборот, замедленный темп восприятия и отставание от общего ритма;

– сложности в организации собственного времени и пространства, распределения нагрузки;

– проблемы в быстром усвоении всех школьных правил и в выстраивании гармоничных взаимоотношений с другими детьми и взрослыми.

На преодоление всех этих ограничений требуется время, причем индивидуальное для каждого ребенка. Желание некоторых взрослых (как учителей, так и родителей) сделать жизнь школьника сразу более зрелой объяснимо, но не совсем адекватно. В 6–7 лет у многих детей игровой интерес еще преобладает над образовательным. Конечно, большинство здоровых детей готовы учиться в этом возрасте, но они значительно эффективнее делают это в игре, поскольку игра всегда интереснее. А интерес – практически единственная мотивация стремления у такого маленького ребенка. Причем интерес не только к тому, что он познает, но и к тому, как его воспринимают окружающие. Для ребенка важно, чтобы оценили его усилия, заинтересовались его успехами, были снисходительны к его ошибкам и неудачам, то есть всего лишь замечали и поддерживали его своим вниманием. Роль учителя в этом вопросе невозможно переоценить.

Ребенок советских времен, чье личностное становление начиналось с коллективного детского сада, воспринимал потерю собственной исключительности в школе хоть и болезненно, но однозначно не столь остро, как дети нынешние, «выращенные» в домашних условиях. Для «домашних» детей отсутствие безраздельного внимания учителя к их маленькой персоне является не только несправедливым, но и противоестественным. Безусловно, они привыкли к тому, что если заняты важным делом, каковым, без всякого сомнения, является учеба в школе, то все взрослые должны проявлять к этому его персональному процессу максимум внимания.

«Домашний» ребенок, как правило, менее самостоятелен и претендует на значительно большее учительское участие. Вообще для младших школьников педагог становится суперважной, по сути, материнской фигурой, и поэтому вполне естественно, что именно на первую учительницу ребенок переносит модель отношений с собственной матерью. Авторитет первого учителя достаточно устойчив и обычно – вне критики, по крайней мере до тех пор, пока ребенок учится в школе.