Ирина Млодик - Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить Страница 8

Несмотря на то что при игнорировании не произносится никаких слов, тем не менее оно тоже является интервенцией, причем весьма сильно воздействующей на ребенка. Традиционно игнорирование считается менее агрессивным и «вредным» для психики ребенка актом, чем открытое выражение недовольства. Но это иллюзия.

Послание, получаемое ребенком при игнорировании: «Когда ты поступаешь плохо, я наказываю тебя отвержением. Я демонстрирую тебе, что в данный момент ты настолько плох, что я отказываю тебе в общении со мной. Я горжусь тем, что я не бью тебя в этот момент и не ругаю. И тогда я – хороший родитель, потому что сдерживаюсь, а ты – плохой ребенок и потому будешь страдать, пока не попросишь прощения или пока я тебя не прощу».

Важно отдавать себе отчет в том, что эта традиционная «пытка» отсутствием нашей реакции – манипуляция, которая рождает в детях сильную эмоциональную зависимость. Потому что родительское отвержение рождает в ребенке глубинный страх – страх не выжить, если вся семья его отвергнет, и он окажется на улице, то есть лишится взрослой заботы. Наше взрослое сознание спокойно манипулирует этим детским страхом, потому что мы осознаем, что не собираемся отказываться от собственных детей. Но ребенку это далеко не так очевидно, как нам, и страх оказаться отвергнутым всеми вызывает в нем сильную панику, и потому такой ребенок будет делать все, что угодно, только бы не сталкиваться с угрозой нашего игнорирования.

Постоянно переживаемый риск отвержения приводит к формированию слияния, как механизму, в процессе которого ребенок учится считывать малейшие колебания настроения родителя, учится под него подстраиваться, стараясь угадать и сделать все, что нужно. Он учится пассивной агрессии, потому что активная агрессия в таких отношениях строго запрещена.

Он отказывается от своих желаний в пользу родительских, потому что боится, что проявление им своих чувств и желаний вызовет отвержение и наказание молчанием. Сопротивляться игнорированию на этапах раннего детства практически бесполезно. Маленький ребенок вынужден подстраиваться под родителей, иначе ему не выжить.

Хотя в некоторых случаях, если ребенок ощущает, что может сломать взрослую блокаду, то идет на риск и становится истеричным, манипулятивным, капризным, в надежде прервать родительское игнорирование. В некоторых случаях в подростковом возрасте реакцией на такую родительскую манипуляцию может быть открытая протестная агрессия.

Она очень верила в любовь. С детства перечитала такое количество романтической литературы, что Татьяна Ларина в сравнении с ней казалась бы необразованной и наивной глупышкой. Она ждала. Ну не то чтобы принца, но его современный аналог, который непременно появится и никогда уже ее не покинет. Ей казалось, что она, как никто, умеет любить и уж точно сможет удержать его своей любовью. И когда он действительно появился в ее жизни, она приняла это с трепетом и убежденностью, что вот теперь в ее жизни все будет хорошо. Но «хорошо» не наступило. Потому что жизнь ее теперь стала больше похожа на бесконечный кошмар череды ожиданий: от одного его звонка до другого. Ведь если он не звонил или пропадал, она была убеждена, уверена, что она сделала что-то не так и теперь он навсегда ее покинет. Она настолько глубоко погружалась в ощущение собственного ничтожества, что переставала жить, вся превращаясь в ожидание. С яростью она обнаруживала, что он мог спокойно жить в ее отсутствие: есть, пить, встречаться с друзьями, ходить на учебу. Она же не могла ничего, кроме как ждать, что он позвонит или ответит на ее десятое за день смс, и связь между ними восстановится, и она снова сможет существовать и ощущать себя хоть сколько-то живой.

У ребенка, с которым резко обрывают связь, отвергают, всем своим видом показывая недовольство, мы забираем его настоящее. Мы отнимаем у него покой и уверенность в том, что он по-прежнему будет любим. Потому что отверженный ребенок не может жить настоящим. Он или переживает прошлое, сожалея и мучаясь о том, что он «натворил» в прошлом, или живет будущим, в котором мама уже перестанет дуться, обижаться, молчать, и тогда можно будет снова начать жить: радоваться, играть, замечать мир вокруг. Потому что пока нет уверенности в том, что мама по-прежнему является мамой и мир не встал на свои места, то жить и дышать полной грудью весьма проблематично.

Альтернатива игнорированию. Проявление своих чувств. Бывает такое, что вы разозлились на ребенка так сильно, что у вас нет никакого желания с ним разговаривать. В таком случае лучше сказать ему об этом: «Я так зла, что не могу разговаривать, вот успокоюсь и поговорю с тобой». В этом случае ребенок поймет, что он сделал что-то, что вас разозлило, но он не отвержен и связь с вами не утеряна. Ребенок вполне может выдержать вашу злость, тем более злость, адекватную ситуации и проступку. Для него вполне естественно сталкиваться с агрессивной реакцией от мира и людей, если причинять им боль или серьезный дискомфорт. Когда злость пройдет, то можно и поговорить, рассказав, что он сделал не так, что вызвало столько вашей злости.

Важно осознать, что наказание показательным игнорированием – это серьезное причинение душевной боли вашему ребенку, и оно будет иметь последствия в будущем, потому что является для него весьма сильным стрессом. Любое обозначенное действие переносится легче и не воспринимается как наказывающее отвержение. «Мне надо побыть одной полчаса, пожалуйста, не беспокой меня»; «Мне нужно успокоиться, потом поговорим»; «Я очень устала и уже не могу тебя внимательно слушать, давай ты расскажешь это мне завтра». И еще, как профилактика отвержения, безотказно действует достаточно правдивый посыл, существующий в душе почти каждого родителя: «Мы тебя любим». Как жаль, что он озвучивается значительно реже, чем существует в нем детская нужда.

Наших детей действительно формируют наши воздействия. Вот только у многих родителей как будто разорвана связь между тем, что они делают в отношении своих детей, и тем, что хотят получить в результате своего воспитания. И получая совсем не то, что ожидали (хотя это именно то, что закономерно вырастает из такого рода воздействия), они склонны по-прежнему обвинять во всем собственных детей, не желая брать ответственность за когда-то регулярно совершаемые родительские интервенции.

Большинство родителей делают это. Хотя бы потому, что манипулировать ребенком легче, и под угрозой стыда, потери безопасности, страха быть отверженным, плохим, раскритикованным ребенок быстро сделает все, что от него требуется. И вы можете поступать, как захотите, потому что большинство из описанных интервенций не считаются актом насилия и не будут преследоваться по закону. Но фактически большинство из них эмоционально насильственны и вызывают описанные мной, но до конца не раскрытые в данном описании последствия для психики наших детей. Минимальная наша ответственность в том, чтобы хотя бы осознавать это. Что же мешает нам это делать? Эмоциональная и психологическая незрелость.

3

Эмоциональная зрелость родителей

Кто становится родителем? Тот, у кого появляются дети? Достаточно ли наличия детей, чтобы стать родителем? Физически и юридически – да. Мы становимся родителями тогда, когда у нас появляются дети. Но символически и психологически для того, чтобы стать родителями, нам важно не только уметь принимать решения, нести ответственность за новую жизнь, но и быть для ребенка опорой: физической, финансовой, бытийной, эмоциональной.

Большинство родителей в нашей стране более-менее справляются с финансовой ответственностью перед своими детьми. Все-таки подавляющее большинство детей, за исключением тех, что растут в социально неблагополучных семьях (число их, к сожалению, ужасающе велико), получают от родителей все физически необходимое, и родители, как могут, зарабатывают деньги на поддержание жизни и удовлетворение основных потребностей ребенка.

Уже несколько сложнее с бытийностью, как основой и опорой. Конечно, далеко не в каждой семье есть возможность предоставить ребенку отдельную комнату, не каждой семье случается жить в своем собственном доме или даже квартире, но сделать так, чтобы у ребенка была и возможность уединения, и место для общения всей семьи, возможно. Тем не менее случаи, когда дети живут в одной комнате не только с братьями и сестрами, но и с мамами, бабушками и прочими другими родственниками, не так уж и редки (даже при наличии других возможностей размещения).

Конец ознакомительного фрагмента.