Лууле Виилма - Исток жизни Страница 14

Человеку, чурающемуся жизни, жизнь должна продемонстрировать себя во всей своей негативности.

Ребенок должен познать плохое, чтобы чувствовать себя перед ним уверенно.

Многие родители руководствуются принципом: я хочу, чтобы моему ребенку не пришлось столько страдать, как мне. Из доброго желания незаметно вырастает излишняя опека, и родители начинают жить жизнью ребенка – учат за него уроки, помогают одеваться, есть, умываться, убирать за собой и т. д. У любящих родителей чрезмерная заботливость может принимать столь диковинные формы, что ребенок утрачивает смысл жизни. Тогда родители приходят к врачу с жалобой на то, что их ребенок настолько беспомощен и не способен принимать самостоятельные решения, что настоящего человека из него не получится.

Ребенку необходимы преграды и усилия, необходимо испытать свои силы и оценить себя по достоинству. В противном случае первая же серьезная преграда окажется непреодолимой. Возникает нулевое состояние – самая опасная ситуация, ибо это – апатия, депрессия, потеря воли к жизни. И если такие люди знают, что о них заботятся и должны заботиться по закону, то они не удосуживаются ради себя и пальцем пошевелить. А того, что другим бывает трудно, они и вовсе не замечают, поскольку таково их домашнее воспитание – за них всегда все делали другие. И если кто-то зовет их на помощь, они ссылаются на болезнь, им недостает главного признака жизни – движения.

Воспитание личности взращивает гордыню и подавляет личность. У каждого человека есть нечто, что возвышает его над другими. Если это качество расхваливают, оно усиливается, но одновременно усиливаются недостатки. Усугубляется неуравновешенность. Например, если излишне восхвалять красоту ребенка, наряжать его, завивать волосы и растить ребенка на продажу всему свету, то у него блекнет внутренняя красота, она же рассудительность. Возможно, он будет вкушать удовольствие и радость, но не счастье. Каким образом действует на ребенка похвала, заметно уже с раннего детства. Понаблюдайте за маленькими детьми. Похвалишь малыша, дескать, ты такой красивый, и он распускает хвост словно павлин, начинает кокетничать, стараясь привлечь к себе еще больше внимания. Такого ребенка следует не хвалить, а поддерживать признанием его успехов. Если вы на это не способны, то чем чаще вы хвалите его ни за что, тем меньше он будет соображать своей маленькой головенкой.

Малыш не может без похвалы. Позабудете его похвалить, и он оскорбляется до глубины души, и нельзя с уверенностью сказать, что его «эго» когда-нибудь вам это простит. Если ваш ребенок из таких, у него всегда найдется повод упрекнуть вас в том, что вы его не любите.

Иной ребенок смотрит с серьезным видом в глаза тому, кто его похвалил, словно спрашивая: «Что же в этом было такого особенного?» Если вы считаете, что похвала на него не действует, можете ошибиться. Действует, если ее превращают в стиль жизни. Западный стиль жизни считает похвалу правильным методом воспитания, а вызывающую манеру поведения – открытостью в общении и основой саморекламы для успешного ведения бизнеса. Как может похвала при этом не подействовать? Другое дело, что она может вызвать обратный эффект. Например, начинаете кого-то нахваливать, мол, какой ты благоразумный, и вскоре благоразумности как не бывало. В лучшем случае от зубрежки у него едет крыша, а в худшем он забрасывает учебу, ибо незачем и стараться, если не слышишь ежеминутной похвалы.

С возрастом ребенок уже не ждет похвалы, а начинает ее вымогать. «Разве я не хорош? Разве я не достоин похвалы?» – спрашивает он в шутку либо с оттенком трагичности или угрозы, и окружающие спешат подтвердить – да, хорош, да, достоин – ибо в противном случае невозможно будет ликвидировать последствия, к которым приводит оскорбленное самолюбие. Тем самым желание быть лучше других перерастает в знание, что я – лучше других.

Желание нравиться истребляет человека, то есть приносит духовное начало в жертву физическому. Желаниями руководствуются в физическом мире, потребностями – в духовном. Потребность рождает духовные и физические ценности, желание – только физические. Когда потребность превращается в желание, мы перестаем быть человеком, который помимо прочего является либо женщиной, либо мужчиной. Мы становимся всего лишь женщиной или мужчиной, которые зачастую забывают про то, что они – люди.

Чем сильнее желания, тем больше человек отрицает духовность, значит, самого себя, считая человеком находящегося в его оболочке мужчину либо женщину, не сознавая того, что тело является лишь маленькой частичкой человека.

Страх рождает ощущение, будто весь мир вращается вокруг меня, поскольку так кажется, если смотреть на окружающее глазами. Кто высвобождает свои страхи, тот сознает, сколь велик человек, однако себя великим не считает. Для него перестает существовать великое и малое, хорошее и плохое, красивое и уродливое. Все сущее просто есть, и ему нет нужды нравиться другим.

У испуганного человека в голове царит неразбериха: он чувствует, что является человеком, однако ощущает свое тело, которое считает человеком, и с этого из-за своего тела начинается бесконечная череда бед. Тело является зеркалом души, и потому если мы его изменяем, то вынуждаем изменяться и душу, не задумываясь о том, что платье не есть человек. Поскольку желание нравиться велит человеку походить на окружающих, истребить свою неповторимую индивидуальность, нам все чаще встречаются красивые наряды, за которыми человека не видно. Есть суперженщины и супермужчины. Тем самым желание нравиться другим – это добровольное уничтожение человеком самого себя.

Желающий нравиться стремится предугадать или разузнать, что именно нравится ближнему, и ведет себя соответственно. Чем ниже у человека самооценка, тем больше он старается понравиться. А если все его усилия понравиться ближнему оказываются напрасными, в нем вспыхивает злость к ближнему. Всем своим существом он показывает: «Я из кожи лезу, а для тебя все-таки не хорош!» Если этот укор он бросает ближнему в лицо и тот заверяет, мол, нет же, ты мне нравишься, человек все равно остается неудовлетворенным. Он чувствует, что дело обстоит именно так, как он думает. Ближний ничем не сможет доказать ему обратное.

Подобный желающий нравиться со временем чувствует, что он никому не нужен и что ближнему понравилось бы гораздо больше, если бы его вообще не было на свете. Если это высказывается вслух, обычно следует ответ, дескать, брось городить ерунду, либо: ничего лучшего не придумал, чтобы поссориться, либо что-то еще, похожее на отповедь. Отповедь воспринимается как подтверждение того, что ближний в нем не нуждается. В итоге желание нравиться оборачивается для человека, утратившего свою самобытность, либо несчастным случаем, либо больничной койкой, что завершается смертью. В этом случае куда эффективнее была бы приличная взбучка, которой ближний доказал бы свое небезразличие к вымогающему любовь человеку.

Желание нравиться ведет к тому, что человек готов пожертвовать самым ценным. Обычно самым ценным человек, желающий нравиться, считает тело. Ни с того ни с сего он свое тело предлагать не станет, но, если уж предлагает, а его не принимают, может произойти непредсказуемое. Уязвленное самолюбие отключает рассудок, горя жаждой мести. Человеку уже ничего не мило, даже, возможно, собственное тело. Так, воспитанная, порядочная девушка предлагает свое тело мужчине, а если тот не хочет воспользоваться ее девственностью, она может понять это превратно, и ее обуревает желание отомстить обидчику самым страшным образом. Желание нравиться перечеркивает всякую мораль и нравственность.

Получивший отказ мужчина в порыве обиды и отчаяния способен на самоубийство. К чему жизнь, если она никому не нужна! А что жизнь нужна ему самому, об этом он не задумывается.

Душа связывает дух и тело в единое целое.

Слово выражает то, что в данный момент чувствует душа.

Если бы чувство успело обратиться в мысль, то, возможно, слово не было бы произнесено или было бы произнесено другим тоном, с иным смыслом.

Поскольку не было времени, чувство осталось неосознанным.

Если у говорящего нет времени и у слушающего нет времени, они говорят каждый о своем.

Время уравновешивает.