Алексей Шибаев - Психоанализ. Среди Миров, Пространств, Времён… Страница 15

Одна пациентка мне сказала: «Я всё сама знаю. Что вы мне об этом говорите? Ну, и что мне с этим делать?» «Что делать?» Хороший русский вопрос, который задают все пациенты. Важен контекст. Если она «всё» знает, то ей важно мне об этом сообщить, – не чтобы я увидел и сообщил ей. Если я увижу её сложности и сообщу ей о них – я увижу её неполноценность и нанесу удар по её Самости. Когда же она мне расскажет о сложностях, когда я это выдержу – я стану безопасным, полезным, надёжным… Вот о чём обучение психоаналитиков. Один хорошо знакомый мне аналитик раз выдал очень нехорошую вещь: «Когда очень хочется интерпретировать – важно вовремя засунуть свой язык в свой зад». Оч-чень грубо, но очень правильно. Вот классическая ситуация: пациент знает, о чём он говорит, и вы знаете, о чём он говорит, – и вы повторяете ему то, что он знает, и о чём он говорит. Внимание! – повторение может выглядеть нападением, нападением на знания пациента, – будто вы хотите отобрать у пациента его знания и жаждите присвоить их себе. Уже не он узнал, это вы ему сказали. Вы обокрали его. И вы имеете силу и власть – обкрадывать. Растёт зависть, далее – чувство ущемлённости, уязвлённости.

Психоанализ не должен быть весёлым ни для пациента, ни для аналитика. Психоанализ – тяжёлая работа. Психоаналитик должен избегать лжи, стремления соблазнять и манипулировать. В истории анализа были случаи реального совращения. Но они трагически заканчивались. Известен случай с Сабиной Шпильрейн, её аналитик (К. Юнг – видимо, переживающий уже в то время психотическое состояние) предстал пациентке богом, потом стал любовником. Юнг был немцем… и Сабина не уехала из Ростова-на-Дону во время Великой отечественной войны, даже ждала немецкой оккупации, потому что в её ассоциациях немцы – очень хорошие люди, аналитики, любовники, помощники, – и погибла.

Интересно: можно слушать одних и тех же людей, воспитываться на одном и том же теоретическом материале, но, тем не менее, иметь совершенно разный опыт и результат. Хорошо, что мы такие разные. И во взаимодействии противоположностей, или несогласующихся личностных характеристик и предпочтений, мы дополняем друг друга и имеем случай использовать в своей работе опыт Другого.

В мире много психоаналитических школ. Но я сегодня говорил о международном психоаналитическом движении, основанном Зигмундом Фройдом. Не о многочисленных эрзацах, социальных переводах психоанализа, не о диком психоанализе. Я говорил о психоанализе, развивающемся формально в границах IPA, а неформально – в душах людей, как частица Вселенского Божественного Знания…

Среди политических психозов, среди экономических депрессий…

Среди Миров, Пространств, Времён…

Египет

Тьфу ты, Макарий Египетский! Выругался я – и оказался в Ливийской пустыне, близь Нитрийских озёр и горы Нитрийской. Там-то отче Макарий поведал мне о внешних и внутренних пространствах и о внутреннем человеке, пред которым отверзаются… двери, и входит он внутрь многих обителей; и по мере того, как входит, снова отверзаются пред ним двери в соразмерном числе, например, из ста обителей в другие сто обителей, и обогащается он; и в какой мере обогащается, в такой же показываются ему новые чудеса. Ему… вверяется то, что не может быть изречено естеством человеческим или выговорено устами и языком.

Поговорим прежде о ремесленниках, исследователях и творцах в психоанализе. Ремесленники, как видно из названия, заняты ремеслом, исследователи наукой, творцы искусством. Сначала – о наболевшем и наиболее актуальном. О психоанализе как науке.

Здесь наблюдаем мы ограничения в работе психоаналитиков-гностиков, зацикленных на желании найти опору и оправдание своей деятельности в психоанализе как науке, выстраивающих схемы и графики уже не души, но человека-робота, человека-андроида. Милые и горячо любимые мои братья по разуму, где же ваши эксперименты и «контрольные группы» ваших экспериментов. Возможны ли, допустимы ли, вообще, эксперименты над душой человеческой? Возможно ли, допустимо ли создание «контрольных групп» из пациентов, т. е. людей просящих, приходящих к нам с просьбой о помощи? Может быть, иному психоаналитику допустимо и возможно. Но куда тот, нелюбезный совсем товарищ, всунет такую «простую» вещь, как трансфер. Не выговариваемый никогда до конца устами и языком? (Не стоит только прибегать к методу Pussy Riot, впихивающих, не скажу что и куда, невпихуемое.) И какие «объективные» трансферы возникают у людей, играющих, добровольно или нет, сознательно или бессознательно роль белой лабораторной мышки Пипини или лабораторного кролика-пуси Нахнаха? Правильный ответ – психотические.

Так мы лечим или разрушаем? Думаю, что лечим, помогая пациентам раскрыть в себе новые пространства и преодолеть страх перед этими новыми пространствами. Помогая пациентам населить собственные внутренние пространства образами – объектов и субъектов. И развить репрессированные образы, и восстановить абортированные, и оживить убитые. При сём важно помнить о богатстве мира пациента со времени рождения пациента, даже с 3–4 месяца внутриутробной жизни пациента, хорошо забыв термины-ругательства-оскорбления вульгарного допотопного психоанализа, типа «примитивные реакции», «психотик», «пограничный», «шизоид» и т. д., и т. п. Да! надеюсь – многие не забыли, что фантазм 3. Фройда (S. Freud) о белом пустом листе психики младенца, является тонким еврейским юмором с популярного в Facebook’e интернет-сайта «ТАКИ ДА!».

Теперь настало время написать несколько строк о Фройде и психоанализе. Прежде всего – почему я пишу и говорю «Фройд», а не «Фрейд». Просвещённый читатель «уже догадался уже»: ведь немецкое «ей» в фамилии Freud читается как «ой». И коверкать фамилию основоположника психоанализа из-за чьей-то египетской прихоти, да из-за того, что тридцать психоаналитиков в России, по непричине «иже повелась на Руси», упорствуют в неправильной транскрипции, тогда когда весь мир (психоаналитический и непсихоаналитический, немецкоговорящий и англоязычный, испанский и китайский, на языке суахили и на языке племени тумба-юмба) произносит Freud единственно-правильно, я интеллекта не нахожу. Тут же, правда, до кучи, встаёт минипушный вопрос: если все психоаналитики изучали, изучают и будут изучать работы Фройда, то работы какого Фрейда изучили наши доморощенные? Кто он таков, этот Фрейд? И если Фройд разработал метод психоанализа, то что разработал тот, другой? Психоанализ или что-то отличное от психоанализа, в стиле особого русского квадратного колеса?

Безусловно, психоанализ, являясь наднациональным, одновременно является культурно-национальным через своих представителей. Мы можем подсмеиваться над механистическими схематичнотабличными тенденциями германской мысли. Можем не принимать узкого фокуса французского взгляда, левым глазом скопофилически находящим везде и всюду узурпированную сексуальность, а правым глазом-сверлом въедливо проникающим в потроха пациента: нормальные у пациента структуры психики или психотические. Нам может не нравиться, что некоторые направления американского психоанализа всё дальше отходят от медицины, и мы опасаемся их сращивания с New Age; что взаимной враждебности кляйнианцев с эго-психологами в Великобритании конца несть. Но представители всех вышеперечисленных тенденций дали миру наднациональные идеи.

Что может дать Россия? Сложный вопрос. Сегодня в России две профессиональные учебные группы под эгидой Международной Психоаналитической Ассоциации (IPA). Обе находятся в Москве. Собственно, они учебные. И, как всем учебным группам, им предстоит нелёгкий путь выхода из Египта. Не из Египта четвёртого века от Рождества Христова, т. е. не из времён Макария Великого, пропитанных искренностью, отзывчивостью, терпимостью, терпеливостью, самоотверженностью и самоотдачей, а из Египта времён Моисея, пронизанных ложью, гордыней (по-нашему, по-психоаналитически, – патологическим нарциссизмом), завистью, начётничеством, подковёрными интригами, угнетением рабов (в нашем случае – кандидатов в психоаналитики и кандидатов в кандидаты). Им предстоит бегство от фараона-язычника, который считался богом, и от божков египетского пантеона, т. е. бегство от подобострастного рабского создания в себе кумиров, плюс от своих страстей-демонов. Им придётся преодолеть внутригрупповую и межгрупповую нетерпимость, перманентно вскипающую ненавистью, подозрительность, чувство глубокой ущемлённости и ущербности, наспех прикрытой обманом всемогущества (классические нарциссические ножницы). Обманом себя, обманом пациентов… Нелегко им, нелегко их пациентам. Пациентам тяжелее: чтобы вылечиться, найти инструменты помощи в аналитике, чтобы найти желание помочь в аналитике, найти силы аналитика для исполнения этого желания – сначала пациенту необходимо пролечить самого аналитика. Не всякий пациент готов к такому вероломному зигзагу, не всякий пациент с подобным справляется…