Надежда Маркова - Мамочка, пожалуйста… Страница 2

И если, несмотря на все мои старания, мне не удастся перекроить матрицу своей судьбы и я снова окажусь у того самого пресловутого корыта, то в нем обязательно будет журчать чистая вода, будут плавать золотые рыбки и сверкать солнечные зайчики.

Глава 1

Все дети хорошие…

Слово Мастера

«Все дети хорошие…» – такими словами в Москве начался семинар Берта Хеллингера – великого мастера, человека-легенды нашей эпохи, психотерапевта, давшего мировую известность уникальному методу семейных расстановок. Переполненный зал притих. Психотерапевты, педагоги, родители, дети… Эта фраза шокирует, отрезвляет, озадачивает… и исцеляет: «Да? Я хорошая? Не лентяйка, не дура, не безрукая, не бестолочь, не…», как когда-то мне говорили самые родные и близкие на свете люди – мама и папа.

Мы все в этой жизни чьи-то родители, а если еще не успели ими стать, то чьи-то дети – это точно. Всем нам известна тема отцов и детей – извечная тема ограничений и насилия из лучших побуждений, непонимания, боли, обид, ожидания любви, отчуждения, страдания, бессилия.

В сердце даже самого удачливого, самого избалованного ребенка есть печальное воспоминание, когда он был «плохим», не таким, как этого ожидали его родители.

В нашей культуре принята древняя формула воспитания с помощью кнута и пряника. Правда, о прянике часто забывают. Критика, осуждение, непримиримость, наказания используются намного чаще, чем похвала и поддержка. Если я сейчас напишу слово «рибенок», то каждый читающий увидит, что я неверно написала одну букву, сделала ошибку, и укажет мне на нее. В Японии меня бы похвалили, ведь я целых шесть букв написала правильно!

«Все дети хорошие», – эти слова произносит Мастер, в прошлом священник и богослов, и от этих слов к глазам подступают слезы.

Да, все дети хорошие: и наркоманы, и агрессивные, и те, которые не хотят учиться, уходят из дома, воруют, пьют и болеют.

Все дети не одиноки. У них есть родители. А у их родителей есть свои родители, а у тех – свои. Мы все являемся частью своей семьи, своего рода, своего семейного созвездия, даже если мы живем в детдоме, не зная никого из родных и близких. Мы являемся частью чего-то большего, и мы все связаны широким духовным полем своих предков. Каждый из нас является частью и неоспоримой ценностью нашей семейной системы.

Но в жизни семьи происходят разные события. Развод, самоубийство, смерть при родах, аборты, мертворожденные дети. Репрессированные родственники и те, кто репрессировал, преступники и жертвы, бывшие супруги, внебрачные дети…

Вспоминать о них больно, стыдно, страшно, невыносимо. И мы о них забываем. Мы вычеркиваем их из своей памяти, из своего сердца, из своей жизни, из своей семьи.

Но поле нашего рода – это большая душа. Она принимает всех и не допускает, чтобы кого-то забыли, исключили из семейной системы. Эта большая душа помнит каждого исключенного и заставляет других вспоминать этого человека. Кто-то другой в этой семье, чаще всего самый младший и невинный, начинает представлять этого забытого члена семьи. Делает он это неосознанно.

В процессе проведения семейной расстановки можно увидеть, на кого смотрит ребенок, и возвратить этого человека в систему. И тогда ребенок освобождается и становится хорошим. И всей семье становится лучше и легче.

Б. Хеллингер так характеризует свой подход:

«В отличие от классической семейной терапии, самым важным элементом моего подхода является осознание того, что за любым поведением, даже за тем, которое кажется нам очень странным, стоит любовь. Следовательно, очень важно, чтобы психотерапевт нашел ту точку, где сосредоточена вся энергия любви человека, так как здесь находится и корень его семейной проблемы, и ключ к решению трудностей».

Причины

Когда дети в семье создают, на первый взгляд, трудности, этому может способствовать одна из следующих причин:

Ребенок говорит своим поведением: «Я уйду вслед за тобой». Это происходит в случае, если кто-то в семье ушел из жизни раньше времени (братья, сестры, кто-то из родителей, другие родственники, или перед ними были абортированные дети). Так дети проявляют свою любовь. Из любви к близким они следуют этому «Я уйду вместо тебя», когда в семье кто-то не хочет жить, болеет, тоскует об ушедших.

Ребенок может выражать перенятые чувства, некогда табуированные в семьях прародителей, бабушек и дедушек (гнев, ярость, вину, обиду, стыд и другие).

Дети злятся на болезнь, злятся на смерть и становятся агрессивными. Они слепы, но переполнены любовью: «Я буду нести это вместо тебя. Я возьму твою вину, твою боль на себя».

Я бы назвала неадекватное поведение детей голосом совести, сигналом и светом в тайных лабиринтах семейно-родовых систем. И своим поведением маленький человек делает нечто важное для всей семьи. Часто ребенок в душе говорит своей матери или отцу: «Не волнуйся, для тебя я сделаю все, даже если мне придется заплатить своей собственной жизнью».

А что в этом случае делают взрослые? Нервничают, кричат, раздражаются, наказывают. Наказывают невинно попавших в ловушку семейных перипетий, наказывают своих спасителей.

Хочется сказать: «Остановитесь! Посмотрите внутрь себя, посмотрите вглубь своего рода. О ком сегодня напоминает ваш ребенок, о ком взывает вспомнить?»

Протяните ему руку помощи, помогите освободиться от уз прошлого, сделайте расстановку, примите в свое сердце исключенного из семьи родственника, помяните ушедших с почтением и любовью.

На вопрос о том, с какого возраста можно делать расстановку для детей, на пресс-конференции в Киеве София Хеллингер ответила:

– Еще до рождения ребенка, а лучше – еще до зачатия, а еще лучше – чтобы родители, бабушки и дедушки до того исцелили весь свой род.

Родители, по определению Б. Хеллингера, тоже хорошие, потому что они были хорошими детьми. И если они делают что-то не так, возможно, они вплетены в чью-то судьбу или ориентируются на кого-то, находятся во власти прошлого.

И подтверждение этого мы наблюдаем практически в каждой расстановке.

Я уйду вместо тебя

Лия – миловидная блондинка с тонкой талией, мастер спорта по плаванию. Ее сыну 11 лет. Женщина еле сдерживает себя, с раздражением говоря о мальчике:

– Я могла бы сделать из него чемпиона! А он трусливый, воды боится. Учится плохо. Ведет себя ужасно. Вчера застала его сидящим на подоконнике и плюющим жвачкой на прохожих. А мы живем на 7-м этаже.

Муж Лии – крымский татарин (чего женщина почему-то стесняется), в сталинские времена его семья была выселена в Казахстан.

Мы делаем расстановку семьи Лии. Поставили Лию, ее мужа Магсура и их сына Алика. В расстановке муж и жена не смотрят друг на друга. Мальчик мечется между ними, пытаясь обратить на себя внимание. Мужчина долго смотрит в пол, потом падает на колени и начинает стонать. Я укладываю перед ним женщину. Мальчик подходит к ним, опустив голову, а потом ложится рядом с женщиной, оттесняя своим телом отца.

Лия ничего не знает о предках мужа, поэтому в расстановке приходится продвигаться на ощупь. Мальчик говорит лежащей женщине:

– Я тоже умру.

Она отрицательно качает головой и отодвигается. Тогда он говорит:

– Смотри на меня доброжелательно, если я буду жить долго.

Женщина успокаивается и закрывает глаза. Мальчик встает и пытается поднять с колен отца. Я прошу его произнести фразу:

– Папа, пожалуйста, останься.

Заместитель мальчика повторяет слова.

– Я остаюсь, – отец поднимается с колен и, кажется, впервые видит сына.

Мать подходит к сыну:

– Сынок, я прошу тебя, останься.

– Мама, я остаюсь.

Ввожу в расстановку деда. Отец, сын и внук обнимаются.

– Теперь я остаюсь, – говорит отец. Лия с надеждой смотрит на мужчин.

Лия не хотела смотреть на родственников мужа, стеснялась его национальности. Муж чувствовал это и отстранялся еще больше от своих корней. Сын вел себя неадекватно, потому что он вместо родителей смотрел на предков своего отца. Своим поведением ребенок фактически способствовал справедливости и восстановлению семейно-родовых связей.

Смерть от воды

Помимо этого, как показало дальнейшее исследование истории семьи, страх воды был у мальчика перенятым.

Мать Магсура и бабушка мальчика, Амира, была свидетельницей смерти своей матери. Девушке было 15 лет. Они с соседским мальчиком прогуливались по степи, среди волнующегося моря алых маков. Ей послышался зов матери, но было так хорошо идти, взявшись за руки, под песнопение жаворонков, что она не сразу поспешила домой.

Когда Амира подходила к дому, соседи вынимали мать, упавшую в колодец. Ударившись головой, она захлебнулась и умерла.

Дальше жизнь девушки проходила как в сомнамбулическом сне. Она вышла замуж за этого соседского паренька, родила ему шестерых детей, но сердце ее съедали тоска и чувство вины перед матерью. Магсур очень любил свою мать, но никогда не видел ее жизнерадостной.