Обаяние зла (СИ) - "Джонни Псих" Страница 2

В итоге растерянный Джонни написал Леночке: ты такая удивительная, что я даже долго злиться на тебя не могу! Зачем на меня злиться? Ведь я же белая и пушистая!- изобразила непонимание Леночка. После чего поинтересовалась у Джонни, как он смотрит на то, чтобы им встретиться и пообщаться. Джонни был удивлён и очень заинтригован такой постановкой вопроса. Он тут же принялся судорожно соображать, сможет ли он организовать себе такую возможность. С одной стороны, с чисто моральной точки зрения он не считал себя вправе отлучаться от тяжелобольной мамы по личным делам. С другой, ему было безумно интересно выяснить, что же заставило Леночку возобновить общение с ним. Совершенно очевидно, что ей от него что-то было нужно, и уж точно не просто его компания как таковая.

Несмотря на сильное чувство вины по поводу оставления мамы без присмотра, Джонни рассудил примерно таким образом: примерно час ему ехать до места встречи, час обратно, и ещё где-то час с небольшим он проведёт с Леночкой в ресторане. За это время, по идее, мама не должна проголодаться. И Джонни договорился с Леночкой о встрече в воскресенье.

Когда они увиделись, Джонни был поражён тем, как гладко развивался их разговор. Они болтали, словно старые друзья. Джонни не мог не заметить разительный контраст с его натужными безрезультатными попытками найти общий язык с новыми знакомыми всего пару месяцев назад. Леночка улыбалась и была приветлива с ним, словно она была искренне рада снова его видеть. И Джонни то и дело ловил себя на мысли, как ему хотелось самому в это поверить, хотя он прекрасно понимал, что это обман.

Как своего рода тест реальности для себя, Джонни решил задать Леночке вопрос, который будет для неё заведомо неприятным. Он поинтересовался, что она имела в виду, когда упомянула, что самые близкие люди на работе её раздавили, словно букашку. Джонни прекрасно понимал, о ком говорила Леночка. Это был её любовник, а по совместительству начальник, Пётр Иванович. Джонни не мог не отметить про себя, как Леночка отнесла последнего к «самым близким» людям. Хотя сам по себе факт, что она регулярно облизывала половой орган Петра Ивановича, за что тот платил ей государственную зарплату плюс кое-что из своего кармана, на самом деле ещё никоим образом не делал их близкими. Просто вот такие уж у них сложились, если можно так выразиться, производственные отношения. Впрочем, Леночка и самого Джонни время от времени называла близким человеком, хотя ему-то точно она никогда ничего облизывать не собиралась! Видимо, такое словоупотребление было ей просто удобно в чисто манипулятивных целях,- заключил цинично Джонни.

К его удивлению, Леночка не стала наезжать в ответ. И объяснила своё видение ситуации. По её словам, у неё появился на работе новый непосредственный начальник (Пётр Иванович был выше рангом). И этот молодой резвый приезжий посмел требовать от неё, чтобы она выполняла свои должностные функции на работе! Естественно, Леночка при первой возможности помчалась жаловаться Петру Ивановичу на то, как с ней обошлись. Пётр Иванович же, по её словам, просто предал её, посоветовав постараться хотя бы делать вид, что она работает. По мнению Леночки, Пётр Иванович просто обязан был изначально изолировать её от таких разговоров, указав новенькому, чтобы тот даже не рыпался от неё что-то требовать. Естественно, Джонни не мог не отметить для себя чрезвычайную наглость Леночкиных ожиданий, что работа подразделения министерства прогнётся под её, скажем так, специфические потребности.

Следующая их встреча с Леночкой состоялась в японском ресторане у соседней с Леночкиной станции метро. На этот раз Леночка была просто сама предупредительность. Видя, как разбежались глаза у Джонни, когда он просматривал в меню список незнакомых блюд, Леночка улыбнулась и сказала: «Я закажу. Тебе понравится». Когда же Джонни выразил обеспокоенность, что «здесь может быть всё очень дорого», Леночка снова улыбнулась, и заверила его, что счёт будет не больше, чем в прежнем месте. Упомянув на всякий случай, что рассчитывает потратить здесь не более двух тысяч рублей, Джонни успокоился по вопросу счёта.

Теперь его мысли больше занимало другое. Было ясно, что Леночка решила поиграть в заботу о нём. Как она сама это объясняла: «я же всё-таки женщина». Джонни при этом почему-то вспомнилось, как он в своё время восхищался Леночкиной искренностью, когда она говорила: «Я, как девушка, могу тебя покормить... в ресторане за твой счёт». Естественно, при этом деликатно умалчивалось, что Леночка и себя тогда покормит за его счёт. Теперь же Джонни занимал вопрос: к чему такая забота? Просто поесть за его счёт? Или что-то ещё? Интуитивно, Джонни склонялся к последнему предположению. Однако выяснять у Леночки, прося её подтвердить или опровергнуть его предположения, очевидно, было не только бесполезно, но и вредно. Поэтому ему оставалось лишь занять выжидательную позицию и наблюдать.

Когда пришло время платить по счёту, Джонни был очень приятно удивлён тем, что сумма была ощутимо меньше полутора тысяч. Однако не успел он просиять по этому поводу, как Леночка проворно заменила одну из положенных им тысячных купюр на свою пятисотрублёвую. Надеюсь, ты не будешь против? – улыбнулась она. И добавила: ты же сказал, что рассчитываешь уложиться в две тысячи. Как видишь, ты уложился!

Ошарашенный такой наглостью Джонни даже открыл рот от удивления, однако не нашёлся, что сказать, и так и сидел какое-то время с открытым ртом. Подумав лишь о том, каким ущербным, наверное, он представлялся этой наглой сучке в те минуты, раз она позволяла себе такое поведение с ним, а он даже не смел её остановить и поставить на место.

Когда они вышли из ресторана, Леночка неожиданно спросила: проводишь меня? И, словно в ответ на недоумённый взгляд Джонни, пояснила, что иногда ходит отсюда пешком в хорошую погоду. По крайней мере, когда есть настроение.

Конечно, Джонни понимал, что Леночка держит его за идиота. А также то, как он порой сам ведёт себя, словно полный дурак. Но он был не настолько глуп, чтобы не понимать, что у Леночки были причины, отличные от несвойственной ей тяги прогуляться на свежем воздухе. И ему предстояло выяснить, каковы же эти причины.

Неожиданно Леночка сменила тему разговора и сказала: мне нужен твой совет. Джонни не мог не вспомнить при этом, как почти два года назад теми же словами она начала длительную переписку с ним про своего любовника и как того вернуть. Не забывал Джонни и о том, чем в итоге обернулись для него его «шедевры» эпистолярного жанра, которые он писал тогда Леночке по ночам. Уже периодически обнимаясь снова со своим любовником и параллельно паразитируя на Джонни, эта мразь ещё посмела сказать тогда в Турции, когда уже получила от Джонни что хотела, о бесполезности его писем. Мол, Джонни живёт в компьютере, не общается с людьми, а потому не знает реальной жизни. И соответственно от писем его ей не было особой пользы. Несмотря на почти год, прошедший с тех пор, эти воспоминания несли в себе столь сильный эмоциональный заряд, что и теперь, почти год спустя, они неожиданно встали у Джонни в горле плотным комком обиды и злости, мешая ему дышать.

Впрочем, долго оставаться в этом негативном эмоциональном состоянии, принявшем даже соматическую окраску, ему не пришлось. Из него его вывела Леночка своей новой историей, которую нужно было слушать и как-то на неё реагировать. Основная трудность Леночки, как она уже упоминала прежде, заключалась в новом начальнике, заставлявшем её работать. Леночка изображала досаду (Джонни уже давно привык к тому, что она скорее мастерски разыгрывает чувства, нежели их испытывает) по поводу неэффективности даже её «женских штучек». Видите ли, он так любит свою жену,- бесилась Леночка.

Джонни сразу представил себе, чем могла бы обернуться для начальника короткая интрижка с Леночкой. Конечно же, его супруга, на чьей площади он жил (как уже упоминалось, он был приезжим), сама по себе бы ничего не узнала. Зато перед Леночкой открывались просто изумительные перспективы для шантажа! И тогда, вероятно, начальнику пришлось бы от неё откупаться, не говоря уже о том, что ему стало бы резко не до того, чтобы заставлять Леночку содержательно трудиться на работе.