Надежда Маркова - За пределами одиночества Страница 3

Я внимательно слушаю Марьяну. Мне знаком вкус ее боли. Эта девушка выпила яд одиночества до дна. В конце задаю привычный вопрос:

– Как ты будешь знать, что расстановка сработала?

– Я перестану бояться мужчин и выйду замуж.

На нужный след нас вывела все та же Наталка-Полтавка. Когда в истории клиента нет ясности, любая мелочь может оказаться той самой ниточкой, через которую можно распутать весь клубок.

– А в вашем роду есть кто-нибудь с именем Наталья? – спрашиваю я клиентку.

– Нет… Да. Была. Так звали сестру моей мамы. Она умерла, ее… она погибла… она… молодой, – с трудом подбирая слова, говорит Марьяна.

Не родись красивой

Наташа, тетя Марьяны, росла красавицей, а к 17 годам полностью расцвела, как бутон розы. Ее лучистые глаза с поволокой, тонкая талия и звонкий смех не давали покоя всем парубкам в округе. Ей назначали свидания, к ней сватались, по ней сходили с ума. Клавдия, мать девушки, не могла дождаться, чтобы дочь вышла замуж, все ей было бы спокойнее. А то вот и Ксения подрастает, как тут уследишь за двумя дочерьми-красавицами.

Ярослав был заезжий, в их деревне недавно, никто о нем ничего не знал. Видный, чертяка, только взгляд угрюмый, из-под бровей, – как посмотрит, аж мороз по коже.

Сватам Ярослава Наташа отказала, ей уже давно нравился Степан, скромный парубок с соседней улицы. Ярослав затаил зло, долго выслеживал девушку. Мать дочерей подолгу от себя не отпускала. Но ведь правду говорят, что от судьбы не уйдешь: чего боишься больше всего – то и притягиваешь в свою жизнь. Наташа косила траву для кроликов и поэтому в сумерках возвращалась домой. Ярослав подкрался сзади, намотал ее косу на руку и повалил в траву. Он ее душил и насиловал, душил и насиловал. Зов матери не дал ему замучить девушку до смерти. Она это сделала сама. Дотянулась обессиленной рукой до серпа и полоснула себя по венам другой руки. Хоронили ее в белом наряде невесты. В гроб заколачивали неземную красоту. Плакало все село. Если бы Ярослава нашли, его разорвали бы на мелкие клочки.

Ксению мать уже не отпускала от себя ни на шаг. Как ей удалось выйти замуж, остается загадкой. Когда через несколько лет у Ксении родилась Марьянка, Клавдия начала успокаиваться, все внимание переключила на внучку. Подрастая, девочка все больше стала походить на покойную тетю. Деревня вымирала, ее родители решили переехать в город, бабушка Марьяну им не отдала.

– Не пущу! Вы еще молодые, родите себе еще детей. А у меня кроме нее никого нет!

Когда девушке было 17, по дороге из школы ее сзади за горло обхватила мужская рука и повалила наземь. Зов бабушки на этот раз раздался вовремя. Мужика как корова языком слизала. Бабушка после этого случая слегла, много молилась и впервые за 17 лет решилась отпустить Марьяну к родителям в город.

Марьяна поступила в институт, но вкус к жизни у нее пропал. Она начала писать мрачные стихи, боялась мужчин, сумерек, шагов сзади. Несмотря на ее печальный вид и молчаливость, ее любили, у нее было много подруг и друзей. Когда все ее подруги вышли замуж и даже самая невзрачная «серенькая мышка» Тина расцвела, как маков цвет, будучи беременной, Марьяна решилась попросить о помощи.

В расстановке в своей нынешней семье Марьяна не находила себе места. После того как поставили бабушку, заместительница клиентки и вовсе растерялась. Она хотела быть рядом с мамой, но чувствовала запрет на это от бабушки. Когда в расстановку ввели и положили заместительницу Натальи, Марьяна почувствовала с ней сильную связь. С нежной улыбкой и любовью в глазах она медленно шла к ней, потом легла рядом, и они обнялись. На лице у заместительницы Клавдии отражалась нелегкая внутренняя работа, как будто она что-то пыталась вспомнить, и вот, вспомнив, она упала у ног дочери, оплакивая и горюя о ней. Наталья разжала объятия и мягко оттолкнула Марьяну.

Когда мать увидела ее и заплакала, Наташа облегчено вздохнула, но глаза ее не закрывались. Пришлось поставить ее убийцу. Мать сжала кулаки, задохнувшись от негодования. Но человек выглядел жалким, он опустился на колени возле своей жертвы и раскачивался из стороны в сторону. Взгляды их встретились. Что-то произошло в полном молчании. После этого глаза ее умиротворенно закрылись.

«Девочка моя, мне так жаль. Я не хотела смотреть на тебя, но теперь я тебя вижу. Покойся с миром. Скоро мы с тобой встретимся», – сказала мать дочери.

Марьяна поклонилась тете: «Ты – это ты, а я – это я. Ты умерла, а я живу. Радуйся, если я буду жить долго и буду счастлива за нас двоих». Посмотрев на убийцу, она произнесла: «Это твоя вина, тебе отвечать за это. Я не вправе судить».

Ксения тоже простилась с сестрой: «Я чту твою жизнь, твою смерть и твою судьбу. Смотри доброжелательно на мою дочь, если она останется и будет проживать свою собственную судьбу».

Когда Марьяна сказала: «Я остаюсь», я попросила ее найти свое место рядом с родителями. Она подошла, стала рядом с матерью, они обнялись. Но, посмотрев на бабушку, девушка почувствовала вину и сделала шаг в сторону. Тогда я попросила ее сказать бабушке: «Я не твоя дочка, я твоя внучка. Это моя мама, разреши мне стать рядом с ней. Здесь я в безопасности. При этом ты остаешься моей любимой бабушкой».

Клавдия согласилась и отпустила внучку к матери.

В данном случае мы видим тесную связь клиентки с погибшей тетей. Это послужило внутренним запретом для девушки на свое личное счастье. Кроме того, бабушка, пытаясь вытеснить боль памяти о загубленном ребенке, воспитывала Марьяну как собственную дочь, практически лишив ее родителей родительских прав и обязанностей. Находясь не на своем месте на иерархической лестнице семьи, Марьяна не могла найти своего места в жизни. Расстановка восстановила нарушенный порядок и вернула в семью вычеркнутую из памяти Наталью.

Через год, размещая свою статью о молодоженах в журнале «Свадьба», я увидела свадебную фотографию Марьяны. Интересный, благородной внешности мужчина, лет 35, смотрел на нее с обожанием. Это была самая красивая пара, которую я когда-либо видела в своей жизни. Счастья тебе, моя милая! Мир вам да любовь!

Спортсменка, комсомолка, красавица

Когда Алина сказала, что ей 31 год, я не поверила. Девочка-подросток. Коротенькая стрижка, рваные джинсы, линялая майка, открытый пупок. Она пыталась то закурить сигарету, то приклеить жвачку на подлокотник кресла.

– Я не понимаю, почему от меня уходят мужчины, – начала она.

«А я не понимаю, почему они к тебе приходят», – подумала я не очень доброжелательно, но вслух попросила продолжать.

Алина поссорилась с Игорем, с которым у них «секс и дружба» уже два года. До этого у нее были отношения с Русланом, с которым тоже все так «клево» начиналось, а потом он просто сбежал, даже не заехав за вещами. Первый бойфренд Максим два года баловал ее и носил на руках, но после того как они стали жить под одной крышей, через неделю ушел.

– А по твоему мнению, Алина, почему мужчины уходят от тебя?

– Да потому что козлы! – с досадой отвечает девушка.

– Старые козлы!

Оказалось, что все ее партнеры значительно старше девушки. Соответственно на 17, 11 и 15 лет.

– А какие у тебя отношения с отцом? – спрашиваю я. Алина нервно рвет на мелкие кусочки обертку от жвачки, пальцы ее подрагивают:

– У меня его никогда не было. Нет, не в том смысле, что меня нашли в капусте, просто он ушел от мамы, когда она была беременна мной.

Никогда не прощу!

Про Таню, мать Алины, можно было сказать так же, как и про героиню Натальи Варлей: «Комсомолка, спортсменка, красавица». С Леонидом они начали встречаться на последнем курсе. После окончания института решили поехать на БАМ. Жили во временном бараке, но не унывали, потому что любили друг друга, да и некогда было унывать. Таня была еще и комсоргом бригады, пела в хоре, писала статьи в стенгазету. На сцене ей и стало плохо, тело обмякло, она упала без чувств.

– Ленечка, дорогой, я беременна, – счастливым шепотом сказала она любимому, вошедшему с мороза в дом. Парень молчал, будто отморозил язык, потоптался на месте и, не говоря ни слова, вышел в студеную ночь. Танино сердечко подскочило к горлу и упало на самое дно живота. Она всю ночь просмотрела на дверь в ожидании, что Леонид вот-вот вернется. Утром написала заявление об увольнении, сдала дела заместителю и через неделю уехала на юг к маме. Железная дорога, которую она строила в надежде на счастье, скрежетом колес пролегла через ее заледеневшую душу.

Леонид очнулся, «проснулся», опомнился, когда Алинке было три годика. Девушка и сейчас помнит, как мама открыла конверт, достала письмо. Из него выпала фотография. Мама, всегда деловая и серьезная, замурлыкала песенку, закружилась в танце. Потом остановилась на полном ходу и начала топтать фотографию, приговаривая: «Сволочь, подлец, негодяй! Никогда тебя не прощу!»

На все вопросы дочери об отце мать отвечала коротко: «Отца у тебя нет». «Но не аист же меня принес», – не унималась девочка.