Валентин Бадрак - Как преодолеть личную трагедию Страница 32

Конечно, освобождение от болезни произошло не по мановению волшебной палочки. Сделав главное открытие в отношении личной мотивации жизни, Мэй, подобно многим другим исцелившимся больным, взялся за получение новых знаний. Заинтересовавшись во время болезни феноменами страха и тревоги, он с энтузиазмом начал изучать труды классиков, все известные ему источники, посвященные этой проблеме. У него появились смысл жизни, четкая цель, он сформировал неколебимую персональную стратегию, и отныне со спокойным усердием стал возводить здание собственной научной концепции.

Отточенная болезнью наблюдательность позволила воссоздать в воображении почти совершенный трафарет противостояния неблагоприятным жизненным обстоятельствам. На этапе выздоровления Мэй наяву стал видеть, что активная жизненная позиция и готовность действовать ради конкретной цели реально становятся уникальным эликсиром, чудодейственной микстурой. Его поразило, что смирившиеся с болезнью пациенты, которые прекращали бороться на психологическом уровне, как бы признавали бессмысленность дальнейшей жизни, и очень скоро умирали. Активность мышления способствовала жизни, пассивность попросту убивала, действуя подобно яду. «Именно на основании личного опыта борьбы с недугом, а по сути дела – с безжалостной и несправедливой судьбой, Мэй делает вывод о необходимости активного вмешательства личности в «порядок вещей», в свою собственную судьбу», – замечает один из его биографов, признавая таким образом первичность и первопричину мышления в проблеме преодоления болезни. В той или иной степени это относится практически к любой форме болезненного состояния человека. Верно выстроенная мыслительная формула избавила самого Мэя от пугающего призрака смерти. Этого же он желал всем своим пациентам, утверждая, что «цель психотерапии – сделать людей свободными».

Если до болезни путь становления Ролло Мэя напоминал петляющие движения спотыкающегося пьяницы, то после он стал подобен бегу хорошо подготовленного марафонца. Осознав и применив противоядие, исследователь стал действовать так уверенно, как будто прошел курс спецподготовки в тренинговом центре – всю оставшуюся жизнь количество и качество творений этого уникального человека поражали окружающих. Вслед за диссертацией появилась книга «Значение тревоги», которую он завершил в 41 год. Потом он уже не останавливался, работая с небывалым энтузиазмом. За этой первой крупной публикацией последовало множество других, которые принесли ему общенациональную, а потом и мировую известность. Наиболее известная его книга – «Любовь и воля» – вышла в 1969 году, став бестселлером. Эту, наиболее известную из своих книг, мыслитель издал в 60-летнем возрасте. Стимулом к ее написанию у автора стало понимание того факта, что «цивилизация все больше утрачивает понимание смыла любви». Опытный клиницист обращает внимание читателя на вечные ценности, по-новому объясняя их величие, а также показывая, как нереализованные возможности выливаются в патологию, в отчаяние.

Исследователи жизни автора небезосновательно считают, что Ролло Мэй «так и остался бы одним из тысяч рядовых психотерапевтов, если бы с ним не произошло судьбоносное событие». Высвобожденные силой мысли страхи приговоренного к смерти открыли ему возможности сосредоточенного созидательного творчества вплоть до самого конца пути в 85 лет. Биографы считают, что все его новые убеждения как бы опирались на два трудных и победоносных года, ставших внутренним компасом. Из них он вынес сентенцию о недопустимости сводить человеческую природу к реализации глубинных инстинктов или к реакциям на стимулы среды. Отсюда же родилась и твердо укрепилась мысль о полной ответственности человека за свой жизненный путь. Болезнь наделила его фантастической зоркостью, и Мэй развил у себя качество, которое он назвал «подвижностью сознания». В своем непрекращающемся до конца жизни творчестве он действовал без каких-либо внутренних ограничений, написав однажды пророческие слова: «Творческий акт – это форма борьбы человека против всего, что его ограничивает». Эти слова, трансформировавшиеся в незыблемый принцип преодоления трагедии, стали оружием многих людей, считавших себя безнадежными.

Победив свою проблему, Ролло Мэй стал человеком, который, говоря его же словами, прошел чистилище и реализовал надежду достичь рая, человеком, не забывавшим благодарить Бога за данную ему болезнь, которая превратилась в благословение.

Глава четвертая

Мосты в другие миры. Роза ветров уникальных возможностей

К счастью, мир во все времена оставался богатым на сильных и мужественных людей. Порой кажется, что часть этой несгибаемой, вечной силы духа словно передается по наследству, дабы опыт раскрытия сильными людьми своего потенциала не погиб, а максимально использовался идущими вслед, в том числе с помощью ярких примеров, которые фиксируются, запоминаются, распространяются и воспитывают потомков, расширяют границы самого человека.

Анализ опыта людей, преодолевших свои кризисы и трагедии, очередной раз убеждает в божественном замысле всего происходящего. Вселенная сама по себе предрасположена к гармонии и равновесию. Стоит лишь остановиться на миг, немного понаблюдать за жизнью природы, и станет ясно, что абсолютно все в этом мире бережно предопределено любовью. Поразительно, что человеку дано много больше возможностей, чем любому иному существу, обитающему на планете. И так же изумляет тот факт, что лишь человек порой демонстрирует вопиющую неспособность распорядиться великим даром.

Вероятно, поэтому кризисы и трагедии проявляются чаще всего в жизни человека. Но это вовсе не происки лукавого. Эти испытания ниспосланы для очищения, для того, чтобы человек стал лучше, гармоничнее и мог исполнять свой земной долг развития и совершенствования.

Если человек изначально настроен на достижение гармонии, внешняя среда всегда будет этому содействовать, независимо от его состояния, положения и ситуации, которая явилась к нему извне. Другое дело, если человек попросту не понимает сути гармонии, не может постичь законы и принципы бытия, не умеет следовать им в повседневной жизни. Это происходит со многими людьми независимо от того, бедны они или богаты, больны или здоровы, освоили ли законы, царящие в обществе, и достижения цивилизации. Человечество успело создать множество различных систем знаний, базирующихся на опыте предыдущих поколений. Тем не менее, искусство постижения принципов мироздания остается индивидуальным результатом целенаправленных усилий каждого человека.

Личности, ставшие героями этой книги, продемонстрировали различные формы противодействия сложным обстоятельствам, возможности подняться над любой кризисной ситуацией. Первоосновой их способности противостоять неблагоприятным обстоятельствам стал поиск смысла жизни. Хотя этому вопросу посвящена целая глава книги, для осознания его роли для оптимальной организации жизни хочется привести здесь вывод знаменитого американского психотерапевта, нашего современника Ирвина Ялома: «Я обнаружил, что для психотерапии имеют особое значение четыре данности: неизбежность смерти каждого из нас и тех, кого мы любим; свобода сделать нашу жизнь такой, как мы хотим; наше экзистенциальное одиночество; и наконец, отсутствие какого-либо безусловного и самоочевидного смысла жизни». В какой-то степени представляется уникальным, что очень многие люди, прошедшие и преодолевшие трагедии, посвятили часть жизни поиску смысла бытия и даже стали известными философами. Среди тех, на кого стоит равняться и чей опыт можно использовать для персональной гений-терапии, надо отметить Альберта Швейцера, Виктора Франкла, Конрада Лоренца, Ролло Мэя. Эти люди основательно трансформировали собственные личности, сумев раскрыть потенциал синтеза мироздания. Хотя совсем необязательно подниматься до сверкающих высот философии, осваивать глубины психологии, чтобы обрести себя. К одной и той же вершине может быть бесконечное число троп. Простой австралийский парень Ник Вуйчич, родившийся без рук и без ног, считает необходимым для преодоления трагедии неразрывную связь с Богом. Он отмечает, что победить собственную ситуацию и оказаться в лагере полноценных людей ему помогла в первую очередь «надежда, сильная до непоколебимости», и «вера в Бога и в бесконечную милость Его». Точно таких же принципов придерживался и украинский старец Андрий Ворон, проживший в карпатской деревушке без каких-либо потрясений 104 года, полагаясь на свою интуицию, молясь ежедневно Богу, славя прожитый день. Фактически его персональный смысл состоял в простом принятии и наслаждении самим светом бытия. Слишком мало и слишком примитивно? Может быть. Но каждый ставит перед собой такую цель, которую способен достичь.