Фарит Сафуанов - Психолого-психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка Страница 4

Эксперт может быть приглашен для высказывания мнения о влиянии пола ребенка и родителя на принятие решения об опеке. При этом, согласно результатам ряда исследований (Emery, 1996), нет достаточных данных, подтверждающих справедливость утверждений, что дочери лучше воспитываться матерью, а сыну – отцом. Более важными представляются отношения каждого из родителей с ребенком и их чувствительность к поло-ролевым потребностям ребенка. СР. Херман (Herman, 1997) указывает на множество социальных факторов, влияющих на споры об опеке: гомосексуализм родителя, наличие мачехи и отчима, бабушки и дедушки, воровство детей, жестокость или сексуальные действия, новые репродуктивные технологии (зачатие в пробирке, донорство спермы, искусственное оплодотворение, суррогатная мать), по поводу которых эксперт также должен иметь свое обоснованное суждение.

В своем заключении эксперт должен учесть социальную поддержку окружения – бабушек и дедушек, других членов семьи, друзей, собственные социальные связи ребенка. Он должен дать прогноз, как повлияет на ребенка сохранение или смена этого поддерживающего окружения. Эксперт должен охарактеризовать отношения между сиблингами. В целом, в период развода и спора об опеке сиблинги оказывают друг другу огромную эмоциональную поддержку. Разделение сиблингов используется судами очень редко и только тогда, когда доказана необходимость такого решения.

При рассмотрении вопросов организации экспертизы обсуждаются порядок интервьюирования членов семьи, используемые методы проведения экспертизы, вопросы квалификации экспертов, этические нормы.

Эксперт обязан ознакомиться со всеми юридическими документами обеих сторон «не для того, чтобы узнать правду, а для того, чтобы понять, за что и против чего борется каждая из сторон»; со всей медицинской, педагогической, психиатрической документацией, из которой можно получить информацию об особенностях «родительства» в данной семье (Practice Parameters for Child Custody Evaluation, 1997).

В США эксперт самостоятельно определяет, кто из окружения семьи должен быть обследован для ответа на вопросы суда и сколько сессий для этого необходимо. Все авторы подчеркивают необходимость обязательного участия в исследовании нескольких объектов: ребенка, обоих родителей, а также других лиц, входящих в значимое окружение ребенка (бабушек и дедушек, потенциальных супругов родителей, нянь и т. д.). Второстепенные интервью с нянями, семейными врачами, учителями, соседями также часто помогают вскрыть некоторые объективные детали, имеющие отношение к ребенку, и получить информацию об имеющихся в семье проблемах. При этом эксперт обязан информировать всех участников интервью, что в связи с судебным характером экспертизы они должны отказаться от права на конфиденциальность предоставляемой информации.

СР. Херман (Herman, 1997) рекомендует при беседе с родителями быть «обстоятельным и всеобъемлющим». Для того чтобы сформировать верную точку зрения, клиницист должен видеть родителя много раз, а каждый из родителей должен иметь время для того, чтобы полностью выразить свои представления о проблеме. Если с одним из родителей эксперт встречался чаще, чем с другим, он должен быть готов объяснить суду причину этого. Подчеркивается, что если эксперт видел только одного родителя, он не может высказывать свою точку зрения относительно опеки в целом или относительно другого родителя. Первую встречу с родителем рекомендуется проводить в форме свободного интервью, во время которого оценивать не правдивость изложения событий, а то, на чем каждый из родителей фокусируется, как он описывает историю своего брака и разрыва, как воспринимает свои отношения с ребенком, насколько он чувствителен к специальным нуждам ребенка, сконцентрирован он на ребенке или на своих отношениях с супругом (-ой). Часть встреч должны быть посвящена истории развития ребенка, его режиму, распорядку его жизни.

Эксперт должен раскрыть состояние психического здоровья каждого из родителей, включая вредные привычки, которые могут иметь последствия для ребенка. Подчеркивается, что в спорах об опеке нет необходимости в установлении родителям психиатрического диагноза. Основной целью экспертизы является «оценка родительства», а не психиатрическое освидетельствование. Установленный кому-либо из родителей диагноз психического расстройства приводит суд в замешательство и часто является поводом для затягивания судебного процесса, изменения другой стороной исковых требований, оспаривания решений суда. Однако если эксперт устанавливает диагноз, то он должен пояснить его последствия для опеки. СР. Херман (Herman, 1990) подчеркивает, что важен не сам факт наличия диагноза, а влияние выявленных психических нарушений на взаимоотношения родителя с ребенком. Этот подход отражен также в Task Force Report (American Psychiatric Association). Ряд авторов указывают, что истории болезни родителей могут быть затребованы экспертом только в тех случаях, если в споре об опеке возникает вопрос о том, страдает ли кто-то из них психическим заболеванием (Herman, 1997; Ackerman, 2006).

Психологическое тестирование родителей в большинстве случаев не проводится. СР. Херман (Негтап,1997) поясняет, что психологические тесты (такие, как MMPI, ТАТ, тест Роршаха) направлены в основном на выявление психопатологии, а не на оценку родительства. Их использование в судебном процессе часто приводит к баталиям между психологами, адвокатами и судьями относительно значения полученных результатов. Использование же специфических тестов, созданных для оценки родительства (Bricklin Perception of Relationships Test – PORT, Ackerman-Schoendorf Scales for Parent Evaluation of Custody – ASPECT), само по себе спорно. Их роль должна быть исключительно дополняющей, и они никогда не должны заменять полноценного исследования.

Исследование ребенка должно включать оценку уровня привязанности к окружающим взрослым; выражаемые предпочтения; признаки внушения родителем каких-то идей; если это необходимо – установку диагноза и констатацию специальных потребностей. С каждым ребенком хотя бы один или два раза должна быть проведена индивидуальная беседа. Необходимо изучить детское восприятие сложившейся ситуации, выяснить, что ребенок думает о происходящем. При этом подчеркивается, что ребенок, на доступном для него уровне, должен быть информирован о целях экспертизы.

Каждый из детей должен быть хотя бы раз обследован совместно с каждым из родителей. Совместная сессия ребенка с родителем должна происходить после индивидуальной беседы эксперта с ребенком. Эксперт наблюдает за характером взаимодействия ребенка и родителя, легкостью их отношений, признаками тревоги, способностью родителя передать ребенку лидерство, способами привлечения к порядку, одобрения, повышения детской самооценки. Непосредственное наблюдение может предоставить множество информации: коммуникативные умения родителя, восприятие им ребенка, обеспечение поддержки, способы выражения любви, методы обеспечения дисциплины, знания и ожидания возможностей развития ребенка, способность понимать чувства ребенка, способность воспринимать ребенка как отдельного индивида со своими желаниями и потребностями, удовлетворение или неудовлетворение от родительской роли. Очень важной является возможность увидеть реакцию ребенка на поведение родителя (Baerger, 2002). Окончательные выводы о характере детско-родительских взаимоотношений и о стиле воспитания каждого из родителей могут быть сделаны только после проведения нескольких совместных детско-родительских интервью.

Полезным для эксперта считается присутствовать при конфликтах между членами семьи, например, ссорах между сиблингами, для того чтобы видеть, какие попытки предпринимают родители для решения проблемы. Отмечается, что даже в ходе игровой сессии можно увидеть, как конфликт обычно решается в сценарии семьи.

Также указывается, что необходимо хотя бы раз встретиться с нынешними супругами родителей ребенка, узнать об их взаимоотношениях с ребенком, обратить внимание на чувствительность к нуждам ребенка и реальную оценку будущих проблем.

Таким образом, при подготовке письменного заключения эксперт должен оценить множество факторов, которые в конечном итоге приводят к окончательным рекомендациям (Herman, 1997; Nurcombe, Partlett, 1994): чьи условия обеспечат большую стабильность и неизменность ситуации для ребенка; каковы предпочтения ребенка и почему эксперт соглашается с ними или отвергает их; к кому из родителей ребенок более привязан; насколько чувствителен каждый из родителей к потребностям ребенка, насколько уважительно каждый из родителей относится к ребенку; каково, если оно есть, влияние пола на детско-родительские отношения; каково психическое здоровье каждого из родителей; каков уровень конфликта между родителями и его влияние на ребенка. Заключение должно быть кратким, но достаточно детализированным, чтобы обеспечить тех, кто будет его читать, необходимой информацией и удовлетворить их интересы. Оно должно быть написано без технических терминов, т. к. предназначается для специалистов, не являющихся клиницистами. Также в заключении должна быть дана оценка прямых обвинений со стороны одного родителя в адрес другого. Описание каждого из родителей должно быть подкреплено как клиническим впечатлением эксперта, так и материалами дела, и результатами интервью. Заключение должно содержать специфические и детализированные рекомендации по опеке, посещениям (если задавался этот вопрос), другие комментарии и рекомендации. Например, эксперт может рекомендовать терапию или дальнейшую экспертизу детям или родителям в период или после завершения судебного процесса. Заказчик экспертизы должен быть в состоянии увидеть, каким образом клиницист пришел к такому заключению, какие данные подтверждают его. Заключение эксперта представляется одновременно всем сторонам. Эксперту рекомендуется встретиться с обоими родителями и их представителями и объяснить содержание заключения. Часто это может помочь родителям понять и принять его рекомендации.