Дугал Диксон - Человек после человека Страница 13

Дрожа, Грам стоял на пыльной равнине, но он дрожал не от холода, а от предчувствия. Щетинистая трава вокруг него достаточно знакома; он был выращен на диете, включающей её, с самого рождения, десять лет назад. Однако в течение этих десяти лет вся трава, которую он знал, росла в обитаемом модуле. Он был воспитан и окружён любовью Семьи, группы существ, которые наблюдали за каждой его потребностью и обучили его для жизни снаружи.

Только в последние два года он понял, что он не был похож на людей Семьи. Он не был заключён в металлическую наружную кожу, он не летал над полом и вдоль кабелей, и трубки не вились из него спиралями, соединяя его со стеклянными и пластмассовыми устройствами — и его лицо! Лица были единственными частями Семьи, которые он мог непосредственно видеть, и его лицо ничем не было похоже на их лица.

Теперь он сам по себе, и он знает это. Семья не может жить здесь, на травянистых равнинах, поэтому они все собрались вместе в летающей машине позади него. Весь этот ландшафт перед ним должен принадлежать ему.

Он осторожными шагами уходит прочь от летающего модуля. Под его суженными ступнями волокнистая почва создаёт странное ощущение — это совсем не похоже на почву в обитаемом модуле. Когда он бредёт через острую колышущуюся траву, он может ощущать на себе взгляды Семьи, внимательно сканирующие его; они могут это делать, он знает. Мало того, что они непосредственно наблюдают за ним, но также небольшие приборы, которые прикреплены к разным частям его тела, посылают обратные сигналы, сообщая им, что он делает.

Он знает, что собирается делать; его долго обучали. Как в обитаемом модуле, он вытягивает свою длинную руку и длинную ладонь, и срывает пучок травы. Мозолистое лезвие на его кисти срезает стебли и листья крутящим движением, и он заталкивает пучок в свой рот и начинает жевать. Его большие зубы размалывают волокнистый растительный материал, раздавливая его до состояния кашицы и разрывая волокна. Он может ощущать твёрдость, и знает, что износ его зубов будет очень сильным. Также он знает, что, как только зуб изношен, вырастет другой, чтобы заменить его, и это будет происходить на протяжении всей его оставшейся жизни — это другая особенность, которая делает его отличным от членов Семьи. Он глотает комок травы, и тот скатывается в его объёмистый живот, где его встречают специально спроектированные бактерии, которые завершают пищеварение.

Он скашивает ещё одну пригоршню травы и поедает её. Это работает хорошо, думает он, надеясь, что Семья думает так же. Он оглядывает горизонт, обширное пространство вдали. Итак, это должно быть его новым домом.

Охваченный внезапной радостью, Грам прыжками движется к группе низкорослых кустарников. Здесь он может чувствовать себя счастливым независимо от того, что думает Семья. Внезапно ему становится всё равно, что думает Семья: это его мир, а не их.

Затем первым и последним вызывающим движением он срывает приборы, которые прикреплены к его телу, и швыряет их в пыльную траву.

Homo campis fabricatus

Человек, спроектированный для жизни на открытых полях, нуждается в адаптациях травоядных млекопитающих. Для обитателя равнин они включают массивные зубы, которые заменяются, будучи изношенными из-за жевания жёстких, богатые кремнезёмом трав и, что более важно, специализированный желудок внутри вздутого живота, содержащий созданные генно-инженерным путём бактерии, которые могут разрушать целлюлозу — вещество, обычно не усвояемое в рамках строения человека. Режущие лезвия на ладонях помогают срезать густую траву, тогда как длинные ноги позволяют существу стремительно двигаться по открытому ландшафту.

Жгучий солнечный свет падает на тёмную кожу жителя равнин, когда он лёгким шагом бежит по пыльным полям. Растительность жестка и к тому же станет редкой на протяжении засушливых сезонов.

Его ноги длинные и тонкие, подобно ногам живших раньше животных, бегавших по равнинам. Скорость важна, если вы живёте на открытом месте. Кроме улучшения скорости жителя равнин, длинные развитые ступни позволяют ему смотреть поверх высокой травы.

Лезвиеподобные мозоли обеспечивают жителю равнин некоторую степень защиты, а также помогают продираться через жёсткие стебли.

Тёмная кожа и грива волос, которая тянется через плечи и сбегает вниз по спине, защищает жителя равнин от непрерывно падающего на него солнечного света. Длинные ступни стали продолжением ног, увеличивая его скорость.

Куле Тааран смотрит вниз на огромную овальную тень флаера, падающую на верхнюю часть тропических дождевых облаков, окружённых радужным кольцом всех цветов спектра. Когда судно спускается, облака под ним рассеиваются и обширный покров зелёного леса тянется как сплошной ковёр с тёмными реками, пробивающимися сквозь него. Тень от флаера на вершинах деревьев теперь нечёткая и неясная, но вскоре она становится более резкой, а края — более чёткими, когда он спускается. Теперь можно различить отдельные деревья, и с беспорядочным хрустом объёмистый корабль садится среди сломанных сучьев и ветвей.

Куле Тааран оглядывается на влажный тропический лес вокруг себя. Это не то, что было когда-то. Несколько веков назад первичный тропический лес был полностью уничтожен, потому что процветающая человеческая популяция распространилась здесь и совершенно извела его, освобождая себе место для выращивания пищи. Катастрофой было не только полное уничтожение леса со всем его животным населением с лица Земли; это также оказало влияние на тонкие перемены климата во всем мире. Все проблемы такого рода теперь остались в прошлом, когда появились более эффективные способы производства продовольствия. Леса вернулись, но не в своём прежнем виде. Лесная почва, которой для образования требовались миллионы лет[[11] ], была почти полностью смыта в плохие времена, поэтому деревья, которые вновь заселили местность — это не величественные деревья прошлого. Они кустовидные и выносливые, приспособленные к тому, чтобы отыскать цепкими корнями ту почву, что осталась; но жаркий климат и постоянные дожди заставили их бурно расти.

Однако нет никаких крупных животных. Вместе с большими деревьями прошлого исчезли мелкие и крупные обезьяны, ягуары, попугаи, туканы, тапиры, белки, опоссумы, окапи и антилопы бонго. В изобилии водятся мелкие существа — насекомые, пауки, многоножки, ящерицы, змеи и множество мелких птиц — но крупные млекопитающие и птицы пропали навсегда.

Теперь, однако, они должны быть заменены. В модуле за спиной Куле Таарана находится опытный образец нового лесного существа. Человечество загнало себя в синтетический угол: оно не может выжить, не используя всю силу технических наук и медицинской технологии. Человек повернулся спиной к естественным системам эволюции и экологии, которые главным образом и вызвали его собственное появление. Теперь, когда технологические системы всё чаще и чаще начинают терпеть провалы, пришло время оглянуться назад, на естественные местообитания.

Homo silvis fabricatus

В тропических местообитаниях можно найти обильную пищу. Климат устойчив, а времена ода не влияют на запасы пищи. Подобно ранее обитавшим здесь животным, человек, спроектированный для жизни в изобильном тропическом лесу, требует лишь способности лазать, чтобы прокормить себя. Хитрость и интеллект не являются необходимостью, тогда как инстинкт важен для выживания. Интеллектуальный уровень вновь повысится у Homo silvis fabricatus на протяжении последующих миллионов лет, когда будет происходить эволюция, но ровно в той же степени, что у видов, которые столкнулись с жизнью в более сложных местообитаниях.

Кисти рук, похожие на обезьяньи, и длинные пальцы позволяют жителю джунглей раскачиваться в пологе леса; в то же время его сильные и цепкие пальцы ног могут прочно схватывать ветки. Тяжёлые челюсти приспособлены для разгрызания орехов.

Хотя в процессе создания этого вида его интеллект был подавлен, естественное любопытство всё ещё берёт своё.

Андлов долгое время не замечали. Некогда их презирали за их простоту, но допускали их существование из-за их многосторонности и способности поддерживать работоспособность машин, а теперь в них увидели генетический резерв для будущего человечества. Это же так очевидно. Человечество находится в руинах, потому что повернулось спиной к естественному процессу эволюции. Андлы, однако, после великого раскола человечества, вызванного бедствиями перенаселённости и голода несколько веков назад, спрыгнули со стремительного эскалатора усложнения технологий. Они представляли собой ту часть человечества, которая впала в дикость и отвергла преимущества постоянно улучшающейся технологии и культуры. Эти несчастные существа жили, как могли, и ужасно страдали от болезней и несчастных случаев. Они восстановили процесс естественного отбора, и, по иронии судьбы, выживающие особи стали более приспособленными и более здоровыми, поколение за поколением. В конечном итоге для господствующего технологичного человека стало очевидным, хотя многое в его душе восставало против этого, хотя его «эго» отрицало это, что здесь лежит в чистом виде сущность ныне живущего человечества.