Игорь Акимушкин - Проблемы этологии Страница 18

Свадебные подношения — камешки, водоросли, веточки, ягоды и прочее — в обычае у разных птиц. Например, у кроншнепов. Самец, сменяя самку на гнезде, церемонно, «с глубоким поклоном» протягивает ей камешек, который держит в клюве. Если она его примет, то и гнездо тут же освободит. Если же нет, самец будет кланяться, пока подруга не примет его дара.

Олуши, как и чомги, преподносят друг другу пучки водорослей. Цапли и тропические птицы астрильды — какие-нибудь палочки или ветки, коростели — гусениц. А свиристели и туканы — ягоды.

Токовые игры, брачный ритуал, у альбатросов довольно разнообразны. Самец ходит вокруг самки, покачиваясь в такт шагам и вытянув шею. Головой кивает. Это начало брачной церемонии. Ее продолжение: птицы встают нос к носу и будто фехтуют клювами. Потом поднимут их вверх и, широко разевая, клацают. Все это повторяют в разных вариациях, добавляя и другие «фигуры» ритуала: символическую чистку пера, взаимные поклоны с клювами, прижатыми к груди или к земле (символическое указание гнезда), крики, свист с поднятыми вверх головами, «пляс» вокруг гнезда с раскинутыми в стороны крыльями.

Можно сказать, что в брачных играх, по крайней мере, некоторых птиц замечены элементы поведения, почти подобные нашим, — поцелуи! Голубь и голубка нежно прижимаются друг к другу восковницами на клювах. А грач, взяв в рот клюв своей подруги, долго не выпускает его.

Разные птицы — чомги, кайры, чистики, цапли и другие — касаются друг друга щеками, шеями, грудью или клювами.

«Нежно трется самец пуфин клювом о клюв своей самки; они прижимаются друг к другу грудью, быстро кивают головами и, наконец, склоняются друг перед другом в глубоком поклоне» (Реми Шовен).

На востоке Австралии водится удивительная птица — лирохвост. Его брачные церемонии хорошо описал Джеральд Даррел:

«Сами по себе лирохвосты не так уж эффектны, скорей даже довольно бесцветны, вроде самки фазана. Вся их прелесть заключена в хвосте, в двух очень длинных изящно изогнутых перьях, очертаниями напоминающих старинную лиру. Эта иллюзия тем сильнее, что пространство между лировидными перьями заполнено ажурным узором из тончайших белых перьев, похожих на струны. Когда подходит начало брачного сезона, самцы выбирают в лесу участки, которые превращают в „танцевальные залы“. Сильными ногами они расчищают площадку, причем опавшие листья собирают в кучу в центре, так что получается своего рода эстрада. Затем начинаются брачные игры, и я затрудняюсь назвать более захватывающее зрелище. Пение и хвост — вот два средства, с помощью которых самец старается соблазнить всех дам в округе, и, возможно, они устояли бы против хвоста, но против такого пения, по-моему, устоять невозможно. Лирохвост подлинный мастер подражания, и он включает в свой репертуар песни других птиц, да и не только песни, а все звуки, которые ему придутся по душе. Казалось бы, должна получиться какофония, но на самом деле выходит нечто совершенно восхитительное».

В песнях лирохвостов слышали паровозные и автомобильные гудки, колокольный звон, собачий лай, лошадиное ржание, хохот кукабарры, разный треск и грохот, но… «все эти странные и немелодичные звуки так искусно сочетались с основной темой, что ничуть ее не портили, а только украшали».

Дятлы, барабаня клювом по сухому дереву или суку, выстукивают серенады своим подругам. Эти барабанные трели — обязательный и чарующий аккомпанемент к весенним звукам и песнопениям, наполняющим лес. Каждый дятел стучит в своем ритме, и дерево вибрирует под его ударами в особом частотном диапазоне. Немного варьируя промежутки между ударами, продолжительность барабанной трели и прочую «оркестровку» этой «музыки», дятлы многое сообщают партнеру и сопернику о своих намерениях. Знатоки, анализируя стукотню дятлов, могут без ошибки решить: на своей территории барабанит дятел или претендует на чужую, зовет подругу или они уже соединились и дятел приглашает ее лететь за ним, чтобы показать выбранное для гнезда место.

У черного дятла, или желны, самая продолжительная трель: две-три секунды. В ней около сорока быстро следующих друг за другом ударов, которые нетрудно сосчитать, медленно проигрывая магнитофонную запись. Она же и самая низкочастотная — 1–1,5 килогерца. У большого пестрого дятла трель короткая, 12–16 ударов за 0,6 секунды, и звучит на более высоких тонах, около четырех килогерц. Барабанная «песня» малого пестрого дятла слышится в диапазоне примерно тех же частот, но она более длинная — 30 ударов. Столько же у седого дятла, но трель чуть «басовитее».

Когда на этот своеобразный зов прилетит самка, дятел ведет себя не очень-то дружелюбно. Ухаживает весьма воинственно: в его токовых позах преобладают угрожающие. Супруги и в дальнейшем едва терпят друг друга, такое создается впечатление у наблюдателей. Один прилетит, второй скорее улетает. Выкормят птенцов и быстро расстаются. Каждый живет на своей территории, с которой изгоняет и подросших детей.

Млекопитающие

У них брачный ритуал гораздо менее сложен и красочен, чем у птиц и даже некоторых рыб. В этом можно убедиться, наблюдая за домашними животными.

Как ни странно, он более выражен не у сухопутных зверей, а у морских. У дельфинов, например, или китов. Самец дельфина афалины ухаживает за самкой, несколько суток подряд игриво прыгая из воды, и резвится, изгибаясь в эффектных позах. Порой самец и самка обнимаются плавниками, касаются мордами, «обнюхивая» друг друга. Он коротко и визгливо «лает», если она уплыла к другому самцу, которого он гонит прочь, довольно громко щелкая зубами.

Усатый кит горбач неуклюж лишь с виду. Он ловок и подвижен, нередко выскакивает из воды брюхом вверх, спиной вниз, выписывая над морем настоящие мертвые петли, и с громким плеском плюхается сорокатонной тушей в океан, завершая свое умопомрачительное сальто уже под водой.

С большим усердием все эти трюки проделывают самцы-горбачи, когда ухаживают за самками. Затем следует ритуал более контактного ухаживания. Он плывет за ней, и оба пускают к небу фонтаны. Он ее настигает, животные ложатся в воде на бок, брюхом к брюху и хлопают друг друга плавниками, да так звонко, что, говорят, эти игривые шлепки слышны за мили. Перевернулись на другой бок и вот встали в странную позу тет-а-тет: солдатиками, головами вниз, а хвостами вверх, выставив их над водой. Все пока игра. Завершают ее самые настоящие объятия в вертикальной позе, головами вверх над водой.

В таких вертикальных объятиях зачинают детенышей и многие другие киты. Но не дельфины, которые совершают все это мимолетно, на ходу, но тоже, как мы уже знаем, после предварительного ритуального ухаживания.

У молодых волков семейная жизнь начинается тоже с ритуального ухаживания. Партнеры избирают друг друга, когда еще числятся прибылыми: довольно нескладными, смешными, но, как полагается, симпатичными «юношами» и «девушками».

Целый год взаимного ухаживания. У волков, как говорят в науке, «лицевая ориентация». От морды к морде получают они информацию, что намерены сделать и готова ли, в частности, волчица стать матерью, а волк отцом. И только тогда происходит спаривание. А до этого улыбки, акробатические прыжки, разные затеи — все для милой или для милого. Кстати сказать, у волков не слишком заметно разделение на «слабый» и «сильный» пол в том смысле, что один должен вовсю стараться, а другой лишь жеманно принимает ухаживание.

У бегемотов брачная церемония весьма странная: главное действие в ней принимает хвост. Его сравнивают с пропеллером: он уплощенный, как упомянутая деталь самолета, и приспособлен для быстрого вращения. Гиппопотам делает это, когда выбрасывает экскременты: он измельчает их «пропеллером» и рассеивает по сторонам. Они отличное удобрение для прибрежной растительности, а в воде способствуют развитию планктона — незаменимого корма рыб.

Как бы сознавая неотразимую эффективность этого действия, гиппопотам пользуется им в самых торжественных случаях своей жизни. Встретив на пути прелестную незнакомку, самец приветствует ее веселым и лихим разбрызгиванием. Незнакомка не обижается и, если рада видеть, приветствует его так же. Когда друг против друга оказываются два соперника, тот же самый «жест» может стать выражением устрашения, вызовом на бой.

Хвост, как он ни мал, и у зайцев исполняет важную роль в брачных играх. Зайчиха постоянно то поднимает его, то опускает, словно приветствуя самца. При этом железы, расположенные под хвостом, распространяют, подгоняемые хвостом, словно веером, прельстительные для самцов ароматы.

Манеры ухаживания у зайцев и кроликов довольно похожи. Одну зайчиху во время гона преследуют несколько самцов. Стараются оттеснить друг друга, прыгают, бьют задними ногами, боксируют и передними. В эту пору можно услышать особые крики женихающихся зайцев. Заяц, преуспевший больше всех, распушив свой хвост (охотники говорят: «цветок»), играет с зайчихой в «догонялки». Они скачут друг за другом, порой так увлекаясь, что и подбирающуюся к ним лису не замечают.