Альфред Уоллес - Тропическая природа Страница 19

Большинство бабочек исчезает с наступлением ночи, прячась в листьях, на сучьях, стволах или вообще на предметах, гармонирующих с их собственной окраской и рисунком. Только ярко окрашенные Heliconidae и Danaidae не прячутся, а в продолжение всей ночи висят на концах тонких ветвей или же открыто сидят на листьях. Будучи несъедобными, они не боятся никаких врагов, а потому не имеют нужды и скрываться.

Довольно обыкновенны в тропических лесах и летающие днем ночные бабочки, блестяще и красиво окрашенные. Великолепнейшие из них – Uraniae; их золотисто– или зелено-крапчатые хвостатые крылья походят на крылья настоящих махаонов. Не менее великолепны и Agaristidae восточного полушария, а рои красивых Aegeriidae и «стеклянниц»[47] составляют украшение мира насекомых всей экваториальной зоны.

Разительные примеры половой и локальной изменчивости, защитных приспособлений и мимикрии, наблюдаемые среди тропических бабочек, подробно обсуждены мною в другом месте.[48] Для обоснования законов изменчивости во всех их видоизменениях эти красивые создания стоят больше, чем какие бы то ни было другие животные, благодаря как своей большой индивидуальной численности, так и усердию, с какими их всегда собирали и изучали. Ни одна другая группа, может быть, не обнаруживает с такой определенностью и точностью отличительных признаков рода и вида, вероятно, потому, что, по меткому замечанию Бейтса, все внешние признаки изменения организации проявляются в ней в преувеличенном масштабе в смысле величины, формы, окраски и жилкования крыльев. Маленькие чешуйки на крылышках образуют известный рисунок, который и изменяется при малейшем изменении окружающих условий. Эти чешуйки нередко характеризуются отсутствием точек и пятен, иногда даже на большей части поверхности крылышек, которые в таких случаях прозрачны, исполосованы только темными жилками и покрыты легкими полутенями или мелкими яркими пятнами – особый род нежной красоты, свойственной многим южноамериканским бабочкам. Пусть следующие слова Бейтса послужат хорошим заключением нашему очерку об этих прекрасных насекомых: «Можно сказать, что на этих распростертых пленках природа, как на скрижалях, начертала историю изменений видов, настолько явственно отражаются на них все изменения организации. И так как законы природы должны быть одинаковыми для всех существ, то все заключения, справедливые для этого отряда насекомых, можно распространить ина весь органический мир. Поэтому изучение бабочек, этого олицетворения непостоянства и легкомыслия, вместо того, чтобы находиться в пренебрежении, будет впоследствии считаться одной из важнейших отраслей биологических наук».[49]

После бабочек более всего оживляют тропическую природу и возбуждают наш интерес, пожалуй, птицы. Но во избежание перескакивания от одной группы животных к другой, не связанной с нею родством, я лучше сначала опишу остальные отряды насекомых в том порядке, в каком они привлекают внимание наблюдателя по своей численности, разнообразию, образу жизни и другим важнейшим особенностям. Я начну с одной группы, которая по незначительной величине и темной окраске своих представителей едва ли выдвинулась бы на первый план, если бы не привлекала к себе непременного внимания всякого посетителя тропиков своим повсеместным распространением, своеобразными привычками, а также причиняемым человеку беспокойством.

Муравьи, осы и пчелы

После бабочек чаще всего попадаются на глаза под тропиками перепончатокрылые; они любят солнце, местопребыванием их являются сады, окрестности домов, так же как и лесная тень. Они не прячутся, и между ними есть выделяющиеся своей величиной и внешним видом, а иногда и красивой окраской и бросающимся в глаза рисунком. Хотя муравьи, быть может, и самые мелкие и невзрачные из всех тропических насекомых, но они так многочисленны и вездесущи, нравы их так своеобразны, а причиняемый ими вред подчас настолько разрушителен, что по отношению к ним постоянно приходится быть начеку, и в общем из своего отряда они первые заслуживают нашего внимания.

Муравьи попадаются везде. Их множество в домах, где они проникают под пол, крышу, на нижней поверхности которой они строят свои гнезда, проводят крытые земляные ходы по столбам и дверям. В лесу они живут на земле, под листьями, на ветвях, под сгнившей корой, а многие виды гнездятся даже в живых растениях, которые тогда изменяются совершенно особенным образом специально для их удобства. Одни муравьи жалят очень чувствительно, другие просто кусают; одни безвредны, другие являются чрезвычайно опасными вредителями; число их видов очень велико. В Индии и на Малайском архипелаге их найдено почти 500; без сомнения, так же богаты ими и остальные тропические страны. Я сначала опишу различные малайские виды, потом наиболее интересные группы из южноамериканских, руководствуясь обстоятельнейшими наблюдениями Бейтса на Амазонке и Белта в Никарагуа.

Из всех муравьев во всех частях света наиболее распространены семейства Formicidae, представители которого не жалят и почти все безвредны. Одни из них строят нежные, тонкие, как бумага, гнезда, другие ютятся под камнями и в траве. Многие живут в сожительстве с травяными тлями, поедая сладкие выделения последних. По величине они колеблются от огромного Formica gigas, достигающего в длину более дюйма, и до крошечных, едва различимых простым глазом видов. Представители рода Polycharis, распространенные в лесах Востока, вооружены оригинальными крючками и колючками, поверхность их тела нередко красиво скульптирована. Индивидуальная численность их не очень велика; живут они по большей части на деревьях, ползая по листве и стволам. У одного вида имеются на спине придатки, наподобие рыболовных крючков, другие снабжены длинными прямыми колючками. Они обычно строят свои бумажные гнезда на листьях и, если их встревожить, высыпают наружу и трутся о свое жилище, производя таким образом громкий треск. Но гнезда различных видов отличаются друг от друга не только по величине, но и по архитектуре и способу прикрепления. Поселяясь сравнительно немногочисленными колониями на открытых местах, будучи не слишком подвижными, но по большей части крупными и довольно заметными насекомыми, они, без сомнения, особенно подвержены нападениям со стороны насекомоядных птиц и других животных. Не имея ни жала, ни сильных челюстей для самозащиты, они, наверное, были бы осуждены на исчезновение, если бы не обладали какими-нибудь другими особенными защитными приспособлениями. Таким приспособлением безусловно является твердый и гладкий покров их тела с его замысловатыми крючками, колючками, бугорками и щетинками, делающими этих муравьев малосъедобной пищей, должно быть, легко застревающей во рту или глотке преследователя.

Заслуживает внимания зеленый муравей Oecophylla smaragdina» часто встречающийся на Малайских островах, довольно крупный, длинноногий, очень деятельный и смышленый; он строит свое жилище из листьев, склеивая их друг с другом (именно из листьев Zingiberaceae). Если притронуться к такому гнезду, выбегают несколько муравьев, очевидно в сильном гневе, выпрямляются и, стуча по листьям, производят трещащий звук. Без сомнения, этот шум отпугивает многих врагов и является единственным средством самообороны, которым обладают эти животные, потому что, если они и пытаются кусаться, их челюсти оказываются тупыми и укус не причиняет никакой боли.[50]

Бродячий муравей Eciton vagans (Южная Америка)

Из жалящих муравьев мы прежде всего имеем несколько одиночных, неколониальных видов, принадлежащих к роду Odontomachus, которые, бегая по лесу, обращают на себя внимание своими чрезвычайно длинными, тонкими и изогнутыми жалами. Эти последние далеко не сильны, но в высшей степени приспособлены поддерживать насекомое, пока оно жалит: ужаление же достаточно болезненно. Такие же большие, больно кусающие муравьи принадлежат и к семейству Poneridae, богатому видами, но не отдельными особями. Ponera clavata из Гвианы принадлежит к числу наиболее болезненно кусающих муравьев. Это крупный, живущий в лесах прямо на земле вид, которого страшно боятся туземцы, так как его укус кроме боли вызывает и недомогание. Меня однажды ужалил представитель вида, близко родственного этому, когда я босиком шел по лесу верхнего Рио-Негро: укус причинил мне такую боль и опухоль ноги, что я едва дошел до дома и целых два дня должен был сидеть в комнате. С сэром Ричардом Шомбургом[51] было еще хуже: от боли он упал в обморок и затем заболел лихорадкой.

Myrmicidae, к которым мы теперь переходим, вполне могут быть названы муравьями-разрушителями, так как они весьма многочисленны и имеют склонность уничтожать все попадающееся им на пути. Многие из них кусаются, причиняя боль, подобную внезапному ожогу, почему их называют также «огненными» муравьями. Они нередко кишат в домах, истребляют все съедобное, и ограждение водой является единственным средством избавиться от них, но и эта защита может оказаться недействительной, так как немного пыли, плавающей на поверхности воды, дает возможность мелким видам переправиться через нее. Масло помогает лучше, и я, лишившись нескольких ценных экземпляров насекомых, до которых муравьи особенно лакомы, всегда применял это средство. Один вид описываемого семейства, маленький черный, принадлежащий к роду Cremastogaster, завладел моим домом в Новой Гвинее, обосновался на чердаке и стал сооружать свои крытые ходы по всем столбам и по настилу пола. Муравьи засели также и в досках, употребляемых мною для расправления бабочек, заполнили щели своими ячейками и сложили туда свои запасы маленьких паучков.