Виталий Ларичев - Сад Эдема Страница 25

В том же 1908 г. последовало еще несколько визитов в Пильтдаун. Однако, увы, безрезультатных. Но вот однажды во время очередного посещения Баркхам Манер один из рабочих, копавшихся в яме, протянул Даусону предмет, напоминавший по цвету кусок железной руды. Землекоп назвал его в шутку, а может быть и всерьез, обломком скорлупы кокосового ореха. Каково же было удивление Даусона, когда он установил, что фрагмент представляет собой правую теменную кость ископаемого черепа человека. Обломок поразил его необыкновенной толщиной, что намекало на неординарность открытия. Разочаровало лишь одно обстоятельство: несмотря на усиленные поиски, в гравии ни в этот, ни в последующие дни никаких костей найти более не удалось. Безрезультатными оказались экскурсии в Пильтдаун и в последующие три года, пока однажды в 1911 г. Даусону не повезло еще раз: при осмотре размытых дождем гравиевых куч, представлявших собой выбросы из закопушки-карьера, он обнаружил фрагмент левой лобной кости этого же массивного ископаемого черепа человека. После осмотра муляжа гейдельбергской челюсти ему показалось, что по пропорциям череп должен быть сходным с нею. Тогда Даусон счел своим долгом поставить в известность о примечательном открытии сэра Артура Смита Вудворда, который настолько заинтересовался находкой, что летом нынешнего года организовал на свои средства раскопки в Баркхам Манер. В результате удалось обнаружить обломки затылочной, левой височной и правой теменной костей, а также фрагмент правой половины нижней челюсти с двумя коренными зубами. Удача сопутствовала также в открытии как изделий из камня, так и останков ископаемых животных, что особенно важно, поскольку они позволяют датировать слой, в котором залегал череп, очевидно, разломанный рабочими при добыче гравия и частично выброшенный за пределы ямы.

Затем Даусон подошел к схеме геологического разреза участка раскопок, объяснил последовательность расположения слоев и рассказал, какие находки встретились в каждом из них. Стратиграфия напластований в яме оказалась предельно простой. В верхнем почвенном слое толщиной 35 сантиметров встречались керамика и кремневые орудия разных эпох, отстоящих от современности на 4–5 тысяч лет. Глубже залегал непереотложенный горизонт палево-желтого гравия, в котором изредка прослеживались более темные включения. Толщина горизонта неравномерна — от нескольких сантиметров до метра. При раскопках его в средней части найдено 340 железисто-красных грубых палеолитических изделий шелльского типа, в том числе рубилообразный инструмент, зашифрованный в коллекции под № Е606. Его посчастливилось найти Пьеру Тейяру де Шардену. Однако наибольший интерес представляет третий пласт, четко выделяющийся более темной окраской на фоне двух предшествующих: именно в нем, в самом низу, среди окатанных угловатых железистого цвета кремней залегали обломки черепа, кости стегодона, мастодонта, бобра, носорога, а также коричневого цвета эолиты и по крайней мере один оббитый кремень дошелльского типа. Кости древнейших животных слегка окатаны водой, они, очевидно, вымыты из других горизонтов. Обработанные камни по технике изготовления можно подразделить на дошелльские или шелльские и более ранние (эолиты). Согласно палеонтологическим и археологическим данным (шелльский кремень Е606 залегал выше, то есть в более молодом слое), череп человека следует уверенно датировать возрастом более или, во всяком случае, около миллиона лет. Следовательно, в Пильтдауне впервые на Земле открыт человек третичной эпохи, давно искомое «недостающее звено»!

Председатель предоставил слово сэру Артуру Смиту Вудворду. Сначала он методично и детально описал кости животных. Палеонтологические останки, по его мнению, разделялись на две хронологические группы — древнюю (стегодон, носорог, мастодонт) и более позднюю (олень, лошадь, гиппопотам и бобер), которая, очевидно, и должна датировать череп. Затем Вудворд дал самое тщательное описание каждого найденного обломка черепа — их очертаний, конструктивных деталей, формы, размеров, рельефа, раскрывающего характер прикрепления мускулов. Особенно подробно была представлена нижняя челюсть. В ней он не нашел почти ничего связывающего ее с человеческой челюстью. Лишь необычный для обезьян плоский износ коренных зубов, высота их коронки, форма внутренней полости и короткие обрубкообразные корни их, просвеченные с помощью рентгеновских лучей, отличали челюсть из Пильтдауна от антропоидной.

В реконструированной же из девяти обломков черепной коробке, в которой размещался мозг объемом 1070 кубических сантиметров, все свидетельствовало о сходстве с черепом Homo sapiens, хотя, впрочем, отмечались и некоторые обезьяньи черты. Вудворду тем не менее удалось выявить некоторые особенности строения найденных останков, которые позволяли сделать заключение: обезьянья челюсть и черепная коробка человека принадлежали одному существу. Ясно, что такая комбинация должна занимать особое место в зоологической схеме. Поэтому сэр Артур Смит Вудворд имеет честь выделить новый род и вид человека. Что касается названия, то следует учесть глубокий возраст находки, «почти (если не абсолютно) соответствующий по времени гейдельбергской челюсти». По сути дела, это подлинная заря человеческой истории. Почему бы вследствие этого не назвать человека из Пильтдауна эоантропом — «человеком зари»? В имени его следует также подчеркнуть заслуги первооткрывателя мистера Чарлза Даусона, любознательности и усердию которого наука обязана многим. Итак, полное название нового «недостающего звена» Eoanthropos dawsoni — «человек зари Даусона». Он современник других первобытных людей Европы, но выгодно отличается от них. Что касается Англии, то по древности ни одна из находок, сделанных в ней, не может сравниться с эоантропом. Фигурально выражаясь, он earliest english men — «самый первый англичанин».

Долго потом вспоминали необыкновенно шумный успех в Барлингтон Хаузе 12 декабря 1912 г., выпавший на долю Даусона и Вудворда. Пять из шести содокладчиков, которым была предоставлена честь высказать свои суждения о находках в Пильтдауне, поддержали в главном выводы участников раскопок. Знаменитый биолог Вильям Бойд Докинз согласился с Вудвордом в необходимости датировать эоантропа более поздним комплексом фауны из Баркхам Манер, а не останками третичных животных. Ведь человек — продукт четвертичной эпохи, и Англии он достигает лишь на средней ее стадии. Но и это глубокая древность, оправдывающая имя человека из Пильтдауна. Что касается анатомической стороны дела, продолжал Докинз, то эоантроп предвосхищен воображением ученых, разрабатывавших вопросы человеческой эволюции. Поскольку мозг развивался быстрее, чем происходили изменения в лицевых костях, в черепе эоантропа и наблюдается столь парадоксальное сочетание человеческой мозговой коробки и обезьяньей челюсти. Разве не такой образ предка рисовали Дарвин и Гексли?

Все было хорошо, но что касается четвертичного, а не третичного возраста самого древнего англичанина, то в зале посмеивались: что и говорить, Докинз и Вудворд известные консерваторы и люди осторожные. Слушателям более импонировал намек Даусона на третичный возраст «человека зари». К тому же палеонтологи знали, что сам Докинз в 1903 г. датировал третичным временем слои в пещере «Дыра дьявола» в Дербшире, поскольку в них были найдены кости мастодонта того же типа, что и в Пильтдауне. Но вот тот же мастодонт найден с черепом человека, и слой гравия датируется им четвертичным временем. Что и говорить, выдающиеся ученые часто отличаются консерватизмом! «Парадокс человека и обезьяны» должен датироваться по крайней мере миллионом лет — к этому склоняются известные геологи Клемнт, Рид и А. С. Кеннард, которые специально изучали древние отложения юга Англии. Кеннард датировал пильтдаунские гравии тем же временем, каким определяют возраст 100-футовой террасы реки Темзы. А ведь именно в ее отложениях Е. Т. Ньютон обнаружил скелет в Галли Хилле и впервые заявил о существовании Homo sapiens в раннеледниковое время!

Сэр Рой Ланкастер тоже не выразил удивления по поводу совмещения Вудвордом обезьяньей челюсти и человеческой мозговой коробки. Конечно же то и другое принадлежало одному существу, поскольку находки располагались в одном слое и на небольшом расстоянии друг от друга. Основное же его внимание, как и выступившего несколько позже археолога департамента древностей Британского музея Регинальда Смита, привлекли камни со следами обработки. Ланкастер определил их как «атипичные» и «слабо подправленные». В целом «каменная» индустрия эоантропа не имеет, по его мнению, сходства с какой-либо «известной или определенной индустрией». Грубость техники изготовления, а также коричневая патинизация, красноватая окраска изделий, очень близких по цвету с гравием третьего слоя, свидетельствуют о глубокой древности находок. Пожалуй, они в какой-то мере сходны с эолитами из Кромерского лесного слоя, и, кажется, лучший знаток их Рид Мор согласен с такими аналогиями. Впрочем, если бы не столь специфическая окраска обработанных камней из Пильтдауна, то инструменты эоантропа можно было бы легко спутать с кремнями, которые находят в изобилии на территории обрабатывающих «мастерских» и в «камнедобывающих карьерах» эпохи новокаменного века. «Поэтому нельзя не согласиться, — сказал в заключение сэр Ланкастер, — с выводом мистера Даусона о сходстве кремней из Баркхам Манер с грубыми каменными орудиями, которые встречаются иногда на поверхности около местечка Чокдаунса в окрестностях города Луиса, за исключением, разумеется, железистой окраски».