Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу - Бет Шапиро Страница 27

что столь малому количеству людей под силу истребить так много разных крупных животных, и на факте, что в истории Земли и раньше случались периоды, когда резкие и сильные экологические перемены вызывали массовые вымирания. Тем не менее, полагал Мартин, одной лишь модели перемены климата недостаточно – и не только потому, что она упускает из виду, что подобные перемены климата не всегда вызывали массовые вымирания во время предыдущих ледниковых периодов, но еще и потому, что она не объясняет, отчего в этот раз вымирания носили глобальный характер. Компромиссная точка зрения состоит в том, что вымирания вызывало сочетание факторов: перемены климата уничтожали среду обитания, а популяции людей росли, и, соответственно, возрастали потребность в пище и интенсивность охоты. Однако эти компромиссные представления Мартин тоже отвергал – опять же потому, что они не в состоянии объяснить глобальность. Да, крупные перемены климата совпали с вымиранием мегафауны и появлением человека в Америке, а также, возможно, в Европе и Северной Азии, но вот никаких данных о климатических переменах, непосредственно предшествовавших вымиранию мегафауны в Австралии, у нас нет.

Постепенное истребление

Полинезийские предки маори впервые поселились на архипелаге Аотеароа – Новая Зеландия в конце XIII века, около 700 лет назад. Не прошло и столетия, как вымер целый отряд птиц – три таксономических семейства, включавшие девять разных видов, плодившихся и размножавшихся на архипелаге более пяти миллионов лет. Эта группа разнообразных птиц получила общее название моа, и были они гигантскими.

Одно яйцо моа было по размерам эквивалентно примерно 90 куриным. Самки самого крупного вида (самки моа были значительно крупнее самцов) весили около 250 килограммов. А охотился на моа только один хищник – гигантский орел Хааста, Harpagornis moorei, способный спикировать из поднебесья, схватить моа своими исполинскими когтями и утащить.

Генетические данные, полученные из сотен костей, перьев и осколков скорлупы моа, рассказывают о том, что популяции моа были огромными и процветали по крайней мере четыре тысячи лет, предшествовавших вымиранию. Нет никаких генетических свидетельств болезни, падения численности популяций, дефицита пищи и прочих тягот в период перед вымиранием. Отсутствуют палеоэкологические свидетельства резкой перемены климата на островах Аотеароа во время или непосредственно перед вымиранием моа. Климат на островах менялся на протяжении плейстоцена и голоцена, как и везде, но моа выдержали эти перемены, не оставившие по себе почти никаких генетических следов. А потом в один геологический миг моа с Аотеароа исчезли.

Отчего же фортуна так внезапно отвернулась от моа? Если вы добрались до этого места главы, то, я надеюсь, ответ для вас очевиден. Самые ранние стоянки на Аотеароа буквально завалены костями моа и скорлупой их яиц. Такие свидетельства явного интенсивного использования моа людьми легко позволяют напрямую связать вымирание птиц с нами. Модель Мартина подсказывает нам, что люди, прибывшие на острова Аотеароа, очень скоро съели всех моа-мам, всех моа-пап и всех моа-малышей. Моа в ходе эволюции не научились противодействовать такого типа хищникам, и у них попросту не было средств к спасению. Моа не могли размножаться достаточно быстро, чтобы удовлетворять человеческие аппетиты, и их с нами больше нет.

Другие истории вымираний на островах похожи на историю вымирания моа на Аотеароа и отличаются от «континентальных» историй двумя важными особенностями. Во-первых, мегафауна на островах вымирает, как правило, быстрее, чем на континентах, и между прибытием первых людей и смертью последних представителей мегафауны проходит меньше времени. Это, вероятно, объясняется размерами островов (здесь у видов меньше доступных убежищ, чем на континентах), размерами популяции дичи на островах (чем меньше популяция, тем больше риск вымереть) и особенностями самого вида (в отсутствие хищников многие островные виды эволюционируют). Вдобавок, поскольку обитающие на островах люди могли пользоваться и ресурсами океана, снижение численности сухопутной дичи не особенно ограничивало численность хищников (людей). Во-вторых, островные вымирания отличаются от континентальных тем, что происходили позднее по геологической шкале. Причина проста: людям понадобилось больше времени, чтобы добраться до островов.

Появление людей на острове никогда не сулило эндемичной фауне ничего хорошего. Когда люди открыли и колонизировали острова Тихого океана, вымерло почти 10 % туземных видов птиц. В особенности, как и везде, рисковали виды относительно крупные и с медленным циклом репродукции. Хотя главными жертвами и были птицы, островные вымирания не ограничивались одной таксономической группой. Двенадцать тысяч лет назад, вскоре после появления людей, с Кипра исчезли карликовые бегемоты. Вест-индские ленивцы просуществовали на островах Кубы и Гаити дольше, чем на материке, и начало сокращения их популяций на островах почти точно совпадает с первыми археологическими свидетельствами появления людей. Ямайская обезьяна, последний карибский примат, вымерла в течение 250 лет после прибытия людей на Ямайку.

Вымирание островных видов не всегда было непосредственно вызвано тем, что люди охотились на них. Появление людей часто сопровождалось расчисткой земли и другими гибельными для среды действиями, что сокращало ареалы обитания эндемичных видов. Кроме того, люди привозили с собой из-за моря много всякой всячины – иногда то, что им нравилось (съедобные растения и одомашненных животных вроде кур, свиней и собак), а иногда то, что прихватили по чистой случайности, даже не подозревая об этом. Особенно опасными для островных видов были крысы. Их или брали с собой в качестве съестных припасов, или же они проникали на борт без ведома мореплавателей. В сущности, распространение крыс настолько точно следует за распространением людей, что генетический анализ тихоокеанских крыс использовался для реконструкции хронологии и порядка расселения людей по тихоокеанским островам.

По воле случая один из последних островов, колонизированных людьми, был прибежищем одного из самых знаменитых вымерших видов. Додо, он же дронт, нелетающий голубь, которому досталась сомнительная честь стать глобальным символом вымираний, вызванных человеком, был эндемиком небольшого острова Маврикий, расположенного в Индийском океане примерно в 1200 километрах от Мадагаскара. Первые письменные свидетельства о Маврикии оставлены португальскими мореплавателями, которые открыли остров в 1507 году, когда их сбил с курса циклон. Мореплаватели на острове не задержались, и в их записях додо не упоминаются. В 1638 году голландские мореплаватели и торговцы основали на Маврикии первое постоянное поселение. Прошло 24 года, и додо вымерли. Свидетельства о вымирании додо показывают, что это было одно из самых жестоких, самых кровавых злодеяний человечества. Додо были простодушными птицами, которые не убегали при виде человека, а шли прямиком к нему, чтобы понять, кто это. В некоторых книгах говорится, что люди забивали додо палками насмерть ради забавы или из спортивного интереса. Причем мясо этих птиц не ели – очевидно, они были невкусные. Додо погибли, потому что не успевали