Сергей Воронин - Теория и практика расследования преступлений, связанных с незаконной добычей водных биоресурсов Страница 28

И вторая: когда сведущее лицо обладает специальными познаниями, включающими в себя знания, навыки и умения - то есть понятие "познание" рассматривается шире чем "знание".

С научной точки зрения и учитывая правила образования слов в русском языке, первая позиция нам представляется более приемлемой.

В философии "познание - это категория, описывающая процесс получения любых знаний путем повторения идеальных планов деятельности и общения, создание знаково-символических систем, опосредующих взаимодействие человека с миром и другими людьми". А "знание - результат процесса познания, обычно выраженный в языке или в какой-либо знаковой форме".

Аналогичное смысловое значение данных терминов и в педагогике: "познание - это обусловленный развитием общественно-исторической практики процесс отражения и воспроизведения действительности в мышлении человека, результатом которого является новое знание о мире". "Знание - проверенный практикой результат познания действительности, верное её отражение в мышлении человека...".

Термин "познание" в психологии имеет такое же значение, как в философии и педагогике.

В русском языке слово "познание" образовано при помощи префикса "по". Оно обозначает временные, количественные модификации действия, имеет значение слабой интенсивности и не долгого совершения действия.

Отсюда следует, что "познание" - это процесс или действие субъекта по приобретению определенных знаний, ограниченное временными показателями. А "знание" - это результат процесса познания.

В толковом словаре С.И. Ожегова раскрыты два значения термина "познание" в единственном и множественном числе: "познание" - это "приобретение знания, постижение закономерностей объективного мира"; "познания" - "совокупность знаний в какой-нибудь области".

Но в результате способности слова "познание" изменяться по падежам и числам его смысловое значение тоже изменяется. Так, существительное "познания" в сочетании с прилагательным рассматривается как синоним слова "знания": например, "специальные познания". А в сочетании с существительным слово "познания" понимается как процесс, "результат познания".

Учитывая, что юридические науки, в том числе и криминалистика, плотно взаимодействуют с психологией, педагогикой и философией, применение термина "специальные познания" неизбежно приведет к недопониманию и возникновению правовых коллизий.

Кроме того, не достаточно аргументированы доводы ученых, считающих термин "специальные познания" шире чем "специальные знания". Их позиция основана на том, что "знания" включают в себя только теоретические знания, а "познания" - это знания, навык, умения и опыт. Но в философии, педагогики, психологии термин "знания" уже содержит в себе теоретические и практические знания. А последние состоят из навыков, умений и опыта: это - общеизвестный факт. Следовательно, "специальные познания" не могут быть шире, чем "специальные знания".

На наш взгляд, сегодня следует вообще отказаться от термина "специальные познания" в юридических науках, а использовать термин "специальные знания", как более подходящий по смыслу и абсолютно точно раскрывающий свое назначение.

Анализ мнений ученых показал, что большинство из них под специальными знаниями понимают теоретические и практические знания, полученные в рамках профессионального образования и последующей деятельности в данной сфере, которыми обладает ограниченный круг лиц и используемые в рамках уголовного судопроизводства.

Ряд авторов выделяют дополнительные признаки специальных знаний.

Так, А. Э. Денисов считает, что специальные знания не должны быть общеизвестными.

По мнению Н. П. Кондрашевой, специальные познания должны отвечать новейшим достижениям в развитии определенной области науки, техники, искусства и иной социально полезной деятельности. Помимо уровня профессиональной подготовки, Е.В. Селина считает, что к специальным познаниям должны относится определенные способности: адаптация к соответствующему восприятию явлений окружающего мира, соответствующий образ мышления и способность выявлять указанные обстоятельства, благодаря умениям и навыкам, кроме того специальные познания должны быть подтверждены данными о специальной подготовке и профессиональном опыте.

Относительно юридических знаний, мнения ученых разделились: одни считают, что специальные знания должны содержать в себе и юридические знания, другие - наоборот, полагают, что нет.

Разделяя в целом позицию авторов, считающих, что специальные знания - это теоретические и практические знания, полученные в рамках профессионального образования и последующей деятельности в данной сфере, мы, все же, не можем согласиться с некоторыми из предложенных признаков. К примеру, специальными знаниями обладает ограниченный круг лиц и специальные знания не должны быт общеизвестными. Считаем, что получение профессионального образования и дальнейшая трудовая деятельность по специализации уже подразумевает под собой ограниченность лиц, овладевших специальными знаниями и не общеизвестность их. То же самое относится и к новейшим достижениям, входящих, с точки зрения Н.П. Кондрашевой, в основу специальных знаний. В настоящее время, в нашей стране больше стали уделять внимание образованию и внедрению в него новейших достижений науки и техники: следовательно, получаемые знания уже априори содержат все необходимые для практики новшества. В противном случае такие специалисты не будут востребованы не только в уголовном судопроизводстве, но и непосредственно в своей профессиональной сфере деятельности.

Интересно в связи с этим мнение Е. В. Селиной, которая описывает практические свойства сведущего лица, тем самым, детализируя требования, предъявляемые к специальным знаниям. Но по своему содержанию они не достаточно определённы и поэтому, с точки зрения криминалистики, вызывают трудности для практического применения на этапе привлечения сведущего лица в момент выяснения его компетентности. Существующие на сегодняшний день методические рекомендации об удостоверении квалификации сведущего лица ограничиваются лишь проверкой документов, свидетельствующих о получении им профессионального образования; установлением стажа работы по месту трудоустройства; получением от руководства характеризующих сведений о профессиональной пригодности сведущего лица и отношения его к выбранной профессии и личной беседы со сведущим лицом для обозначения вопросов, требующих разрешения. На этом фоне предложения Е. В. Селиной о документальном подтверждении наличия специальных знаний и профессионального опыта представляются нам абсолютно правильными и своевременными. Но на практике все еще сохраняется потребность в привлечении специалистов, не обладающих профессиональной теоретической подготовкой, но имеющих хороший практический опыт, позволяющий проводить исследования и делать по ним обоснованные выводы.

Так, дознавателем ОВД города Петропавловска-Камчатского, в процессе расследования уголовного дела N1-840-10 от 2010 года, привлечен специалист Ш. для участия в следственном действии - осмотре предметов (незаконно добытых ВБР). Данный участник, гражданка Ш., работала в должности начальника цеха рыбоперерабатывающего завода ООО "К." в течение трех лет, имела среднетехническое образование, но не по специальности, также она не имела образования в области биологии (ихтиологии). В процессе трудовой деятельности Ш. получила хороший опыт и навыки, достаточные для установления видов рыб, их пола и товарного сорта. Таким образом, в ходе проведения данного следственного действия, специалистом Ш. было установлено, что представленные на исследование особи являются самцами горбуши первого сорта.

Пока существует потребность в специальных знаниях такого уровня, их нельзя не учитывать.

Теперь, что касается соотношения специальных и юридических знаний. На наш взгляд, в корне неверно использовать в рамках уголовного судопроизводства правовые знания как специальные, так как квалификация общественно опасного деяния должна оцениваться только лицом, уполномоченным проводить расследование уголовного дела, а не специалистом. Конечно, существуют достаточно сложные уголовные дела в сфере хозяйственно - экономической деятельности или в области воинских преступлений. Полагаем, следователь должен сам разобраться в организации данной деятельности и порядке её осуществления, а для этого ему следует узнать, на основе каких нормативно-правовых актов она осуществляется. Он может получить разъяснения как в процессуальной, так и в не процессуальной форме у сотрудников руководящего звена данной организации (органа исполнительной власти) или иной другой организации, которая ведет свою деятельность в данной сфере. Консультация в процессуальной форме может быть проведена в виде допроса должностного лица организации (органа исполнительной власти) в качестве специалиста. Вопросы при этом должны быть направлены на выяснения рода деятельности и её особенностях, наименования нормативно-правовых документов, на основе которых осуществляется эта деятельность.