Владимир Водяницкий - Записки натуралиста Страница 29

В эти же годы наш коллектив пополнился группой воспитанников Ленинградского университета. Среди них был Л. Н. Пшенин. Он воевал под Ленинградом и имел ранения, после демобилизации поступил на биолого-почвенный факультет университета. Пшенин специализировался по микробиологии, и нам его рекомендовала профессор А. Р. Родина. Темой для диссертации он избрал азотфиксирующие микроорганизмы в море. Некоторые крупные микробиологи предупреждали Пшенина, что тема рискованная и из нее ничего не получится. Но не часто попадаются такие целеустремленные исследователи, как Лев Николаевич. Он преодолел все трудности и разносторонне изучил вопрос, при этом обнаружив даже ряд новых видов азотфиксирующих микроорганизмов. Правда, временами у него бывали неожиданные отклонения. То он увлекался изобретением способа откачки глубинных вод из моря (и впоследствии даже получил за него авторское свидетельство), то вдруг начал писать огромный литературный обзор всей проблемы азотфиксации и даже выступил с докладом по этому вопросу на Ученом совете станции. Когда же мы его упрекали за то, что он не заканчивает диссертацию и берется за другую работу, Пшенин чистосердечно утверждал, что для диссертации уже все сделал и считает своим долгом написать этот обзор.

Диссертацию он подал с большим опозданием, но его оппоненты — два члена-корреспондента Украинской Академии наук — прислали мне письма, в которых сообщали, что работа заслуживает докторской степени и они готовы это отстаивать в своих отзывах. Однако для этого нужно было перенести защиту в другой институт, имевший право присуждать докторскую степень, и назначить еще одного оппонента. Л. Н. Пшенин отказался от этих почетных осложнений и защищался в Институте микробиологии в Киеве, получив степень кандидата. В дальнейшем Пшенин расширил свои исследования, применив новейшие методы. Много сил и времени положил он и на организацию при станции кабинета масс-спектрометрии.

Одновременно с Л. Н. Пшениным к нам в аспирантуру был принят В. Д. Чухчин. Этого чрезвычайно молчаливого и тихого, преданного науке человека нам рекомендовал В. И. Жадин. На станции Чухчину поручили изучать личинок брюхоногих моллюсков. Но работа эта оказалась ему не по душе. Выполнив сравнительно небольшое количество описаний развития личинок ряда моллюсков и представив к печати статью, он отказался от этой диссертационной темы. К этому моменту серьезно увлекся изучением биологии и функциональной морфологии знаменитого вселенца в Черное море — дальневосточного моллюска рапаны. Конечно, диссертацию он подал со значительным опозданием. Владеющий несколькими языками, отличный зоолог, очень сведущий и разносторонний человек, Чухчин стал участником многих экспедиций и автором ряда хороших работ по бентосу. Он в сущности работал с глубоким научным интересом, но для себя: общие задачи коллектива его сравнительно мало беспокоили, он никогда и ни по какому поводу ничего не спрашивал и ни о чем не высказывался. Не уклоняясь от обязательных научных заданий. Чухчин выполнял их не без нажима. Но уж если он чем-нибудь увлекался, то уходил в дело с головой, хотя и работал втихомолку. Этот несомненно очень полезный и ценный человек окружил сам себя каким-то искусственным средостением пассивного неприсутствия. Он слыл заядлым туристом, много видавшим и знающим. Однако никогда ни о чем не рассказывал и путешествовал зачастую в одиночестве.

Е. В. Павлова (Федорова) — воспитанница Ленинградского университета и ученица профессора Е. Ф. Гурьяновой — получила тему по изучению биологии ветвистоусого планктонного рачка — пенилии, его питания, дыхания, размножения, годичной смены и распределения. Этот рачок играет важную роль в питании пелагических рыб в теплое время года. С морфологической стороны он хорошо описан, но в его биологии оставалось много неизвестного. В частности, он не был охарактеризован с энергетической стороны. В этом направлении серию работ с разными организмами одновременно с Е. В. Павловой начали Т. С. Петипа и Е. П. Делало. Опыта в такого рода исследованиях мы еще не имели, и нашим молодым зоопланктонистам пришлось заново осваивать методику наблюдений. Значение этих работ было велико: от их результатов зависела в конечном итоге общая характеристика круговорота веществ и потока энергии в планктонном сообществе.

Е. В. Павлова повела исследования очень настойчиво. Она преодолела все трудности содержания планктонных рачков в лабораторных условиях, научилась дозировать их питание и определять уровень дыхания и пищевые потребности. Она подготовила четкую и ясную диссертацию и защитилась в срок. Елизавета Викторовна участвовала во многих экспедициях и в комплексных планктонных работах. Благодаря этому она стала хорошим планктонологом, владеющим не только экспериментальными методами, но и навыками обычных количественных и систематических работ. Все, за что она бралась, выполнялось ею организованно и надежно. С течением времени у нее развились и хорошие организаторские задатки. Впоследствии Е. В. Павлова вместе с Т. С. Петипа и другими сотрудниками создали новую перспективную и очень деятельную лабораторию структуры и динамики пелагических сообществ.

Н. Ф. Михайлова в студенческие годы специализировалась по морским водорослям-макрофитам под руководством крупного специалиста А. Д. Зиновой. У нас она решила заняться исследованием фитопланктона и приступила к изучению диатомовых водорослей рода хитоцерос — очень важной составной части планктона. Начинала она работу под руководством Нины Васильевны. В дальнейшем пользовалась консультациями одного из лучших знатоков диатомей, нашего харьковского друга А. И. Прошкиной-Лавренко, часто бывавшей в Севастополе и помогавшей многим нашим сотрудникам.

Михайлова довольно быстро освоилась с систематическим составом фитопланктона и его количественными исследованиями. Постепенно в своей работе она углубилась также в систематику и биологию хетоцеросов. Она умела не без блеска выступать на научном и философском семинарах, иной раз даже располагая не очень значительными данными. Нонна Федоровна порядочно затянула с подачей диссертации, но в конце концов с успехом защитила ее. При этом она успела выполнить и несколько хороших работ по фитопланктону Черного и Средиземного морей. Проработав у нас 11 лет, она вернулась в свой родной Ленинград. Нам было жаль расставаться с ценным специалистом и активным членом коллектива.

М. П. Аронов поступил к нам в аспирантуру по рекомендации профессора Г. Г. Винберга. Он успел повоевать, был ранен, демобилизован и работал несколько лет в редакциях газет в Минске. Ему было уже 30 лет, когда он впервые взялся за научную работу, избрав трудную тему о значении обоняния у рыб в процессе отыскивания пищи. К этому времени у нас еще не было достаточно организованной физиологической лаборатории, и Аронову пришлось прежде всего создавать себе рабочее место, оборудовать дополнительные столы с проточной морской водой для большого числа аквариумов. Все это он выполнил с завидной настойчивостью. Благодаря хорошему знанию языков он довольно скоро овладел всей необходимой литературой и приступил к экспериментам, попутно одолевая методические трудности. Работая очень много, он успевал быть также туристом-краеведом, спелеологом, аквалангистом и подводным фотографом, писать популярные статьи, читать лекции. Своевременно подал он и хорошую диссертацию. Аронов продолжал и дальше развивать свои исследования в наших скромных условиях, но в общем он уже присматривался к более широким возможностям. Вскоре он переехал в Москву и в дальнейшем возглавил во ВНИРО работы ко подводным исследованиям и поведению рыб. Мы потеряли еще одного ценного работника.

Н. Я. Липская, воспитанница Ростовского университета, до поступления к нам работала несколько лет в Беловежской Пуще по биологии бобров. В Севастополе она приступила к изучению питания барабули по полевым материалам и в экспериментальных условиях в разные сезоны и у рыб разных возрастов, включая мальков. Дело это было для нее не совсем новое: в университете она немного работала по питанию рыб, но экспериментальных наблюдений не проводила. Поначалу не обошлось без огорчений, но постепенно все наладилось, и на защиту диссертации в Одессу мы ее отправили со спокойной совестью. Но на защите произошел неожиданный инцидент. Один из оппонентов дал отрицательный отзыв (с которым Липскую предварительно не ознакомили), утверждая, что в работе нет ничего нового, а методически она не годится, так как полихеты, которые шли в пищу барабулям, не определены до вида. На помощь Липской пришли профессор И. И. Пузанов и доцент Д. Ф. Замбриборщ, которые, как оказалось, хорошо ознакомились с ее работой. Они показали, что оппонент несправедлив в своем заключении: диссертация именно содержит новое по существу вопроса (как это и было признано многими после ее опубликования). Все закончилось хорошо, но Липской порядком пришлось поволноваться. В дальнейшем она деятельно изучала питание и рост рыб в Черном и Средиземном морях, а побывав в Красном море и в тропической Атлантике, с успехом занялась и тропическими рыбами. Из нее получился солидный исследователь с широким размахом работ.