Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества - Джеймс Джордж Фрейзер Страница 33

Л. Г. Моргана и других ученых за последние 60 или 70 лет показывают, что, подобно первобытным людям во многих, если не во всех частях света, австралийские аборигены ведут отсчет родственных связей в соответствии с так называемой классификационной системой родства. Фундаментальный принцип этой системы заключается в том, что родство устанавливается скорее между группами, чем между отдельными людьми; например, в соответствии с ней человек называет отцом не конкретного мужчину, но мужчин из определенной группы – тех, кто в соответствии с обычаями племени теоретически может быть его отцом. Матерью называют не одну женщину, а всех женщин из числа тех, кто в соответствии с обычаями племени, в принципе может быть его матерью. Братом и сестрой называют не только детей своего отца, но вообще любых мужчин и женщин, которые являются детьми тех, с кем его отец и мать теоретически могли заключить брак в соответствии с обычаями этого племени. Женой называют любую женщину из числа тех, на ком обычаи племени теоретически позволяют жениться. Аналогично – в отношении сыновей и дочерей. Какой бы странной ни казалась нам эта система групповых взаимоотношений, она распространена в наши дни на значительной территории, скорее даже в большей части мира. Как мы вскоре увидим, это объяснимо только гипотезой о том, что эта система возникла из системы группового брака и в общем-то ее иллюстрирует. Под системой группового брака мы понимаем то положение вещей, при котором группа мужчин пользовалась супружескими правами по отношению к группе женщин, так что любой мужчина из одной группы мог называть любую женщину из другой группы своей женой и относиться к ней как к таковой; в то время как каждый ребенок, рожденный от таких групповых союзов, называл отцом всех мужчин соответствующей группы (в том числе настоящего отца), а матерью – всех женщин соответствующей группы (в том числе настоящую мать). Такие обращения ни в коем случае не подразумевают убеждения в том, что говорящий был зачат всеми мужчинами из группы его отца или рожден всеми женщинами из группы его матери. Они подразумевают лишь то, что человек находится в определенных социальных (не физических, не кровных) родственных отношениях со всеми мужчинами и женщинами этих групп. Обязанности, которые он перед ними имеет, и права, которыми он в их отношении располагает, одинаковы вне зависимости от конкретного человека внутри данной группы, будь то родной отец, родная мать или другой член группы. При этой системе отцовства и материнства, братство и сестринство, сыновство и дочерство являются понятиями не кровных, а социальных уз, причем кровными узами либо вовсе пренебрегают, либо, во всяком случае, они отодвинуты как бы на второй план. Первостепенное значение придавалось отношениям, связывающим всех членов данной группы. По всей видимости, это был период не индивидуализма, а социального коммунизма; и если мы вспомним, насколько слаб каждый отдельный человек по сравнению с более крупными животными, мы, возможно, будем готовы признать, что в ту доисторическую эпоху общая борьба за выживание связывала большие группы мужчин и женщин более тесными узами (и более существенными для функционирования и развития сообщества), чем те, что ограничивали бы семейную группу одной парой и их потомством. Тогда, возможно, даже в большей степени, чем сейчас, сила была в единении: разобщенность и раздробленность коллектива подвергли бы наших предков риску быть истребленными их свирепыми и гораздо более сильными врагами, крупными плотоядными животными.

LXIII. Происхождение классификационной системы из группового брака[73]

Достаточно взглянуть на основные условия взаимоотношений у центральных и северных племен Австралии, чтобы увидеть их классификационный характер. Это значит, что термины родства обозначают не конкретных людей, а группы людей. Каждый индивид классифицируется как сын или дочь многих отцов и многих матерей. Индивид классифицирует в качестве братьев и сестер множество мужчин и женщин, которые в нашей системе вообще не считались бы его родственниками. Каждый мужчина классифицирует многих женщин как своих жен, в том числе и ту, с которой состоит в браке. Каждая женщина считает своими мужьями многих мужчин, в том числе и того, с кем состоит в браке. Каждый мужчина и каждая женщина считают своими детьми многих мальчиков и девочек, которых они не зачинали и не рожали. Таким образом, все население распределено по группам, и система родства состоит из отношений этих групп друг к другу. Единственным разумным и логичным объяснением такой системы групповых отношений является то, что она возникла в системе группового брака, то есть в таком состоянии общества, при котором группы мужчин осуществляли супружеские права в отношении групп женщин, и свойственное моногамности ограничение количества супругов одним еще не было известно. Таким образом нетрудно объяснить, почему каждый мужчина называет женой целое множество женщин, а каждая женщина называет мужем целое множество мужчин, хотя супружеских отношений в физическом смысле между ними может и не быть. Также ясно, почему каждый мужчина и каждая женщина называет отцом и матерью целые группы мужчин и женщин, из которых никак не может быть больше двух родителей; почему каждый мужчина и каждая женщина называют братом и сестрой целые группы мужчин и женщин, с которыми у них может не быть ни одной капли родной крови; и почему, наконец, каждый мужчина и каждая женщина считают своими сыновьями и дочерьми целые группы мужчин и женщин, к рождению которых они не имеют отношения. Говоря кратко, групповой брак замечательно объясняет групповые взаимоотношения, и мы затрудняемся отыскать какое-либо еще объяснение.

Многие с крайней неохотой признают, что все человечество или, по крайней мере, его бóльшая часть прошло через стадию социальной эволюции, когда индивидуальный брак был неизвестен. Единственным серьезным препятствием для принятия этого простого и достаточного объяснения классификационной системы является трудность понимания того, что к человеку вообще должны относиться как к ребенку многих матерей. Эта трудность существует только до тех пор, пока мы путаем привычное нам слово «мать» с соответствующими, но ни в коем случае не эквивалентными терминами в языках дикарей, у которых есть система классификации. Мы подразумеваем под «матерью» женщину, которая родила ребенка; австралийские аборигены подразумевают под «матерью» женщину, находящуюся в определенном социальном отношении к группе мужчин и женщин, независимо от того, родила она кого-либо из них или нет. Она является «матерью» для этой группы, даже если у нее на руках младенец. Видели, как взрослый мужчина играл с маленькой девочкой, которую он называл вполне серьезно «матерью», но, разумеется, он не думал, что эта девочка его родила. Он просто использовал термин родства «мать» в австралийском, а не в английском смысле; и если мы попробуем абстрагироваться от искажений,