Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи - Майкл Бонд Страница 39

всегда думаешь: «Правильное ли направление я выбрал? Не пропустил ли я то место, куда мне нужно?» Эти страхи есть у всех, а если тебе кажется, что ты уже добрался до места, но этого никак не подтвердить, страх становится очень сильным. Нельзя поддаваться этим страхам. Ты должен быть храбрым! Это нелегко, особенно когда ты один, в темноте. Например, ты можешь думать: «Наверное, я слишком отклонился влево и нужно брать правее». В конце концов ты можешь убедить себя в этом, особенно если не видишь места, до которого, по твоим расчетам, уже должен был добраться. Но ты не должен менять курс. Если ты продолжишь идти прежним курсом, то куда-нибудь придешь. Может, не туда, куда хотел, но все равно в какое-то знакомое место[302].

Нужно доверять своим навыкам, а не чувствам – как часто мы слышали этот совет! Изменив курс один раз, ты обязательно заблудишься, предупреждал оленевод, потому что тебе захочется менять его снова и снова. «Если ты начнешь менять курс, то не сможешь остановиться. Поверь мне – никто не может. Ты начнешь ходить кругами, пока твой олень не упадет, и ты пойдешь пешком, тоже кругами. Все, кто потерялся в тундре и умер, оказались недостаточно храбрыми и поддались своим страхам»[303].

Принято считать, что великие навигаторы обладают неким инстинктом, который подсказывает им направление. В прошлом исследователи даже утверждали, что люди, подобно птицам, насекомым и некоторым видам млекопитающих, способны чувствовать магнитное поле Земли[304]. Наверное, кто-то будет разочарован, но у нас нет свидетельств того, что люди когда-либо чувствовали направление или магнитное поле – на самом деле нам это и не нужно, потому что наши возможности адекватны навигационным потребностям, по крайней мере, когда мы полностью их используем.

Как отметил Гарольд Гатти, именно этим и отличаются люди с хорошим чувством направления. Их дополнительное чувство – это способность использовать все остальные чувства для пристального наблюдения. Если они отвлекаются или если погода не позволяет видеть, слышать, ощущать запахи или осязать, они могут заблудиться точно так же, как и все остальные. Охотники и собиратели народности сан, живущие на юге Африки, известны своим умением ориентироваться на местности, но даже они легко теряют дорогу в густом тумане. Когда полинезийские штурманы на «Хокулеа» попадают в экваториальный штиль и туман, им остается лишь сидеть и ждать, когда снова подует ветер и они смогут определить свое положение по небу и океанским волнам.

Восприятие пространства составляет основу языка и мышления многих коренных народов. В языке куук-тайоре, на котором говорят австралийские аборигены из общины Пормпуроу на полуострове Кейп-Йорк – это северо-восток Австралии, вместо относительных понятий, таких как «слева», «справа», «впереди» или «сзади», используются направления на страны света. Психолог и лингвист Лера Бородицки, проводившая там исследования в 2006 году, обнаружила, что люди говорят, например, «По твоей южной ноге ползет муравей» или «Подвинь свою чашку немного на северо-северо-восток». Вместо невзрачного «Привет!» они встречают друг друга словами: «Куда ты идешь?», причем говорящий ждет буквального ответа («На юг!»). И потому даже пятилетние дети могут в любой момент сказать, в каком направлении они смотрят[305].

Как им это удается? С помощью пристального внимания, говорит Бородицки. По ее оценке, приблизительно треть из 7000 языков мира обладают такими же особенностями, используя абсолютное, а не относительное описание пространства или встраивая пространственные термины в свою лингвистическую структуру. Например, язык мореходов кваквакэвакв, живущих на побережье Британской Колумбии, содержит множество суффиксов, используемых для указания места или направления: так легче образовать топонимы от одного слова. Так, «место, где выходят на сушу выдры», звучит как «ксумдас» (суффикс «ас» обозначает «место»), а любое слово, оканчивающееся на – т!а, указывает направление «в море» (например, «негет!а», или «прямо в море»)[306]. Их язык, квакиутль, как и куук-тайоре, – это язык чувственного восприятия. Всем таким народам постоянная связь с пространством помогала выживать и процветать – или, по крайней мере, понимать, как устроен окружающий мир.

Внимательность часто рождается из необходимости. Более восьмидесяти лет назад психолог Гарри де Силва расспрашивал двенадцатилетнего мальчика, который как будто чувствовал, где находится север, юг, восток и запад. Поначалу де Силва подумал, что обнаружил выдающиеся способности, но потом выяснилось, что мать мальчика путала понятия «слева» и «справа», а недостаток свой возмещала тем, что описывала взаимное расположение с помощью направлений на страны света. Она могла сказать: «Принеси мне расческу, которая лежит на северной части трюмо» или: «Сядь на стул с восточной стороны крыльца». И мальчик научился следить за географическими направлениями, просто чтобы ориентироваться в собственном доме[307].

Если выдающиеся навигаторы и могут нас чему-то научить, так это обращать пристальное внимание на то, что происходит вокруг нас. Поддерживать внимание совсем не просто, как пишет Ребекка Солнит в своей книге «Путеводитель, помогающий заблудиться»:

Это настоящее искусство – следить за погодой, за своим маршрутом, за ориентирами, которые встречаются на пути, понимать, как будет отличаться обратная дорога, если повернуть назад, замечать положение солнца, луны и звезд, по которым можно ориентироваться, направление, в котором течет вода, и еще тысячи вещей, которые превращают дикую местность в текст, доступный тому, кто умеет читать. Заблудившиеся люди часто не знают этого языка, языка самой земли, или не останавливаются, чтобы прочесть текст[308].

Внимание – основа навигации, но у него есть и более общая цель; оно объединяет нас с окружающим пространством, привязывает к реальности. Знание «я здесь», когда об этом говорят все ваши чувства, внушает уверенность, особенно если вы, как и большинство людей, часто отвлекаетесь на мысли, уносящие вас далеко от настоящего момента. Внимание превращает навигацию в своего рода медитацию, и у кочевых и морских народов навигаторов уважают не только за их навыки, но также как учителей и лидеров. Их роль – вести людей по жизни, помогать ориентироваться не только в физическом, но и в духовном мире. Всем культурам нужны навигаторы.

Одна из причин, почему навигаторов так уважают в кочевых племенах, состоит еще и в том, что тех, кто сбивается с пути, часто ждет беда. Это справедливо для любой культуры. Нам глубоко неприятна даже сама мысль об опасности заблудиться. В следующей главе мы расскажем о психологических основах этой реакции и о том, как удивительно ведут себя потерявшиеся люди, по рассказам специалистов поисково-спасательных служб. Также вы прочтете о женщине, которая заблудилась в лесу, что служит примером того, как легко это может случиться даже сегодня.

8