Виталий Ларичев - Сад Эдема Страница 44

Одним из возражений такому выводу могло быть то, что люди сейчас не едят гиен, так же, мол, было и в древности. Однако десятки и сотни тысячелетий назад тяжелые обстоятельства жизни могли заставить человека и его предков забыть о привередливости. Вот почему в пещерах неандертальцев и синантропа находят кости гиен. Они продолжают встречаться на становищах, возраст которых составляет 15–30 тысяч лет, а также на стоянках уже относительно близкой к нам эпохи новокаменного века (V–III тыс. до н. э.). Египтяне в начале III тыс. до н. э. упоминают гиен как одомашненных животных и как объект охоты.

Дарт обратился с расспросами к опытным охотникам Южной Африки. Они рассказали, что большинство местных хищников — львы, шакалы, пятнистые гиены — обычно избегают устраивать логова в пещерах или скальных навесах и предпочитают жить на открытых пространствах. Правда, леопард и коричневая гиена, когда у них появляются детеныши, могут встретиться под навесами или в скальных трещинах, но и они жертвы свои поедают на открытых площадках. Чтобы окончательно решить вопрос о скоплениях костей в логовах гиен, Дарт попросил Алана Хьюса написать в газеты запрос, не видел ли кто из читателей нечто подобное. Ответы оказались единодушными: никто никогда не наблюдал завалов костей в логове гиены или около него. И, наконец, последовал практический эксперимент: Дарт после долгих хлопот добился разрешения раскопать одно логово гиены в заповеднике национального парка Крюгера. Четыре дня помощники Дарта Хьюз и Харингтон, а также 4 африканца-рабочих копали самую большую из дыр, уходящих под землю. Тоннель, ведущий в логово гиены, на глубине 6 футов разветвлялся на 4 отдельные камеры — две короткие по протяженности и две длинные. Несмотря на самые тщательные поиски, в логове ничего, кроме блох, обнаружить не удалось. Правда, попался скелет черепахи, но гиена не имела к нему отношения: черепаха случайно свалилась в логово и не смогла выбраться из него. Раскопки около входа в нору также оказались безрезультатными. Кое-где валялись панцири черепах, но гиены определенно не проявляли к ним интереса: в отличие от панцирей Макапансгата, они не были разломаны.

Могли ли вообще гиены при их прожорливости и неразборчивости позволить себе оставлять как отбросы кости убитых животных? Конечно нет. Челюсти гиен, обладающие огромной силой, способны раздробить любую часть скелета, а твердые, как жернова, зубы могут размолоть его на части, удобоваримые для крепкого, приспособленного к любой пище желудка. Студент Дан Мэриз провел серию наблюдений над гиеной, пойманной вскоре после рождения. В 18 месяцев она уничтожила без остатка голову, челюсти, зубы и шкуру теленка, а в два года за три дня с легкостью расправилась с головой осла, не оставив от нее ни одной косточки. Сходные наблюдения позволяют сделать вывод, что и в древности гиены тоже не накапливали кости, а пожирали их, неоднократно возвращаясь к месту гибели жертвы.

Таким образом, после завершения «исторического экскурса» и практической проверки сведений о гиенах Дарт мог с уверенностью утверждать, что скопления костей в трансваальских пещерах оставлены австралопитеками. Костеносная брекчия — не что иное, как культурный слой жилища «недостающего звена», его кухонные отбросы. Гиена, конечно, могла заходить в пещеры в то время, когда их по каким-то причинам покидали австралопитеки. Вот тогда-то она и могла грызть разбросанные всюду кости, в том числе и останки своих сородичей. Следует к тому же учитывать, что гиены, возможно, неотступно сопровождали сообщества австралопитеков, как они сейчас следуют по пятам семейств могучих львов, тигров и леопардов, поджидая конца их кровавого пира, чтобы поживиться его остатками.

Австралопитеки же при всем их гастрономическом пристрастии к степным антилопам, видимо, не прочь были в трудные времена довольствоваться и мясом своих назойливых спутников. Туши их доставляли в пещеру, где охотников поджидали голодные члены орды. При тех же затруднительных обстоятельствах велась, очевидно, и охота на шакалов, леопардов, саблезубых тигров, диких собак.

Каждое из новых заключений Дарта било в одну точку: австралопитеки принадлежат к той разновидности антропоидов, которые вступили на стадию очеловечивания. Они — давно искомое «недостающее звено». Во всяком случае, как с чисто антропологической точки зрения, так и по образу жизни австралопитек более, чем какой-либо другой из ископаемых приматов, имеет шанс занять это вакантное место. Впрочем, для окончательного решения вопроса недоставало одного весьма существенного компонента: они, как считалось, не умели изготовлять и использовать орудия, что определяется как самый весомый признак человеческого статуса представителей семейства приматов. Дарт попытался развеять и это представление. Он высказал мысль о том, что австралопитеки представляют особую стадию в культурной эволюции человечества, когда в качестве орудий использовались не камни, а кости, зубы и рога животных. Дарт придумал особое название для этого этапа «недостающего звена» — osteodontokeratic kulture («культура кости, зубов и рогов»).

Несмотря на очевидную смелость этого вывода, нельзя не признать последовательности и логической оправданности умозаключений Дарта. Действительно, если костяная брекчия Макапансгата не случайное скопление останков погибших животных, а кухонные кучи, то почему бы кости из них не могли быть использованы «австралопитеком Прометеем» в качестве своеобразных инструментов. Постоянные неудачи в поисках оббитых камней не могли не заставить Дарта обратить особое внимание на изучение фрагментов, составляющих кухонные отбросы, с целью выделения как «естественных» инструментов, так и искусственно подправленных обломков, которые могли бы использоваться на охоте и при разделывании добычи. Вскоре, помимо плечевых костей антилоп, служивших дубинками для охоты на павианов (в пещере их было найдено 336 штук), он выявил дистальные — ниже колена — кости конечностей лошади с такими же, как у конечностей антилопы, двойными суставными выступами. Примечательно, что в Макапансгате не найдены части конечностей лошадей и антилоп, расположенные выше поджилок, а копытных фаланг обнаружено всего пять штук. Дистальные кости ног с массивными суставными выступами не представляли, конечно, ни малейшего интереса для тех, кто хотел утолить голод. Тем не менее австралопитеки не бросали в степи кости конечностей, почти полностью лишенные мускулов. Они подрезали поджилки, отделяли остальные части ног антилоп и лошадей, чтобы превратить их в дубинки. Их накапливали в пещере как особо ценное и эффективное орудие для охоты.

Далее Дарт, просматривая фаунистические коллекции, заметил, что среди костей иных, чем антилопы, животных преобладают фрагменты черепов. 82,5 % обломков составляли части черепных коробок, множество нижних, а также верхние челюсти. На 140 животных, не относящихся к семейству антилоп, найдена всего одна иная, чем черепные кости, часть скелета — шейный позвонок павиана, который сохранился, очевидно, при отделении головы от туловища животного. Отсюда следовал вывод, что австралопитеки были настоящими «охотниками за головами». Они приносили на стойбище голову жертвы, оставляя туловище в степи. По мнению Дарта, такая операция преследовала две цели: с одной стороны, в пещеру доставлялась самая питательная часть убитого животного — мозг, а с другой — последующая «обработка» черепа давала в руки австралопитеков эффективные «естественные орудия»: челюсти гиен, леопардов, свиней, саблезубых тигров, павианов, дикобразов и шакалов. Их острые резцы, резко выделяющиеся клыки могли успешно использоваться как режущие инструменты. В результате австралопитеки получали на вооружение то, чего они лишились в процессе эволюции. Естественное оружие своих жертв они обращали против них самих!

Иллюстрация к рассуждениям Р. Дарта.

В Макапансгате было найдено 369 нижних челюстей антилоп. Они использовались, согласно заключению Дарта, как режущие и ударные орудия. Если взять крупную челюсть за переднюю часть, то можно резать мясо, резцовыми зубами расколоть череп, а с помощью поломанного нижнего конца вскрыть брюхо убитого животного. Замечательный инструмент — нижние челюсти самых мелких антилоп. Их коренные и предкоренные зубы образуют острое лезвие, напоминающее по виду школьный перочинный или малый кухонный нож. Примечательно в этой связи отметить, что останки мелких антилоп представлены в Макапансгате исключительно костями черепов, а из них подавляющую часть составляют нижние челюсти. Верхние челюсти антилоп также могли использоваться как инструменты. Современные африканские аборигены употребляют их как скребущие орудия для очистки шкур. Австралопитеки с помощью нижних челюстей, очевидно, отделяли мясо от костей, а в голодное время растирали шкуры, чтобы можно было использовать их в пищу. Как скребки, возможно, использовались сотни изолированных зубов из верхних и нижних челюстей. В принципе каждая приостренная кость скелета любого животного могла применяться в примитивном труде. Дарт, во всяком случае, не сомневался в оправданности такого предположения. В частности, хорошими колющими инструментами могли быть иглы гигантского дикобраза. Далеко не случайно оказались они среди костей, к тому же известно, что гиена не охотится на дикобразов, а следовательно, не могла затащить их иголки в пещеры. Для различных трудовых операций использовались также рога антилоп.