Сергей Воронин - Теория и практика расследования преступлений, связанных с незаконной добычей водных биоресурсов Страница 62

Возникает закономерный вопрос: стоит ли усложнять и без того достаточно громоздкую процедуру уголовного судопроизводства из-за такого участника процесса, как свидетель? Полагаем, что стоит. Если потерпевший является заинтересованным участником уголовного процесса, а, по мнению отдельных авторов, - и "центральной его фигурой"2, то свидетель на сегодняшний день является самым незащищенным, самым бесправным участником уголовного судопроизводства. Остается совершенно непонятным, почему свидетель должен претерпевать весьма серьезные лишения только из-за того, что "ему стали известны какие-либо обстоятельства, подлежащие установлению по данному делу"?

Достоинство предложенной тактической операции в суде в том, что разрешая такую сложную ППСС как "обеспечение безопасности свидетеля", она в отличие от "маршальской системы", действующей в США и англо-саксонских странах и суть которой в переселении свидетеля, изменении его внешности и биографии - очевидно, более экономична и поэтому вполне реальна в сложившихся социально-экономических условиях в России.

Проблемно-поисковая судебная ситуация, связанная с риском утраты доказательств, является типичной и по делам, связанным с незаконной добычей водных биоресурсов. Например, в случае привлечения к участию в судебном разбирательстве специалиста.

Так, в одном из уголовных дел специалист-ихтиолог участвовал в заранее запланированном УВД г. Находки мероприятии по выявлению и пресечению незаконной добычи ВБР. При его проведении на акватории з. Находка была обнаружена моторная лодка, в которой находился гражданин П., рядом с лодкой в воде производил погружение гражданин К., периодически всплывая, последний передавал что-то в лодку. В дальнейшем, после подхода плавсредства к берегу и выполнения сотрудниками правоохранительных органов поверочных действий, установлено, что указанными лицами незаконно добыто 128 особей трепанга, 50 особей гребешка и одна особь осьминога. Данный специалист участвовал в осмотре места происшествия, а потом привлекался в качестве эксперта по делу об административном правонарушении, возбужденному по тому же факту. Впоследствии, у него было взято объяснение, в котором он изложил обо всем увиденном во время наблюдения с берега за действиями браконьеров, а потом, рассчитав сумму причиненного ущерба, он определил его категорию - крупный.

На основании части 1.2 статьи 144 УПК РФ информация, установленная в результате получения объяснения у специалиста, будет доказательственной при условии соблюдения положений данного Кодекса. Одним из таких условий является разъяснение прав и обязанностей сведущему лицу перед проведением указанного действия (часть 1.1 статья 144 УПК РФ), что и было сделано дознавателем. Таким образом, в результате действий дознавателя произошло совмещение в опрашиваемом лице двух участников уголовного судопроизводства: свидетеля и специалиста. На наш взгляд, это совершенно недопустимо, так как одно и то же лицо в уголовном процессе не может иметь статус двух участников (

глава 9 УПК РФ): у каждого из них свои четко регламентированные права и обязанности. В описываемом примере опрашиваемое лицо приобретает статус свидетеля, так как в начале объяснения ему были заданы вопросы об обстоятельствах произошедшего события. Следовательно, он не может уже разъяснять вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию. И неважно, что данное объяснение было взято задолго до вступления изменений в УПК РФ (Федеральный закон РФ от 04.03.2013 NФЗ-23), позволяющих сведения, полученные при проверке сообщения о преступлении, использовать в качестве доказательств. Такое положение дел свидетельствует о том, что указанные дознаватель отчетливо не представляет процессуальный статус специалиста-ихтиолога, особенно на этапе проверки сообщения о преступлении. Вызвано это тем, что на данном этапе субъект расследования не выполняет те действия, которые бы лицу, обладающему знаниями в области ихтиологии, придавали бы статус специалиста: направление сведущему лицу "вызова" или разъяснение прав, обязанностей, ответственности и доведение необходимой информации достаточной для проведения исследований. В результате, ценное доказательство, сформированное специалистом - ихтиологом, в суде, уже в ходе проверки и оценки доказательств, было безвозвратно утеряно.

Подобная ППСС судебного разбирательства, по нашему мнению, может быть успешно разрешена в ходе грамотно проведенного допроса специалиста уже в суде - с помощью так называемой тактической операции "выбор, очередность и сочетание различных форм судебного допроса".

Специфические условия судебного разбирательства способствовали появлению своеобразных форм судебного допроса - перекрестного и шахматного. По сути, это модифицированные формы очной ставки, применяемые адекватно сложившимся судебным ППСС.

Перекрестный допрос - это допрос одного человека несколькими участниками судебного следствия по поводу одного и того же обстоятельства2. Значение данного вида допроса в процессе установления истины трудно переоценить.

Так, подчеркивая роль данного тактического приема английский юрист Хатчисон отмечает: "Состязательный процесс основан на принципе, что нельзя полагаться на непроверенные доказательства. Одной из гарантий судебной справедливости является то, что никто не может быть осужден на основе непроверенных доказательств. Наша система доказывания зависит главным образом от устных показаний ("first-hand" - первых рук). Без него, без проверки заявления, полученного из вторых рук, дело дойдет до любых ошибок и злоупотреблений".

Шахматным допросом может быть назван такой, при котором допрашивающий попутно ставит вопросы другим лицам по одним и тем же фактам и обстоятельствам, исследуемым в данный момент в основном допросе1. Цель такого допроса - подтвердить или опровергнуть показания допрашиваемого показаниями других лиц. При проведении шахматного допроса должны соблюдаться определенные условия: он может быть допущен только в отношении лиц, уже допрошенных в судебном заседании; вопросы, задаваемые другим лицам, должны преследовать конкретную цель подтверждения или опровержения показаний допрашиваемого и не уводить в сторону от линии основного допроса2.

Шахматный допрос в суде отличается от очной ставки, так как ему сопутствует иная проблемно-поисковая следственная ситуация, чем в очной ставке. Необходимость проведения очной ставки возникает в результате существенных противоречий в показаниях двух лиц, участников судебного шахматного допроса значительно больше, а противоречий в их показаниях может и не быть.

Установление очередности судебного допроса, как составная часть указанной выше тактической операции, также напрямую будет зависеть от типа судебно-следственной ситуации.

Так, если совместно с подростком в совершении преступления участвовал взрослый, целесообразно сначала допросить несовершеннолетнего, иначе он может скорректировать свои показания с учетом позиции взрослого, влияние которого на подростков, порой, велико и после совершения преступления. Конечно, бывает и так, что взрослый дает правдивые показания и подражание ему может благоприятно сказаться на результатах допроса несовершеннолетнего. Но очевидно, что такого эффекта можно ожидать и тогда, когда подростку будут заданы вопросы уже после допроса взрослого1.

Перейдем к рассмотрению второго блока типичных ППСС судебного разбирательства.

2. Проблемно-поисковые судебные ситуации, связанные с восполнением пробелов в материалах предварительного следствия.

Попытки исследовать ситуации судебного следствия, связанные с восполнением пробелов в материалах предварительного следствия, уже предпринимались в научной литературе2 , однако по данной проблеме в криминалистике, полагаем, только намечаются пути исследования.

Анализ главы 37 УПК РФ показывает, что арсенал тактических средств судьи значительно меньше, чем находящийся в распоряжении следователя на стадии предварительного расследования. Очевидно, что жестко формализованная процедура судебного разбирательства не позволяет проводить ни эксгумацию, ни проверку показаний на месте, ни обыск.

Производство таких следственных действий, как следственный эксперимент (ст.288 УПК), осмотр местности и помещения (ст.287 УПК) также в судебной практике встречаются крайне редко. Дело в том, что самому составу суда с участниками судебного разбирательства (в силу гласности процесса) достаточно сложно заниматься проведением следственного эксперимента или, тем более, обыска, направленного на отыскивание вещей и предметов, относящихся к рассматриваемому уголовному делу, не только в организационном плане, но и в сугубо нравственном аспекте. Названные действия характеризуются повышенной степенью принуждения, причем осмотр и обыск предполагает различные формы поиска и в различных местах (туалетах, местах хранения грязного белья, мусора и т.д.), что вряд ли совместимо с отправлением правосудия1.