Роберт Кийосаки - Если хочешь быть богатым и счастливым не ходи в школу? Страница 14

Но так ли уж мы в США далеки от этой схемы? Тревожная правда заключается в том, что не так. Мы обучились с необъявленной экономической войной независимо от расы, цвета кожи, пола и происхождения. Те, кто наверху, хотят верить, что все хорошо, что все так, как и должно быть. Они даже занимаются благотворительностью, и это поддерживает их сердца. Они удерживаются в некоей изоляции своего круга, не желая ничего знать о страданиях за его границей.

Было бы, с другой стороны, неверным слепо обвинять их во всех бедах, в то время, как каждый из нас в свою очередь также держится особняком. Мы все проходим через эту систему убеждений, не всегда осознавая истинную подоплеку своих поступков. Когда в нежном пятилетнем возрасте нас научили неизбежности существования победителей и проигравших, нам неоткуда было взять критический взгляд на то, к чему это приведет в последствии. Победители и проигравшие существуют потому, что нас научили так думать, и обучение это началось достаточно рано, так что встав взрослыми нам не приходит в голову начать это опровергать.

Если мы мыслящие люди и хотим наслаждаться своим величайшим потенциалом, нам пора менять отживший образ мышления. Если мы хотим научиться действовать сообща, мы должны прекратить оценочную деятельность и рассматривать других людей просто, как людей. Но такая эволюция не получит права на существование пока мы будем продолжать отворачиваться от тех «маленьких» жестокостей, которые ежедневно совершаются в школах. Год за годом наши дети проходят сквозь систему, которая сортирует, классифицирует и оценивает их. «Тупые» идентифицируются достаточно рано. Затем «одаренные» обучаются причислять себя к другому разряду, нежели их менее удачливые товарищи, чьи интересы и цели полностью игнорируются. Они могут быть помещены в специальные классы и даже им может быть оказана некоторая специальная помощь, но подтекст таких мероприятий всегда один: система ценит их намного меньше нежели тех, кто на вершине успеха.

Через некоторое время дети принимают эти правила игры и даже поддерживают их. Как результат, мы выращиваем людей бессердечных людей, большинство из которых нуждается в более тесном эмоциональном контакте с окружающими, как собственно и остальные из нас. Такого рода соревнования воспитывают одиночество и чувство изолированности не только у тех, кого поощряет система, но и у каждого из нас. Часто ли идем по жизни, не зная радости истинной дружбы и поддержки со стороны других. Думая о прошедших днях, вы, испытывая боль, прощаясь с кем-то, о ком вы искренне заботились. Большинство из нас давно научилось подавлять в себе подобные качества. Без такого подавления способность отворачиваться от друга никогда бы не смогла реализоваться в школе. Пока мы взираем на то, как это происходит, мы недалеки от преступления против гуманизма гитлеровской Германии. Может мы не ощущаем физической границы между собой и другими людьми, но без сомнения чувствуем заброшенность в наших сердцах.

Только теперь благодаря растущей тревоге за глобальные проблемы окружающей среды мы, наконец начинаем понимать свою принадлежность к единой закрытой экосистеме, которую мы называем планетой Земля. Несколько лет назад мы слышали, как люди с севера говорили о том, что их не касается вырубка деревьев в Южной Америке. И этому никто не помешал. Сейчас мы вес начинаем мыслить шире, видя, что все происходящее в Южной Америке, к примеру, отражается на всей планете.

Тогда почему мы все еще слышим мнения некоторых людей о том, что они не интересуются тем, что правительство и корпорации захламляют нашу планету ядерными отходами. Эти люди еще не осознали, как мы едины на нашей маленькой планете. Слава Богу у нас хотя бы есть преданные, заботливые люди, которые информируют о том, что здоровье планеты – эти всеобщая задача.

Когда мне было 15, я завалил свой английский и должен был повторять этот годовой курс снова. Мой отец спросил меня, как я в связи с этим себя чувствую. Я ответил, что у меня нет с этим больших проблем. Затем он спросил меня, считаю ли я, что заслуживаю самого низкого балла, Я сказал, что нет. После этого, одна треть учеников завалила этот предмет. Мне просто довелось быть одним из первых. И все мы знали, что это была не наша вина, что все мы получили плохие отметки. Мой бедный отец подпрыгивал до потолка. «Никогда не ленись отстаивать свою позицию, если считаешь, что в тобой поступили несправедливо. Несправедливость всегда ведет к еще большей несправедливости». Он был очень зол на меня не за то, что я получил низкий балл, а за то, что я смирился с несправедливостью.

Как заметил в своей книге Харвей, маленькие жестокости ведут к большим. Мой отец учил меня как нужно давать сдачи, даже если я не могу быть полностью уверен в том, что я прав. Он преподав мне бесценный урок в отношении правил, этики и морали: мы должны заново переоткрыть для себя все истины, а не просто принимать их навязывание со стороны. Учителя научились меня опасаться. Они знали, что я не сдаюсь и не всегда соглашаюсь со своими отметками. Но уроки моего отца не закончились с окончанием школы. Они продолжали служить мне долгие годы, когда я был во Вьетнаме. Однажды я нашел в своем вертолете маленького мальчика, который был взят за Да Нангаи. В соответствии с военным уставом, я имел все права, если не обязанности, застрелить его. Это был мой долг, как военного офицера. Я одновременно защищал и собственность Соединенных Штатов, и свою собственную жизнь. Но как раз, когда я прицелился и был готов нажать на курок, я посмотрел и глаза мальчика, что же я прежде всего увидел в них? Я увидел в них другого человеческого существа, а не коммуниста, как меня учили думать. Я обвинял себя в том, что не искал другого способа решения проблем, а позволял себе бездумно выполнять то, что считал истинным человек более, как мне казалось, авторитетный, чем я сам.

Через три недели после истории с мальчиком мы стояли на якоре в Гонг Конге. Наш эскадрон получил срочное сообщение, что мы должны немедленно вернуться во Вьетнам. Мы должны были принять участие в крупной военной операции недалеко от границы между Северным и Южным Вьетнамом. Я больше не вернулся на свой корабль. В этот день я принял одного из тяжелейших решений в своей жизни. Я несколько часов гулял по улицам со звенящими мозгами и весь дрожа. Остальные пилоты назовут меня трусом и предателем. Я понимал, что это не самый достойный способ выразить мой отказ сражаться. Но я также знал, что не могу более сражаться и убивать только потому, что мне приказывают это делать. Остальные пилоты не поняли того, что для меня снова летать и убивать было проявлением трусости.

Взглянув в тот день в глаза этого ребенка, я как будто пробудился от спячки. И более никогда уже не следовал общепринятым правилам, если они не совпадали с моими убеждениями. Прежде всего я прислушивался к своей этике прежде, чем продать дух и душу в угоду одобрения друзей. И долго еще я не мог прийти в себя, подолгу стоя в тишине и глядя в окно, как будто был раздавлен системой.

С того дня во Вьетнаме в 1972 г. я честно искал альтернативу системе. После войны с Ираком, и когда завершились все парады, я стал удивляться почему Соединенные Штаты не обратятся к своим внутренним победам: наши бедные и бездомные, агрессия и озлобленность, кризис здравоохранения, загрязнение окружающей среды, и этот список не исчерпан. Мы не можем закидать эти проблемы бомбами и заставить их нас покинуть. Демонстрация силы их не решит. Надеюсь, мы, как мыслящие существа, приближаемся к осознанию того факта, что наши проблемы не могут далее решаться убийством и увечьями других.

Мы начинаем менять нашу образовательную систему, изменяя свои мысли. Важно, чтобы мы начали осмысливать тот факт, что не существует тупых и способных людей. Все равны. Как сказал один ребенок, участник Специальных Олимпийских Игр, мы не тупые, мы просто медленнее обучаемся некоторым вещам.

И так обстоит с каждым из нас. Мы все быстрее в одном и медленнее в другом. Так этот мир устроен. Каждый имеет свой уникальный талант. Задача обучения вдохновлять и развивать этот талант, пока он не расцветет. Эти человеческие таланты не расцветут в среде, подавляющей творчество, где запоминание фактов, цифр и формул, которые взрослые считают необходимыми, является приоритетным. Что бы ни случилось, если бы у нас были школы без тестов и экзаменов? Можем ли мы, взрослые, доверить внутренней душевной организации ребенка, данной Богом, отыскать все те знания, на которые он изначально нацелен? Можем ли мы достаточно им доверять и оставить их в покое

– или вы считаете, что мы должны брать на себя божественные функции и контролировать процессы, происходящие в головах детей?

Как часто мы всего лишь навязываем собственные страхи, убеждения и желания нашим детям во имя образования? Мы должны учиться доверять способности наших детей думать и спрашивать, когда они готовы выучить что-нибудь новое.