Неизвестен Автор - К вопросу теории и практики экономики переходного периода Страница 16

Самое большое принципиальное различие между марксистской и немарксистской наукой заключено конечно же не в том, что одна заключает интересы угнетенных, эксплуатируемых, а другая - на стороне эксплуататоров, в совершенно иной - в методологической стороне.

Поставив перед собой задачу вскрыть законы эксплуатации, Маркс подошел к этой задаче, отталкиваясь от категорий абстрактного труда, который толкуется Марксом так, что его теория практически не выходит за рамки труда однородного 1/, а это отрезает путь к функциональному анализу, который как раз и составляет основное содержание всей экономической науки. Хотя Маркс в ряде своих суждений и приближался к понятию "абстрактная полезность", но он не сумел перешагнуть тот рубеж, который уже в его время и особенно после него перешагнула теория предельной полезности.

Самая сильная сторона этой теории в том и состоит, что лежащая в ее основе абстракция предельной полезности, будучи исходной, очень быстро открыла путь для анализа реальной динамики - для того, чтобы от бесконечномерного по своей сути абстрактного анализа взаимодействия полезности и производительности перейти к реалиям, какими они складываются не на абстрактном, а на действующем рынке. Сама жизнь, сам опыт Советского Союза и других стран "социалистического содружества" доказали ошибочность такого перехода, когда законы исторического материализма, в котором на первом месте стоит производство, автоматически переносятся на современную экономику, для которой первичность производства - это ненужная банальность, а истинная наука начинается с признания в качестве главного экономического механизма рынка. К слову сказать при таком переходе совершенно по иному выглядят и некоторые из основных положений исторического материализма. Во-первых, рушится занимавшая в марксизме со времени Каутского (его книга "Бернштейн и социал-демократическая программа" (1899), более известна под названием "Антибернштейн") большое место критика основного положения Бернштейна "Движение - все, конечная цель - ничто". Устанавливается, что настоящее начало движения к социализму относится не ко времени создания современных социалистических организаций, а к началу перехода от натурального хозяйства к рынку. В своем идеале рынок это и есть воспроизводство по принципу "от каждого по способности, каждому по результатам труда".

Но еще более важно другое: истинная диалектика, наиболее последовательное проявление действия в общественной жизни закона единства и борьбы противоположностей проявляется не в том, что "история общества - это история борьбы классов" - с ударением на то, что своего высшего и последнего предела эта борьба достигает в борьбе пролетариата и буржуазии - а в совершенно ином - в том, что рынок, товарно-денежные отношения, будучи абсолютно необходимым и ничем не заменимым механизмом соизмерения затрат и результатов, в своей бесконечномерности обладает и рядом таких пороков и дефектов, которые при разных обстоятельствах могут углубляться или смягчаться. И основное содержание общественного процесса как раз и состоит в оптимизации, как непрерывном движении к "наименее плохому", в том, чтобы асимптотически приближаться к идеалу, т.е. сознавая невозможность достижения идеала как конечной цели, двигаться в ее направлении от одной промежуточной ступени к другой. Такое движение происходит в ходе постоянной и неизбежной социальной и политической борьбы, принимая разный характер в разные периоды и в разных странах. Одно из проявлений этой борьбы - не только столкновение монополии и конкуренции, но и столкновение между животворной монополией (например, государственным контролем в сферах кредита и денег) и губительной антирыночной монополией, монополией мафиозного характера.

Хотя и не главной, но очень важной стороной этой борьбы является экономическая теория. В известной мере ее многогранность и разноплановость зависит от интересов тех или иных социальных групп. Но более всего несовпадение взглядов определяется разноплановостью самой действительности, тем что последняя состоит из факторов, действующих в разных, зачастую противоположных направлениях, в результате чего оказывается естественным и неизбежным возникновение и развитие разных течений, выделяющих в качестве наиболее важных одни или другие аспекты экономической жизни.

С этой точки зрения доклад В.С.Автономова глубоко содержателен и высоко ценен. Но в какой степени он применим к анализу закономерностей нашего переходного периода? Сложность в том, что все основные течения мировой экономической мысли обращены к анализу реальной рыночной экономики, а у нас ее еще нет. Для нас, как я полагаю, самым главным и самым трудным является не сама теория рыночной экономики, которая в мировой науке прекрасно разработана и продолжает разрабатываться, а теория и практика перехода от нерыночной экономики к рыночной. В зависимости от конкретной исторической обстановки такой переход носит совершенно различный характер и поэтому очень трудно найти общие законы и закономерности* Эта трудность проявилась и в содержании доклада В.С.Автономова. Здесь позитивная часть намного сильней, чем нормативная. Я это говорю ни в коем случае не в упрек докладчику. То, что у нас происходит сейчас - это как я полагаю особое, своеобразное первоначальное накопление - такое, которое более всего зависит не от экономических, а от политических факторов. Победы на предстоящих президентских выборах демократии - одна экономика, а победа коммунистов совсем другая. Но обратите внимание на то, что даже Зюганов в своей программе ничего не пишет о марксизме как руководстве к действию. Возможно, что это всего лишь политическая уловка, но она не лишена определенного смысла.

Как бы то ни было впервые после почти 8 десятилетий у нас пришло время, когда марксистская экономическая теория начала уходить в прошлое. Это было неизбежно. Как могло быть иначе с наукой, которая основывала теорию заработной платы на возмещении стоимости рабочей силы, а не на производительности труда? И при том, как это имеет место в первом томе "Капитала", констатировала, что основной системой зарплаты является сдельная поштучная оплата т.е. прямым образом основанная на производительности. Как могло быть иначе с теорией, которая объявляла тенденцию нормы прибыли к понижению одним из основных законов - и притом таким законом, который обусловливает, неизбежность гибели капитализма? Иными словами, один - далеко не главный - вариант стабильной производительности труда при росте органического состава капитала, объявлялся главным и определяющим все будущее общественного устройства? Как могло быть иначе, когда основной характеристикой послеоктябрьской эпохи объявлялся сначала общий кризис капитализма, а затем его углубление - тогда как, по крайней мере с начала 50-х годов, экономика капитализма достигла небывалой устойчивости экономического роста, когда прежние закономерности с неизбежностью периодических кризисов, явно сходят на нет (как сходит на нет и острота классовых противоречий, что помимо прочего, находит свое выражение в резком снижении забастовочного движения, в том, что 80-85% населения индустриальных стран относят себя к среднему классу, т.е. не признают себя эксплуатируемыми)?

Я думаю, что путь выхода на плодотворную нормативность состоит в том, чтобы абстрактно-теоретический анализ соединить с историко-страновым. Это особенно важно потому что сейчас в разного рода публицистике появляется много несообразностей. Возможно наиболее очевидная из них заключается в той позиции, которую занимают нынешние "ортодоксальные марксисты". Еще вчера они объявляли о том, что самая характерная черта современного капитализма как и прежде заключается в стихийности и анархии производства, в противоречии между общественным характером производства и частным присвоением. Сегодня же, когда здесь у нас началось становление рынка и приватизация, они объявляют о том, что мы уходим назад от капитализма, в лоне которого, якобы, господствуют государственная собственность и организованность. Или вот еще один пример несообразности: в первом варианте программы КПРФ говорилось, что наше теперешнее экономическое положение похоже на то, что было в США в 1929-1933 гг. Ну как можно так писать, когда там был циклический кризис, а у нас совсем другое - кризис структуры, кризисный переход от одной системы к другой?

Если уж обращаться к историческим сравнениям, то здесь наиболее важны опыт СССР при переходе от "военного коммунизма" к НЭПу и опыт послемаоистского Китая - в том и другом случае речь шла о сочетании рынка и значительной приватизации с жесткой политической

диктатурой; опыт "тетчеризма" и " рейганомики", а также Административно-финансовой реформы в Японии - где некоторое, в определенных пределах, ослабление государственного регулирования принесло с собой значительные улучшения. Немаловажен опыт "четырех драконов" -республики Корея, Тайваня, Гонконга и Сингапура, а также ряда стран Южной Америки. Самый общий вывод из этого опыта заключается в следующем: рыночные отношения могут быть и при политической демократии и при диктатуре. В зависимости от конкретной исторической обстановки, более эффективным может оказаться то один, то другой вариант. Не мажет, однако, быть эффективным вариант антирыночный. С другой стороны, рыночный вариант не может сохраняться при слишком длительном тоталитаризме (при том, что никаких заранее определенных сроков здесь быть не может: разумность или чрезмерность сроков определяется только конкретными обстоятельствами).