Александр Соловьев - Знаковые моменты Страница 20

Главная ошибка Бонапарта

Но блицкрига на Эспаньоле не получилось: повстанцы оказали ожесточенное сопротивление. А тем временем случилось то, чего боялись американцы. В конце 1802 года Испания закрыла для них Новый Орлеан, по официальной версии Мадрида, чтобы «пресечь американскую контрабанду» и в ответ на «плохое отношение» к испанским морякам в американских портах. Правительство США пригрозило ввести в этот город войска, и испанцы были вынуждены обнародовать хранившийся до сего момента в секрете договор по Луизиане.

Правда, о чем-то подобном в Вашингтоне уже догадывались. В апреле 1802 года, наблюдая за ходом французской оккупации Эспаньолы, президент Джефферсон писал своему министру по особым поручениям в Париже Роберту Ливингстону: «В тот день, когда Франция возьмет под контроль Новый Орлеан, мы снова пойдем под венец с британским флотом и британской нацией».

Американцы восприняли бы оккупацию Нового Орлеана с чувством глубокого удовлетворения, пусть даже это привело бы к полномасштабной войне с Испанией. Однако Томас Джефферсон решил попробовать мирный вариант. Он послал в Париж письмо Ливингстону с приказом «сделать все возможное, чтобы предотвратить передачу Франции Испанской Луизианы, а если это окажется невыполнимым, попытаться выкупить у французов Восточную и Западную Флориды и Новый Орлеан». Деликатность ситуации состояла в том, что Ливингстон должен был предложить деньги за то, что Франции не принадлежало: она еще только планировала захватить Новый Орлеан и обе Флориды.

Следом за письмом во Францию в помощь Ливингстону отправился чрезвычайный эмиссар президента Джеймс Монро, который имел уже более конкретные полномочия. Ему было поручено предложить Франции $10 млн за обе Флориды с Новым Орлеаном. Если бы французы отказались, американский эмиссар посулил бы им $7,5 млн за один город-порт. В случае нового отказа Монро имел право заключить двусторонний договор, согласно которому американским купцам разрешалось бы свободно торговать в Новом Орлеане. Если бы французы продолжали упорствовать, им было бы предложено продать участок земли на восточном берегу Миссисипи, напротив Нового Орлеана, с тем чтобы Соединенные Штаты смогли построить там собственный морской порт. И наконец, если бы французы отказали опять, Монро имел инструкцию откланяться и отправиться в Лондон предлагать Британии альянс со своей бывшей колонией.

Монро отплыл из Нью-Йорка 8 марта 1802 года, и, пока он плыл, отношения Англии и Франции резко обострились. Разведка доносила министру иностранных дел Франции Талейрану, что в Лондоне объявление войны уже считается делом решенным и, в частности, планируется экспедиция английского флота к Новому Орлеану. Французские войска на Эспаньоле, численность которых к тому времени достигла 35 тыс. человек, прочно и, по-видимому, надолго увязли в партизанской войне. Без опоры на Эспаньолу французский флот не мог помешать англичанам захватить Новый Орлеан, которые, таким образом, отрезали бы от Франции Луизиану. С другой стороны, Наполеону требовались деньги на войну с Австрией. Перед Францией стояла дилемма: продолжать выстраивать континентальную блокаду Британии в Старом Свете, покоряя для этого одну за другой европейские страны, или заключить мир с Австрией и подорвать мощь своего главного противника, атакуя его в колониях. Наполеон выбрал первое, совершив, по-видимому, главную ошибку в своей жизни.

Четыре цента за акр

8 апреля чрезвычайный эмиссар президента Джефферсона Джеймс Монро высадился в Гавре, а 11 апреля, когда он еще только добирался до Парижа, Талейран неожиданно спросил у Ливингстона, сколько бы дали Соединенные Штаты Франции за Испанскую Луизиану. Тот быстро смекнул, в чем дело, и оценил принадлежащую Франции Луизиану в $4 млн, то есть в два в половиной раза ниже, чем не принадлежащие Франции обе испанские Флориды и Новый Орлеан. Талейран отпустил Ливингстона, велев ему подумать и приходить завтра с настоящей ценой.

Джеймс Монро прибыл в Париж – тот уже гудел от слухов о предстоящей сделке века – и едва успел закончить туалет, как слуга доложил, что американского эмиссара хотят видеть по неотложному делу представители сразу двух английских банкирских домов – House of Hope и Baring. Англичане решили ссудить своей мятежной колонии (именно таковой в ту пору считались на Британских островах Соединенные Штаты) $10 млн под божеские 6 %, с тем чтобы она выкупила Испанскую Луизиану у Франции.

Следующий раунд переговоров проходил уже между Джеймсом Монро и министром финансов Франции Франсуа де Барб-Марбуа. Американцы все больше интересовались, почем нынче обе Флориды с Новым Орлеаном, а французы твердили свое: либо берите Луизиану, либо вообще ничего не продается. При этом заокеанских покупателей торопили: война между Англией и Францией должна была начаться со дня на день. У Монро и Ливингстона не было времени связаться с Вашингтоном, и 30 апреля 1802 года они на свой страх и риск обязались от лица Соединенных Штатов выплатить Франции $15 млн, что составляло около f3 млн (расчеты велись в фунтах стерлингов), за 828 тыс. кв. миль Луизианы, то есть за территорию в пять раз больше Франции. $11,25 млн получало французское правительство, а $3,75 млн предназначались в качестве компенсации французам, чьи имущественные интересы затрагивала продажа Луизианы. Дополнительным условием сделки было предоставление всем луизианским жителям гражданства Соединенных Штатов.

Из Парижа Монро отправился в Мадрид, где попробовал договориться о покупке обеих Флорид и Нового Орлеана уже с законными владельцами этих территорий. Но испанцы сказали ему твердое «нет». Кроме того, они сожалели о продаже Луизианы (в основном обижались на вероломство французов, которые в свое время клятвенно обещали Испании не передавать Луизиану третьей стороне), правда, возразить по существу ничего не могли. 30 ноября испанский губернатор Луизианы официально передал Луизиану французскому префекту, а через три недели ее вручили американскому представителю. Фактически же смена власти на юге Луизианы произошла 20 декабря, а на севере, в Сент-Луисе, – 9 марта 1804 года. 80 тыс. луизианцев стали гражданами США.

Разные дивиденды

Теперь Соединенным Штатам предстояло разобраться, что же они купили. Президент Джефферсон послал для этого на разведку двух офицеров: Мериуизера Льюиса и Уильяма Кларка. Впоследствии Эдгар По написал об этой экспедиции захватывающую приключенческую повесть. Но в действительности приключения Льюиса и Кларка были еще более захватывающими.

Случилось то, чего так боялись испанцы: в ноябре 1805 года разведка армии США добралась до устья реки Колумбия и вымыла свои сапоги в Тихом океане. В Вашингтон Льюис и Кларк вернулись спустя два года и четыре месяца, привезя с собой гербарий, описание туземной фауны и кипу договоров о дружбе с местными индейскими племенами.

Американские офицеры не подозревали, какие богатства таились на огромной территории Испанской Луизианы, поделенной теперь между 13 штатами – Арканзасом, Колорадо, Айовой, Канзасом, Миннесотой, Миссури, Монтаной, Небраской, Северной и Южной Дакотой, Оклахомой, Вайомингом и Луизианой. В Южной Дакоте будут добывать львиную долю американского золота, в Монтане найдут крупные месторождения меди, а в Небраске, Канзасе, Луизиане, Оклахоме и Арканзасе – газ и нефть. Миннесота на 60 % удовлетворит потребность промышленности США в железной руде, а Миссури, Северная Дакота, Вайоминг и Колорадо обеспечат страну углем. Когда же понадобится уран, то в бывшей Испанской Луизиане обнаружат в потребном количестве и его.

Быстро разбогатев, Соединенные Штаты в дальнейшем без особого труда решили проблему Нового Орлеана и обеих испанских Флорид, а также остальные территориальные проблемы: выкупили, к примеру, Аляску у России.

А пошли ли на пользу Наполеону $15 млн, которые он получил за Испанскую Луизиану, известно.

Алексей Алексеев

Всемирный День старателя

Нынешняя зима – юбилейная: 160 и но лет назад человечество сходило с ума. В обоих случаях причина была одна – золото. Общим было и следствие – болезнь под названием золотая лихорадка. И происходили все эти чудеса в местах, незадолго до того принадлежавших России...

Однажды в 1842 году некто Франсиско Лопес, поденный рабочий, копал дикий лук на холме близ мелкого населенного пункта Лос-Анхелес (ныне Лос-Анджелес, штат Калифорния). Лук он хотел съесть. Но судьба уготовила ему другую находку: вместо луковицы он, к своему удивлению, извлек из земли золотой самородок.

В те годы Калифорния представляла собой аморфное образование. Частично она принадлежала Мексике, частично – России, которая только и думала о том, как бы избавиться от поселений в этих никому не нужных местах. Экономически и российская, и мексиканская части Калифорнии тяготели к Соединенным Штатам Америки.