Майкл Ридпат - Все продается Страница 22

– Это было бы очень полезно, – сказал я. – Я бы очень хотел с кем-нибудь поговорить об этом деле. – Я открыл дверь. – Вино было отличное, большое спасибо.

– Не за что. Было приятно с вами поболтать. В этой квартире одной как-то неуютно.

Я попрощался и ушел.

Когда я вернулся домой, в моей голове все перепуталось. В какой-то мере причиной тому было вино, но большей частью – лавина новых сведений, которая обрушилась на меня за несколько последних дней. Итак, перед смертью Дебби не пришлось скучать. Трудный разговор с Хамилтоном, ее озабоченность делом «Таити» и личностью Пайпера, да еще Роб – подумать только! – с его предложением.

Все это тесно перемешалось с теми чувствами, которые я испытывал к ней. Я стал более или менее понимать Дебби лишь после ее смерти. Ах, если бы только я мог поговорить с ней обо всем, что стало мне известно теперь! А поговорить было о чем. Если бы тот сукин сын не убил ее. Я все больше и больше убеждался, что смерть Дебби была далеко не несчастным случаем.

Я натянул тренировочный костюм, кроссовки и отправился в парк. Бегать, предварительно выпив вина, – далеко не самое легкое занятие, но мне было все равно. Я преодолевал круг за кругом, пока ноги не перестали слушаться меня, но и тогда я не остановился. Я еле доплелся домой, принял ванну и лег спать.

Утром на работе я хотел заняться своими делами, но это оказалось невозможным. В отсутствие Дебби мне пришлось отвечать на все телефонные звонки. На рынке ценных бумаг атмосфера была неспокойной. Японцы старались продавать, потому что по сравнению с иеной доллар подешевел, но в США за одну ночь родились какие-то грандиозные программы скупки бумаг. В такие часы для того, кто умеет быстро поворачиваться, предоставляются тысячи возможностей. Но мне было трудно сосредоточиться, и я упускал один шанс за другим.

Я бросил взгляд на стол Роба. Покусывая губы, он смотрел на экран. Похоже, дела у него шли неважно. На его столе замигала лампочка, он, не сводя взгляда с экрана, схватил телефонную трубку, несколько секунд слушал, нахмурился и бросил трубку на стол. Этим утром Робу не везло.

Я попытался припомнить какой-нибудь жест или знак, которыми обменивались бы Роб и Дебби, но так ничего и не вспомнил. Ни взглядов украдкой, ни попыток сторониться друг друга, ни смущенного молчания. Между ними, насколько я помнил, всегда были добрые отношения. Я не слышал никаких сплетен. Впрочем, главным источником слухов и сплетен у нас была сама Дебби. Интересно, задумался я, знал ли кто-то об этой истории?

Я встал и направился к кофейному автомату.

– Тебе приготовить чашечку? – предложил я Карен, проходя мимо ее стола.

– Да, пожалуйста. Со сливками, без сахара.

Через минуту я уже нес две чашки, одну – для Карен. Я сел на ее стол. Карен была поражена. Я определенно не относился к числу любителей поболтать в рабочее время.

– Вчера я узнал нечто любопытное, – негромко сказал я.

– Что же именно? – с неподдельным интересом спросила Карен.

– О Дебби. И Робе.

Карен подняла брови.

– Только и всего? А ты не знал? Видишь ли, это было задолго до твоего появления у нас. Должно быть, года два назад.

– Никогда бы не подумал.

– Тут не о чем думать. Роман быстро закончился. Они пытались хранить все в тайне, но все равно мы знали. Теперь это старая история. Бедный Роб, должно быть, он очень переживает.

– Да. Бедняга, – согласился я и вернулся на свое рабочее место.

Роба нельзя было не пожалеть. Он был явно не в своей тарелке.

Я все еще безуспешно пытался сосредоточиться, чтобы разобраться в ситуации на рынке, когда позвонила Фелисити.

– Я узнала, кто занимался делом Пайпера, – сообщила она. – Это был Роберт Денни, старший партнер нашей фирмы.

– Ото, – отозвался я. – Вы полагаете, у него найдется время для разговора со мной?

– Не беспокойтесь, – ответила Фелисити. – Он очень хороший человек и совершенно лишен самомнения. К тому же Дебби ему нравилась. Когда она уходила, он был ужасно расстроен. Я сказала, что у вас к нему есть несколько вопросов, и он ответил, что вам достаточно позвонить секретарю и договориться о времени встречи.

Я поблагодарил Фелисити и последовал ее совету. Секретарь мистера Денни была настроена очень дружелюбно и по-деловому. В четверг, в три часа.

Потом я позвонил Кэшу. Мне нужно было поговорить с ним о многом. Например, о том, что ему известно о ходе расследования возможных махинаций при покупке акций «Джипсам оф Америка». От чьего имени он действовал, когда умолял нас продать наши облигации «Джипсам»? Что он еще знает об Ирвине Пайпере?

– «Блумфилд Вайс», любые операции с ценными бумагами. – прозвучал голос Кэша.

– Привет, это Пол. Можно задать тебе несколько вопросов?

– Разумеется. Валяй, я слушаю.

– Нет, не по телефону. Я бы предпочел встретиться за ленчем, в баре или еще где-нибудь.

Кэш уловил мой необычно серьезный тон. Он подумал, потом сказал:

– На этой неделе я очень занят. Ты не можешь подождать до субботы, до Хенлейской регаты?

– Нет, я бы хотел побыстрее. Сегодня или в крайнем случае завтра, – настаивал я.

Кэш вздохнул.

– Ну ладно. Сегодня вечером ты встречаешься с Ирвином Пайпером у него в отеле, не так ли? Если после вашей встречи? Я присоединюсь к вам, а потом мы найдем укромный уголок, выпьем и поговорим. Идет?

– Отлично, – сказал я. – До вечера.

Ирвин Пайпер остановился в «Стаффорде», небольшом, но уютном отеле рядом с Сейнт-Джеймс-сквер. Мы должны были встретиться в семь часов. Я пришел на несколько минут раньше и направился в бар. В отделанном деревянными панелями полутемном баре стояли удобные кресла, обшитые зеленой кожей. Здесь царили комфорт, тепло, снобизм. Не считая пожилой американской четы, неторопливо потягивавшей мартини за угловым столиком, бар был пуст. Я хотел было попросить пинту пива, но в таком месте пиво казалось почему-то неуместным, поэтому пришлось заказать солодовое виски. Бармен показал мне впечатляюще обширное меню, в котором самым дешевым напитком был гленливит, а самым дорогим – арманьяк 1809 года. Восьмидесяти девяти фунтов на арманьяк у меня не было, поэтому я остановил свой выбор на «Нокандо» и в ожидании Пайпера неспешно наслаждался светло-золотистым напитком.

Я не заметил высокого мужчину в очень дорогом костюме, пока тот не подошел к моему столику и не спросил:

– Мистер Марри?

Он ничем не напоминал владельца казино, во всяком случае такого, какими я их себе представлял. Он был во всем английском, без сомнения, ручной работы, и скорее всего, купленном не дальше, чем в четверти мили от отеля. Но ни один англичанин никогда так не оденется. Спортивный пиджак, брюки, и зеленый галстук с фазанами представляли собой странное сочетание, которое, очевидно, должно было подчеркивать «повседневность» одежды Пайпера. Он оказался дюйма на два выше меня, его седые со стальным отливом волосы были тщательно зачесаны назад, а его мощным подбородком мог бы гордиться любой киногерой. До меня донесся аромат дорогого лосьона.

– Да, я – Пол Марри.

Я спустился с табурета и протянул руку.

– Добрый вечер. Пол. Ирвин Пайпер. Рад познакомиться. – Мы обменялись рукопожатиями. – Вы не будете возражать, если мы расположимся вон там?

Он провел меня в тот угол бара, где не было ни одного посетителя, знаком подозвал официанта и заказал виски с содовой.

– Вы давно в Лондоне? – поинтересовался я.

– Около недели, – ответил Пайпер. – Собираюсь снова приехать сюда примерно через месяц. Поеду в Шотландию охотиться на куропаток.

Я вспомнил, как за пять фунтов и бутылку пива в день водил охотников на куропаток по йоркширским вересковым пустошам, но решил сейчас лучше об этом не упоминать. Прежде всего мне нужно было задать Пайперу несколько вопросов, которые помогли бы подобрать ключи к темным моментам его биографии. Меня нисколько не беспокоило, что он попытается меня запугать. На нападки я с удовольствием отвечу нападками. Трудность заключалась в том, что Пайпер настолько располагал к себе, настолько светился уверенностью в собственных силах, что задавать ему неудобные вопросы было крайне неловко.

– Я очень признателен вам за то, что вы сочли возможным уделить мне время, – начал я. – Если вы не возражаете, прежде всего я бы хотел узнать о вашем опыте работы в игорном бизнесе.

В знак неодобрения Пайпер слегка насупил брови.

– К сожалению, я не могу похвастать большим опытом в этой области. Разумеется, в тех отелях, которые я строил, были казино, однако прежде всего это были центры отдыха, а не азартных игр. – Он говорил почти без американского акцента, хорошо поставленным голосом, напомнившим мне голоса миллионеров в довоенных фильмах. По крайней мере одному из его соотечественников такой голос нравился.

– Но вы зарабатываете на азартных играх, не так ли?