Ричард Брэнсон - Теряя невинность. Автобиография Страница 25

Фрэнк вернулся в машину, уверяя меня, что оценил шутку. Но он никогда не записывался в Маноре.

Летом 1972 года один из наших соседей предпринял шаги, чтобы закрыть студию в Майоре. Хотя, согласно проектировочному разрешению, мы могли использовать студию в дневное время и не могли работать в ней ночью, именно ночью все музыканты действительно хотели работать. По определению, студия звукозаписи – звуконепроницаема, но один из наших соседей предположил, что мог слышать музыку, и она – причина его бессонницы. Он продолжал опротестовывать нашу просьбу разрешить записи ночью. Пока мы имели возможность записывать артистов ночью, у Манора были некоторые преимущества перед другими студиями звукозаписи, в противном случае, группы перестали бы приезжать из Лондона.

Мы начали скрытые военные действия против этого соседа. В студии звукозаписи установили некую конструкцию из консервных банок и внизу обвязали их длинным куском лески. Леска была протянута вдоль подъездной аллеи и спускалась вниз к дороге. Мы по очереди сидели в засаде, держа в руках эту леску. Сидеть надо было всю ночь, и я помню запах медуницы и травы и громкую возню барсуков. Но нет, это было предательским поскрипыванием обуви нашего соседа, когда он шел по дороге. Когда он подходил к нашей подъездной аллее, мы превращались в слух. Едва услышав, что он приближается, мы дергали за леску, которая заставляла все банки в студии звукозаписи с грохотом падать на пол. Неважно, чем в этот момент были заняты музыканты, все должны были бежать в главное здание и пить кофе. Когда сосед подходил к окну, все, что он мог видеть, – это группа людей, мирно сидящих за кухонным столом. Когда он стал вызывать полицию, срабатывал тот же трюк. Мы дергали за леску, как только полицейская машина выезжала из-за поворота. После нескольких очевидно ложных вызовов полиция перестала приезжать. Но сосед по-прежнему блокировал разрешение на запись музыки по ночам.

Мы все еще пользовались своими ухищрениями, когда Пол и Линда Маккартни приехали в Манор, чтобы записать «band on the run». Это было в июне, ночи стояли жаркие, и воздух был тяжел и неподвижен от запаха жасмина, растущего во внутреннем дворе. Линда Маккартни держала дверь в студии открытой, чтобы хоть какой-то свежий воздух проникал внутрь. Я дежурил за оградой, и всякий раз, слыша обрывки музыки, бежал закрыть дверь. В один из таких моментов, когда я уже вернулся к себе, Линда в очередной раз распахнула дверь и крикнула:«Кто постоянно закрывает эту проклятую дверь?» К счастью, наш сосед не выходил на этой неделе, поскольку я сомневаюсь, чтобы Маккартни были в восторге от сооружения из банок, падающего на них, и безумного рывка на кухню.

Однажды раздался звонок у входной двери, и я увидел пожилых мужчину и женщину. Они спросили, не возникало ли у меня проблем с мистером Сотеллом, соседом. Когда я ответил, что он единственный, кто опротесто­вывает наше планировочное разрешение, они сказали, что он делал то же самое и по отношению к ним, когда въехал в свой дом. Они хотели перестроить сарай, чтобы их престарелая мать могла жить рядом, но мистер Сотелл не давал согласия, и так длилось до тех пор, пока в один прекрасный день он не попросил за это денег. Получив £500. он забрал свою апелляцию.

– Он просто взяточник, – заключила пожилая пара. – Кто-то должен его остановить.

На следующий день я купил маленький магнитофон с микрофоном, который прицепил к внутренней стороне своей рубашки. Зайдя к мистеру Сотеллу, я спросил, существует ли какая-нибудь возможность отозвать его апелляцию, поскольку мой бизнес из-за этого находится под угрозой.

– Я тоже понес большие убытки за время, что занимаюсь этим делом, – сказал он. – Если вы оплатите их, я подумаю о том, чтобы отозвать свою жалобу.

– И сколько это может стоить? – спросил я.

– £5000.

– Это огромные деньги, – сказал я. – Должно быть, для решения этого дела вы привлекли целую юридическую фирму.

– Да, это дорого, – подтвердил мистер Сотелл.

– Следует ли мне выписать счет и перечислить деньги вашим юристам?

– Нет, нет. Просто выпишите его на мое имя.

Я пообещал подумать и в тот же день написал ему письмо, вложив в конверт копию записи нашего разговора и предложив забрать жалобу по-хорошему. Больше он нас не беспокоил, а студия звукозаписи в Маноре получила право делать записи и в ночное время.

22 июля 1972 года мы с Кристен обвенчались в маленькой церкви в Шиптон-он-Червелл. Мне только что исполнилось 22 года, а Кристен было всего 20. Мы были знакомы только с мая прошлого года. У меня до сих пор остался экземпляр приглашения на вечеринку, которые мы рассылали перед свадьбой. Оно гласило:«Мы с Кристен решили пожениться и думаем, что это могло бы быть хорошим поводом для вечеринки. Предполагается поросенок на вертеле, поэтому, пожалуйста, приходите тогда, когда он еще не будет сведен. Обещаем живую музыку в исполнении Scaffold». Одним из несомненных достоинств Майора было то, что здесь можно было проводить прекрасные вечеринки. Приезжали группы, которые были счастливы исполнить свою музыку, рядом река, в которой можно плавать, в нашем распоряжении были огромные комнаты со старинными каминами и, наконец, уединенный внутренний двор, в который попадало солнце.

Я всегда получаю удовольствие от вечеринок и люблю собирать сотрудников Virgin вместе. Этому в нашей компании придается большое значение. Кроме всего прочего, если служащая приемной встречается лицом к лицу с человеком, с которым она обычно лишь соединяет по телефону других, эти двое скорее помогут друг другу, если возникнет проблема. То же самое происходит, когда персонал магазинов ближе знакомится с персоналом студии звукозаписи и так далее. В компании Virgin мы всегда проводим корпоративные вечеринки и часто вместе уезжаем на выходные, чтобы все действительно могли расслабиться. С годами вечеринки приобретают все больший размах, но настрой не меняется: царит восхитительная безответ­ственность, по крайней мере, в этот вечер. В первые годы нашего существования большинство отелей в районе Брайтона и Борнмута отказывались принимать нас после одной вечеринки, когда меня, голого, приковали наручниками к какой-то ограде возле отеля мои сотрудники. Я разбил наручники при помощи кирпича, после чего ворвался в ресторан с пожарным шлангом, из которого на полную мощность била вода.

Наш свадебный пикник вылился в грандиозный пир, во время которого деревенские жители Шиптон-он-Червелла перемешались с персоналом Virgin и членами рок-групп. День свадьбы был экстраординарным с самого начала.

Пока мы ждали у церкви прибытия Кристен, огромный, отлично видимый издали грузовик начал протискиваться вниз по узкому переулку по направлению к нам. Никто не понимал, что происходит, пока маленькая старая леди в голубом костюме и голубой шляпе не выбралась из него.

– Надеюсь, я не очень опоздала? – крикнула бабуля.

Грузовик врезался в ее машину, когда она проезжала через Оксфорд, и она настояла на том, чтобы водитель грузовика доставил ее на нашу свадьбу.

Мои родители отдали нам красивый старый автомобиль Bentley с крас­ными кожаными сиденьями и приборной доской красного дерева в качестве свадебного подарка. Хотя bentley ломался так же часто, как мой Morris Minor, сидеть, пока нас тащили на буксире, было в высшей степени удобно.

Одной из подружек невесты была Мэрилл – сестра Кристен, а Ник – моим шафером. Во время приема стало ясно, что некая искра пробежала между ними, и поздно вечером они уединились в одной из комнат Манора. Когда мы с Кристен вернулись из свадебного путешествия, Ник и Мэрилл объявили, что тоже женятся.

Ник и Мэрилл поженились даже быстрее, чем мы с Кристен: их свадьба была зимой 1972 года, спустя пять месяцев после их встречи. Кристен и я нашли эту свадьбу несколько клаустрофобной: я имел обыкновение проводить с Ником весь день на работе на Саут Варф-роуд, а потом опять встречал его и Мэрилл по вечерам. К несчастью, одной из причин, побудившей Кристен приехать в Англию, было желание сбежать из семьи, и вдруг обнаружилось, что она и ее сестра вышли замуж за двоих мужчин, которые имели практически один и тот же источник дохода. Хорошо, хоть не дошло до кровосмешения. Кроме того. Ник и я, основавшие Virgin в очень большой степени как компанию одиночек, оба внезапно обнаружили себя женатыми: это был шок.

Всю зиму 1972 года и весну 1973-го Майк Олдфилд прожил в Маноре и был занят записью «Трубочных колокольчиков». Думаю, это было самым счастли­вым временем в его жизни. Он работал вместе с Томом Ньюманом, одержимым технологией записи, и они вместе могли бесконечно совершенствовать качество записи. Манди все еще жила там. Когда мы с Кристен приезжали в Манор в пятницу вечером, то обычно обнаруживали Майка, Тома и Манди, сидевшими на больших подушках на полу, поддерживавшими большой огонь R каминах и слушавшими последние записи. Они не замечали ничего вокруг себя. Альбом «tubular bells» был готов к выпуску в мае 1973 года.