Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм Страница 43

Руби сходил на медосмотр, а когда подошла очередь его пробного заезда, водрузил на голову шлем, украшенный «Одинокой звездой» – символом Техаса, и направился к GT40. Двигался он так неспешно, что могло показаться, будто парень слегка под мухой. Однако стоило машине выехать на трассу, Руби тотчас превратился в отчаянного гонщика. Вся команда Shelby затаив дыхание следила за тем, как он, не сбавляя скорости, входил в бэнкинг.

– Господи Иисусе, – только и выдохнул кто-то.

Да, водить Ллойд Руби умел.

На следующее утро, в день гонки, Шелби собрал команду пораньше. Из Дирборна прилетел Лео Биби.

– Нам предстоит командная работа, – сказал Шелби сгрудившимся вокруг пилотам. – Цель – довести до финиша как можно больше машин на как можно более высоких позициях. Пусть все идет своим чередом. Если вы впереди – хорошо. Если пит-стоп вышел слишком длинным и вы оказались четвертым, я сам буду давать указания, нагонять ли упущенное время или просто удерживать позицию.

В 10:00 под прицелом тысяч людских глаз три дюжины автомобилей разогнались по стартовой прямой. Шелби стоял внутри гоночного круга, пряча лицо в тени широких полей своей ковбойской шляпы. Он внимательно наблюдал за Сертисом, который пока без особых усилий удерживал лидерство. На трассе в Индианаполисе машины частенько бились или просто выходили из строя, и Шелби понимал, что его единственный шанс на победу – это поломка у Сертиса. Ждать пришлось недолго: на бэнкинге у спорткара лопнуло колесо. В облаке дыма и пыли Ferrari вынесло на траву. Для этой машины гонка закончилась. Oшметки резины повредили кузов автомобиля.

После схода Сертиса гонку возглавили Майлз и Руби. Майлз знал, как пилотировать в бэнкинге: нужно ехать газ в пол, чувствуя, как трещины на асфальте атакуют подвеску. Толпа на трибунах всякий раз вскакивала на ноги, когда Майлз входил в поворот на скорости свыше 300 км/ч. Ближе к закату Шелби заметил одну интересную вещь. Заезжая в боксы, Майлз наклонился, чтобы поговорить с Руби. У него был настолько сильный британский акцент, что многие просто не понимали ни единого слова. Чтобы разобраться в протяжном техасском говоре Руби, переводчик бы тоже не помешал. Да и темпераментом эти двое отличались как небо и земля: если Майлзу вечно не сиделось на месте, то рядом с Руби можно было взорвать атомную бомбу – он бы и бровью не повел. И все же они понимали друг друга на каком-то глубинном уровне. Майлз задавал тон, Руби не возражал. Машина шла четко, плавно и быстро.

Было уже больше 22:00, когда опустился финишный флаг. Автомобили Shelby заняли первые пять мест. Восемь недель подготовки – и вот наконец клетчатый флаг положен к ногам Генри II.

На Аллее победы Коринна Тсопей, мисс Вселенная из Греции, вручила Майлзу и Руби кубок, после чего началось празднование.

– Нализался я тогда в говно, – вспоминал Шелби.

Впрочем, с учетом недосыпа и пустого желудка ему и нужно-то было совсем немного. Майлз вообще никогда особо на выпивку не налегал, а вот Руби, будь его воля, залез бы в бутылку Jack Daniel's и не вылезал оттуда. Рот Лео Биби, из которого торчала сигара, весь вечер был растянут в улыбке от уха до уха.

Первые полосы газет, вышедших на следующее утро, не особо радовали новостями политики: шаткое положение президента Джонсона во Вьетнаме спровоцировало панику в конгрессе, а Мартин Лютер Кинг призывал к миру после шокирующего убийства Малкольма Икса в нью-йоркском Гарлеме. Единственным, что хоть как-то могло порадовать читателей, были новости спорта: американский автомобиль впервые за 40 с лишним лет одержал победу на одной из самых престижных мировых гонок.

Глава 14

354 км/ч: февраль – июнь 1965 г.

Официант в таверне Il Cavallino поставил на стол перед Энцо Феррари тарелку. Простое блюдо: только рыба и рис. В этот день отобедать с хозяином был приглашен журналист The New Yorker – тот редкий случай, когда Феррари был в настроении излить душу и пофилософствовать.

– Женщины более умны и властны, чем мужчины, – сказал Феррари. – Мужчины живут своими страстями, и это делает их жертвами женщин. Этторе Бугатти, великий гонщик, создатель гоночных автомобилей и утонченный джентльмен, как-то сказал мне: «С технической точки зрения идеальной машины не существует. Единственная идеальная машина – это женщина».

Есть ли у Феррари друзья?

– В самом этом слове – «дружба» – есть нечто отталкивающее. Для меня оно значит что-то возвышенное, совершенное, но в реальном мире это не так. У меня нет друзей.

Ну, тогда общественная жизнь?

– Тоже нет. Жизнь вообще пролетает быстро. Если вы хотите довести начатое дело до какого-то значимого результата, нельзя терять ни минуты. Возможно, автомобили Ferrari не такие шедевры, какими бывают великие произведения живописи и скульптуры. Мои машины – это плод работы многих людей, которые воплощают в жизнь саму идею Ferrari.

Может быть, религия?

– Я предпочитаю жизнь со всеми ее проблемами и противоречиями, а не религиозную веру. Чтобы взглянуть правде в глаза, требуется смелость. Мы становимся полноценными людьми лишь тогда, когда перестаем отворачиваться от правды. Глупец тот, кто заявляет: «Все прекрасно, продолжаем в том же духе». Есть две категории людей, которые не задают себе вопросов: те, у кого нет совести, и те, кто религиозен. Для меня религия – это действие. Иногда, проезжая ночью по автостраде и глядя на звезды, я ощущаю, что должно быть нечто бесконечно великое, создавшее весь этот гигантский механизм. Что-то существующее вне материи. И это совсем не то, о чем рассказывают в воскресной школе. Более того, я не верю, что эта высшая сила, если она существует, непременно добродетельна. Она может быть и злонамеренной.

…

Какое-то время Сертис праздно шатался по улицам Модены, обмениваясь любезностями с прохожими и раздавая автографы. Одно то, что чемпион мира ходит по их брусчатке, уже давало местным жителям повод для гордости. В Италии традиционно преклонялись перед героями, и Сертис благосклонно принимал почести в свой адрес. Когда он заходил в какое-нибудь кафе – англичанин в Италии, – посетители вставали и аплодировали ему.

Но с началом гоночного сезона 1965 г. на фабрике Ferrari напряжение снова стало возрастать. Сертис целыми днями испытывал новую модель для «Ле-Мана», вдыхая запах жженой резины на автодроме Модены, и работал с техническими специалистами на фабрике. С приходом теплой погоды он, взяв с собой жену, снова отправился за Гран-при, переезжая из одного экзотического города в другой. Гран-при Монако блистал толпами знаменитостей и огнями яхт в живописной гавани. На Гран-при Франции победитель квалификации выиграл сотню бутылок шампанского, но на то, чтобы окунуться в гламур, времени просто не хватало. Еще секунду назад он входил в поворот на 250 км/ч, а сейчас уже мчится в аэропорт,