Джон Коттер - Лидерство Мацуситы. Уроки выдающегося предпринимателя XX века Страница 6

Десять членов семьи Мацусита упаковали самые необходимые вещи и перебрались в тесную наемную квартиру в глухом переулке Вакаямы29. В этом городе было 64 тыс. жителей, в сто раз больше, чем в Васамуре30. Вместо дюжины комнат у них теперь было две или три31. Леса, поля и горы сменились узкими улицами, сельская тишина — раздражающим городским шумом. Пришлось забыть и о почтительном отношении. Напряженность в семье усиливалась. Впервые в жизни главе семейства пришлось искать работу.

Переезд, помимо всего прочего, означал, что младшие члены семьи должны были забыть все, что им было близко, в том числе друзей. Дом, ручей, потайные места, где можно было спрятаться, товарищи по играм, дерево, на которое они часто забирались, дорожки, по которым бегали, — все осталось в прошлом. Материальные трудности означали снижение качества и уменьшение количества пищи, невозможность приобрести новую одежду. Квартира была такой тесной, что спать укладывались по три-пять человек в комнате, почти невозможно было побыть одному. К бедным детям в новом городе относились не как к членам уважаемого семейства, а как к чужакам, уличным оборванцам.

Жизнь младших Мацусита была очень тяжелой. Все они терпели лишения, и вина за это лежала на Масакусу. Как бы ни любили они своего отца и как бы ни винили в своих несчастьях других людей и неблагоприятные обстоятельства, напряженность в семье должна была быть очевидной. Национальная культура и свойственное ей конфуцианское почитание родителей должны были еще более способствовать обострению ситуации.

С помощью друга, торговавшего деревянной обувью («гета»), Масакусу открыл небольшую лавку в Вакаяме. В двадцать один год Исабуро бросил школу — за год до окончания, — чтобы помогать отцу32. Несмотря на упорный труд и выгодное месторасположение лавки33, дело не шло. Масакусу по своему складу не был хорошим коммерсантом, и никто в семье не имел опыта в такого рода занятиях.

Повседневная жизнь была чрезвычайно тяжелой. Впоследствии Мацусита вспоминал, что в тот период часто бывал голоден. Еще он вспоминал, как отец проверял монеты, чтобы убедиться, что они не фальшивые34.

Как бы ни были тяжелы в первое время условия жизни в Вакаяме, в последующие два с половиной года они стали еще хуже. Осенью 1900 г. восемнадцатилетний Хатиро заболел каким-то инфекционным заболеванием. Если материальный и социальный крах семьи еще не заставил ее полностью ощутить свое бессилие, это сделала невозможность помочь Хатиро. Несмотря на все усилия, его состояние не улучшалось, и 4 октября этот славный молодой человек умер35.

Еще не успела утихнуть горечь утраты, как спустя всего шесть месяцев страшное событие повторилось. На этот раз заболела Фузае, которой был двадцать один год. В Вакаяме на рубеже XX в. медицинское обслуживание для бедной семьи было очень далеким от совершенства. Лечение не помогло, и 17 апреля 1901 г. Фузае умерла36.

Вдобавок ко всем несчастьям в том же году разорился и был закрыт магазинчик деревянной обуви. Масакусу брался за разную работу, но безуспешно37. Вскоре остатки его гордости подверглись еще одному удару. Старший сын, Исабуро, устроился клерком на только что открывшуюся в Вакаяме прядильную фабрику38. Но и этот небольшой поворот к лучшему в жизни семьи продлился недолго.

Летом 1901 г. старший сын простудился, что в конце концов обернулось трагедией. Потрясенные родители беспомощно наблюдали, как он все более слабел. Несмотря на все их отчаянные усилия, двадцатичетырехлетний сын так и не поправился. 22 августа он стал третьей жертвой, понесенной семьей менее чем за год39.

В начале XX в. ожидаемая продолжительность жизни в Японии была значительно ниже, чем сегодня. Но уход Исабуро был неожиданным и особенно трагичным после недавней потери двух детей.

Три смерти, скорее всего, были результатом несчастий, обрушившихся на семью. Но логические выводы, которые мы сделали бы сегодня, отличаются от представлений японцев, живших сто лет назад. Люди в феодальных обществах были суеверны. К концу лета 1901 г. члены семьи Мацусита вполне готовы были поверить в то, что их кто-то проклял.

Масакусу и Токуе были убиты горем. «Потеря троих детей в условиях кажущейся непреодолимой бедности повергла моих родителей в состояние глубокого психологического и финансового расстройства»40. События того времени навсегда врезались в память юного Коносуке. Впоследствии он писал: «Я до сих пор вижу перед собой страдальческое лицо и поникшие от усталости плечи родителей, и эти воспоминания отдаются болью в моем сердце»41.

Согласно японской феодальной культуре, сыновья имели большую ценность, чем дочери, а старший сын, безусловно, занимал особое положение. Первый сын был носителем семейных традиций, связующим звеном между прошлым и будущим. Когда после смерти Исабуро старшим сыном стал К. М., он естественным образом оказался в центре внимания семьи. «Несмотря на все невзгоды, мои родители испытывали ко мне безумную любовь и, очевидно, возлагали все свои надежды на единственного оставшегося сына»42.

Когда эмоционально опустошенные люди возлагают на кого-либо «все свои надежды», эта ноша может быть очень тяжелой. Но мечты об успехе могут стать и источником силы. В случае Мацуситы помимо вызванных горем печали, гнева, тревоги и подавленности была еще огромная любовь родителей, часто мечтавших о возвращении богатства и достоинства семьи, что и дало его мыслям особое направление.

В разгар всех этих несчастий, в 1901 г., К. М. начал свое формальное школьное образование. Один из его соучеников впоследствии описывал молодого Мацуситу как тихого и застенчивого мальчика. Учился он средне: был сорок четвертым среди ста учащихся своего класса44. Позже, уже будучи взрослым, К. М. признался, что никогда не был хорошим учеником.

Описывая в своей автобиографии первые годы учебы, Мацусита вспоминает о пережитом им унижении и о своем любимом учителе. Унижение было связано с его экономическим положением45. В школу ученики Должны были ходить в хлопчатобумажных штанах «хакама». Не имея Денег на покупку форменной одежды для Коносуке, Токуе одела его в старые брюки отца, сшитые из шелка. Как все дети, и особенно японские, К. М. очень хотел быть таким, как все. Это желание усиливалось его природной уязвимостью. Поскольку шелковых «хакама» больше ни у кого не было, он тоже не хотел их носить, несмотря ни на какие уговоры своей матери. Можно представить, что испытывала при этом Токуе.

Учителем в его классе был г-н Мураками, которого Мацусита описывает как «хорошего и очень доброго человека, часто приглашавшего учеников к себе домой»46. В этом доме маленький К. М. научился играть в игру, напоминающую шахматы. «Мои друзья и я часто играли там в сёги, и я с особым чувством удовлетворения вспоминаю, как г-н Мураками хвалил меня, когда я выигрывал»47. В его жизни, почти лишенной удовольствий, успех в соревновании и признание со стороны уважаемого человека, бывшего для него образцом для подражания, имели огромное значение. Впоследствии Мацусита говорил о доме и саде своего учителя как о почти единственных источниках радости, которой была так бедна его молодость. «Осенью мы собирали мандарины и наедались этими сочными золотистыми фруктами. Это было идеальное место для детей, и мы часто играли там до темноты»48.

В то время, в 1903 г., Масакусу уже не жил с семьей, за год до этого он покинул Вакаяму и отправился в Осаку на поиски работы49. В этом большом городе, насчитывавшем почти 900 тыс. жителей, было значительно больше возможностей найти работу, хотя не исключено, что дополнительной причиной этого шага послужили напряженные отношения в семье. В Осаке Масакусу нашел работу в новой школе для детей с недостатками зрения и слуха. Зарплата была небольшой, но позволяла обеспечить семью самым необходимым51.

Все больше нравившаяся ему школьная жизнь, а также увеличение доходов семьи сделали существование младшего Мацуситы более терпимым. Он ходил в школу, играл на каменных парапетах Вакаямского замка, ловил креветок в реке Кино, посещал дом Мураками. В его собственном жилище стало свободнее, теперь в нем жили только шестеро. Все еще далекая от комфорта первых четырех лет, его жизнь стала все же более предсказуемой. В тех обстоятельствах предсказуемость уже давала некоторый комфорт52.

Но вскоре все опять изменилось.

В середине ноября 1904 г. Токуе получила письмо от Масакусу, в котором говорилось, что торговцу жаровнями из Hachiman-suji нужен подмастерье. «Коносуке уже в четвертом классе и скоро окончит начальную школу. Это возможность, которую мы не можем упустить. Немедленно пошли Коносуке в Осаку»53.

Мацусита сказал, что не помнит свою первую реакцию на это письмо54. Но нетрудно представить себе, что им овладели сильные чувства.