TiHKAL - Шульгин Александр Страница 11

Фоска посмотрел на меня и совершенно серьезно ответил: "Да, вы пользуетесь успехом, и ваша слава часто вас спасала".

"Что"? — я была потрясена. Что он имеет в виду — "часто нас спасала"? От чего спасала?

Да и слава — это когда твое лицо попадает на обложку журнала «Ньюсуик» или «Тайм», а мы известны в очень ограниченном кругу.

— Давали ли вы запрещенные препараты членам вашей группы? — неожиданно сменил тему агент Фоска.

Я чуть не подпрыгнула на стуле. Что за дурацкий вопрос!

— Мистер Фоска, не забывайте, что все, описанное в книге — вымысел. Я имею в виду, конечно, первую часть.

— А некоторые считают, что там все правда.

— Что бы там люди не считали, это все вымысел.

— Если кто-нибудь из вашей группы сознается, что вы давали ему запрещенные препараты, если только это случится…

— Это не может случиться, потому что мы никогда не давали людям запрещенные препараты.

Фоска погорячился. Ему не стоило заводить разговор о PIHKAL’е. Инспекция не должна иметь к книге никакого отношения. Они просто проверяют соблюдение правил техники безопасности, смотрят, нет ли признаков преступной деятельности — о книге речь не может идти. Зато теперь я все поняла. Видимо кому-то в штаб-квартире DEA не понравилась книга, и теперь они хотят показать нам, кто здесь главный, кого надо бояться.

Когда Шура и мистер Гуд вернулись за стол, допрос продолжился. Теперь они обсуждали закупки конкретных прекурсоров. Наконец агент Фоска закончил свою работу.

В этот момент произошло самое сумасшедшее событие дня. Пока Фоска собирал документы, которые ему предоставил Шура для отчета, в комнату зашли двое в униформе. В руке у каждого было по довольно потрепанному экземпляру PIHKAL’а, и они попросили у Шуры автограф. Он радостно согласился и предложил мне в свою очередь подписать книгу. Тогда подошел третий полицейский и спросил, нельзя ли ее купить. "Конечно, можно"! — сказали мы, и Шура притащил еще две копии и снял у одной суперобложку, чтобы подписать ее. Еще один агент взял четвертую книгу и начал листать страницы, бормоча себе под нос: "Интересно, очень интересно", и мы попросили принять ее в подарок, хотя мы совсем не были уверены, позволительно ли это ему при данных щекотливых обстоятельствах. Немного поколебавшись, он согласился и тоже попросил подписать книгу — что мы сделали с радостью.

Фоска уложил бумаги в портфель и направился в сторону четвертого подвала. Интересно, какие чувства он сейчас испытывает по поводу автографов: ярость, смущение или безразличие?

Спросили ли они разрешения у Фоски? Или для него это было таким же сюрпризом, как и для нас? Вряд ли он рад такому обороту событий. Как здорово, что это случилось! Полное сумасшествие!

Только один раз Шура не смог сохранить маску — невозмутимого, доброжелательного зрителя. Под самый конец нашествия толстый полицейский, которого я окрестила «дядюшкой», заглянул в комнату и спросил: "Извините, мэм, не растут ли здесь кактусы пейотля"?

— Да, конечно, прямо за вами у стены.

Несколько человек, стоявших во дворике, замерли, словно я показала им на большого удава. «Дядюшка» воскликнул: "Так я и думал! Так я и думал! я сразу понял…"

Неожиданно вокруг наших кактусов забегали люди. Кто-то спросил у Шуры, зачем он выращивает их, и он стал рассказывать про неизученные, неизвестные науке алкалоиды, следы которых присутствуют в кактусе. Он говорил спокойно и с воодушевлением, зная, что лицензия позволяет ему иметь пейотль.

Невысокий, толстый, похожий на азиата полицейский объявил, четко выговаривая каждое слово: "Доктор Бородин, нам придется забрать кактусы, мы должны их уничтожить. Понимаете?"

На Шурином лице читалось недоверие: "Но по лицензии я имею право их выращивать. Проверьте, загляните в свои правила: вы убедитесь, что это ошибка".

Кто-то побежал за агентом Фоска.

Пока его искали, полицейские столпились вокруг горшков с кактусами, чтобы лучше их рассмотреть. Они нагибались к кактусам, отпуская удивленные замечания по поводу их внешнего вида. Я наклонилась вперед, наблюдая за ними со своего места.

Очень странно: агенты служб по борьбе с наркотиками не знают, как выглядит пейотль. Очень странно. А когда я показала им на него, они вели себя так, словно бедное растение может подпрыгнуть и укусить. Они, что, боятся, что кактус попадет в их организм и отравит их разум и душу? Скорее всего, это так. Они слышали, что пейотль — это что-то безумное, опасное, их головы полны ужасов, которых им нарассказывали о действии этих маленьких зеленых шариков.

Появился агент Фоска, и толстый полицейский показал ему кактусы. После этого он отвел Фоска подальше от толпы и стал что-то энергично ему доказывать. Шура с волнением следил за разговором, стоя в дверях дома. Наконец агент Фоска подошел к Шуре и сказал извиняющимся тоном:

— Простите, доктор, но кактусы придется забрать.

— Но я их выращиваю для научных исследований уже пятнадцать лет! Где вы прочитали в ваших правилах, что я не имею права анализировать химический состав кактусов?

— Хорошо, покажите мне следы надрезов. По-моему над этими кактусами не проводилось никакой исследовательской работы.

— Конечно! Я ведь еще не приступал к этим исследованиям. Но кактусы мне очень нужны…

Неожиданно из-за двери высунулась голова толстого полицейского:

— Мы забираем кактусы, и если вы будете возражать, мне придется надеть на вас наручники и зачитать вам ваши права! Надеюсь, вы меня понимаете?!

Он вперил свой взгляд в Шуру, пока не убедился, что тот полностью осознал сказанное, потом повернулся к своим подчиненным и жестом приказал им приступать. Полицейские направились к кактусам.

Шура медленно сел в кресло, как дряхлый старик с негнущимися ногами. Теперь все присутствующие видели, что, наконец, сделали ему больно. Я готова поклясться, что на моем лице они не прочли ничего, но это было не важно: главной их целью был Шура. Именно его они хотели наказать, и теперь агент Фоска и его суровый напарник могли быть довольны: им, наконец, удалось сорвать маску благодушия с его лица.

Наши драгоценные, родные кактусы, наши любимые питомцы, в которых так много неразгаданных тайн — эти тайны можно называть алкалоидами, а можно Временем, Пространством, Формой, Смыслом — так много времени понадобилось, чтобы из крошечных ростков они превратились во взрослые, хотя еще совсем не большие кактусы, и вот теперь их вырывали из земли и топтали сапогами. Мы отвернулись, чтобы не видеть этого.

Все, дело сделано. Даже если потом они будут извиняться — дело сделано. С какой бы радостью я прокляла этих людей! Однако этого делать нельзя. Ненависть отравляет сердца. Сейчас они наслаждаются своей победой над Шурой, наслаждаются тем, что сделали ему больно, потому что им сказали, что он — преступник, а их дело правое. Но когда они умрут, то, может быть, поймут, что они сделали, почувствуют то, что чувствуем сейчас мы; может быть, даже узнают правду о Священном Кактусе.

К пяти часам дня все кончилось. Уходя, агент Фоска обещал вернуться на следующий день для окончательного завершения проверки.

Ночью, прижавшись друг к другу в теплой постели, мы подводили итог нелегкому дню и утешали друг друга. Шура сказал:

— В конце концов в какой-нибудь Гватемале или Боливии нас бы просто расстреляли.

— Точно. А потом, они ничего не подбросили…

— И правда, все не так уж и плохо.

— И не обыскали наш дом, не залезли в компьютер, не забрали переписку.

— А ты уверена, что они не сделают это завтра?

— Нет, дорогой, ведь завтра ты позвонишь тому адвокату, который тебе так понравился по телефону. Помнишь, ты говорил, что это умный человек, и что если тебе понадобится адвокат…

— Да, конечно. Кассман. Надо с утра ему позвонить.

— И надо будет спрятать все письма…

— Посмотрим, что скажет адвокат.

— И сохранить всю информацию из компьютера на дискетах, а то вдруг им придет в голову забрать компьютер. (Честно говоря, мне не верилось в такое развитие событий).