Белла Дижур - Путешественники-невидимки Страница 12

Применив все известные ему методы химического анализа, Дэви решил сообщить о результатах своей работы. Произошло это 15 ноября 1810 года.

Гемфри Дэви заявил, что в жёлто-зелёном газе нет и следов кислорода. Нет в нём и какого-либо другого постороннего вещества. Газ этот не поддаётся никакому химическому разложению.

И он, Дэви, разрешает себе вычеркнуть этот газ из списка кислот, да и вообще из списка сложных тел.

Отныне жёлто-зелёный газ надо считать химическим элементом. А назвать его надо «хлором», что вполне соответствует его зелёной окраске (по-гречески «хлорос» означает «зелёный»).

Учёные не соглашались с Дэви.

— Как же так? — говорили они. — Разве есть хоть один элемент, который бы сам мог вступать в соединения с металлами и образовывать соли? Ведь эти свойства принадлежат только кислотам.

— Да, — отвечал Дэви, — до сих пор нам не были известны такие элементы… Но было время, когда мы не подозревали о существовании калия и натрия. Наука идёт вперёд и открывает нам всё новые и новые тайны природы.

Хлор, несомненно, химический элемент, хотя в нём и проявляются какие-то новые свойства, смущающие нас. Но давайте же дальше изучать природу! Может быть, мы найдём ещё много других химических элементов, которые будут обладать не менее интересными свойствами.

Единственно, с чем согласился Дэви, — это дать хлору ещё одно имя — солерод. Он вполне заслуживает это имя, так как родит соль. Нет ни одного металла в природе, который устоял бы против действия хлора. Платина и золото, медь и никель, цинк и свинец, железо, мягкие металлы — калий и натрий, да и десятки других образуют с хлором соли. Называют их хлористыми.

А соляная кислота перестала называться муриевой; второе её имя — хлористо-водородная, потому что, кроме хлора, в ней ещё имеется водород.

Прошло не больше года с тех пор, как хлор был объявлен химическим элементом. Кое-кто из старых учёных всё ещё упорствовал, не желая согласиться с этим.

Но в одном заводе произошло событие, заставившее поколебаться самых несговорчивых противников Дэви.

Говорят, что в этом событии немаловажную роль сыграла… обыкновенная серая кошка.

Произошло оно в Париже в 1811 году. В это время Наполеон вёл опустошительные войны в Европе, и ему требовалось очень много пороха. Для производства пороха употреблялась селитра. В Париже был построен селитренный завод.

Одним из материалов, которые здесь использовались, была зола морских водорослей.

Большие количества морских водорослей сжигались, зола их высушивалась, а затем растворялась в больших медных котлах. Из растворов золы извлекали соли калия, необходимые для изготовления селитры.

Рабочие завода не раз указывали хозяину на то, что внутренние стенки медных котлов очень быстро портятся. Их точно кислотой изъедает. Обратили внимание и на то, что после извлечения солей калия на дне котлов остаётся ещё какой-то белый осадок. Обычно его выскабливали и выбрасывали вместе с мусором.

Однажды в цех вошла кошка. По своей кошачьей привычке она начала тереться головой у ног кого-то из рабочих. Её оттолкнули, и она бросилась бежать. На ходу кошка опрокинула банку с серной кислотой. Рабочие испуганно ахнули, но кошка успела умчаться раньше, чем кислота вылилась из банки.

Густая, как масло, серная кислота потекла по полу. Неподалёку лежала кучка белого осадка, выскобленного из котла. Струйка кислоты приблизилась к кучке, и в тот же миг присутствующие в цехе увидели необыкновенное зрелище. С полу поднялся красивый фиолетовый пар. Запах его был неприятным, но цвет радовал глаз, и кто-то из рабочих сказал:

— Пар похож на цвет фиалок!

Случай этот наделал в Париже много шума. Химики, узнав о нём, не могли оставаться равнодушными.

«Что это за пар, похожий на цвет фиалок?» — думали они.

Может быть, рассказ о кошке относится к числу тех анекдотов, которые нередко сопровождают великие научные открытия. Может быть, никакой кошки и не было. И не в ней суть.

Важно другое. Выскобленный со дна котлов осадок не выбрасывался больше в мусорный ящик. Его уносили в лабораторию на исследование, обливали серной кислотой, и всякий раз повторялось одно и то же: густой фиолетовый пар поднимался кверху.

Новое вещество назвали по-гречески — иодом, что обозначает «похожий на цвет фиалок».

Честь открытия иода история науки приписывает химику Бернгарду Куртуа. Это он открыл в Париже селитренный завод, в цехе которого произошёл случай с появлением фиолетового пара.

Естественно, что на заводе, где работали с водорослями, содержащими много иода, рано или поздно должно было совершиться это открытие. Тем более что Куртуа был большим любителем химии. Много сил и времени отдавал он своей любимой науке и не успевал руководить заводом. Дела пошли плохо. Вскоре производство зачахло, химия тоже не приносила ни денег, ни славы. Даже открытие нового элемента — иода — не сделало имя Бернгарда Куртуа широко известным среди учёных мира. Семья Куртуа нищенствовала.

Лишь через сто лет его земляки — жители города Дижона, где родился и вырос Куртуа, назвали его именем улицу, которая помнила Куртуа маленьким. Торжественно было отпраздновано столетие со дня открытия иода. Его значение для человечества к тому времени уже хорошо поняли.

Ещё при жизни Куртуа выяснилось, что, охлаждаясь, фиолетовый пар превращается в тёмносерые, почти чёрные кристаллы. По блеску они похожи на металлические.

Слово «иод» знакомо каждому школьнику. В каждом доме имеется флакончик с бурой жидкостью, которой прижигают ранки, царапины, чтобы предостеречь от заражения микробами.

Эта жидкость не что иное, как спиртовая настойка, раствор иодистых кристаллов в спирте. Если высушить весь спирт, то на дне флакончика останутся блестящие игольчатые кристаллики иода, обладающие интересными свойствами.

Вот какой случай произошёл с ними у одного лаборанта. Ему очень нравились эти блестящие чёрносерые кристаллы! Он рассматривал их на свет, и ему казалось, что они просвечивают фиолетовым цветом.

Он взял несколько кристалликов, сложил их в пробирку и закупорил пробкой. Пробирку же спрятал в ящик, где хранились блестящие ножницы, красивый металлический нож для разрезывания бумаги и такая же рамочка.

Прошло недели две.

«Посмотрю-ка я свои кристаллы!» — подумал лаборант.

Открыв ящик, он почувствовал неприятный резкий запах.

Пробирка оказалась пустой! Лаборант отчётливо помнил, что он положил в пробирку блестящие кристаллики иода, закупорил её и собственноручно запер в ящике стола.

Куда же они девались? Таинственное исчезновение иодистых кристаллов встревожило лаборанта. Разгадка пришла вскоре же.

— Бедная рамочка! Что с ней случилось? — воскликнул он, вынимая из ящика проржавевшую рамку. Из блестящей узорчатой она превратилась в жёлто-грязную. Так же точно изменился нож для разрезывания бумаги. Так же оказались испорченными блестящие ножницы…

На внутренних стенках ящика лаборант обнаружил жёлтый налёт, который не смывался ни холодной, ни горячей водой.

— Как же я не сообразил! — сокрушался он. — Ведь слышал же я, что кристаллы иода даже в плотно закупоренной банке снова превращаются в пар. А моя пробирка, к тому же, была не очень хорошо закупорена… Вот почему весь иод из неё улетучился. И мало этого! Он испортил мне вещи, они заржавели.

Выходит, что иод соединился с железом! Так ли это?

Вскоре выяснилось, что иод соединяется и с ртутью. Растирая ртуть с иодными кристаллами, удалось получить соль, да ещё не одну, а две. Если взять больше кристаллов и меньше ртути, соль получается красная… Если же, наоборот, взять больше ртути, получится соль зелёного цвета.

Тогда попробовали и другие металлы соединять с кристаллами нового вещества, и оказалось, что оно, подобно хлору, охотно соединяется с металлами и образует соли.

Учёные недоумевали, появился ещё один химический элемент — солерод! Не родственник ли он хлора?

Пока химики решали этот вопрос, иодом заинтересовались медики. В госпиталях того времени тысячами умирали раненые солдаты. В руках у врачей не было никаких средств, предохраняющих раны от заражения.

В поисках такого средства врачи попробовали действовать иодом. Он оказался незаменимым лекарством.

Его спиртовую настойку начали применять для дезинфекции ран, останавливали ею кровотечения.

Но самое большое значение иода в жизни и здоровье человека выяснилось много позднее.

Есть такая болезнь. Называется она зобом. На шее больного появляется опухоль. Она часто разрастается до огромных размеров и висит под подбородком, как круглая дыня. Больной делается раздражительным, теряет трудоспособность, у него ослабевает память, заболевает сердце.