Джессика Сакс - Микробы хорошие и плохие. Наше здоровье и выживание в мире бактерий. Страница 44

В тот же год в Соединенных Штатах ученые из ЦКЗ выявили устойчивость к синерциду почти у 90 % энтерококков, которые загрязняют поступающую в продажу курятину, и у 12 % энтерококков, выделенных из организмов здоровых испытуемых. Исследователи предупреждали, что если начать использовать этот антибиотик для лечения людей, данный показатель быстро достигнет уровня, отмеченного у животных. Подтверждая прогноз, в 2006 году исследователи из Министерства здравоохранения штата Миннесота сообщили об устойчивости к синерциду 40 % энтерококков выделенных у людей, которые имели дело с сырым мясом птицы или просто потребляли большое количество курятины. При этом у контрольной группы из 65 вегетарианцев им вообще не удалось обнаружить устойчивых к синерциду энтерококков.

Сегодня в ведомствах Канады и США, связанных со здравоохранением и сельским хозяйством, по-прежнему идет борьба за то, чтобы наложить на использование сельскохозяйственных антибиотиков ограничения, которые отражали бы какой-то компромисс между интересами экономики и общественной безопасности. Некоторые люди предупреждают, что североамериканскому животноводству с его упором на крупные специализированные хозяйства и невысокой рентабельностью продаж будет намного сложнее подстроиться под любые запреты на ускоряющие рост антибиотики, чем европейскому, в среднем представленному фермами меньшего размера. Кроме того, объединения, отстаивающие интересы животноводов, не преминули обратить внимание на случаи, когда европейский запрет на добавление антибиотиков в малых дозах в корм здоровым животным приводил к повышению частоты инфекций, требующих лечения более высокими дозами, что могло даже увеличивать общий объем антибиотиков, потребляемых сельскохозяйственными животными.

Парадокс антибиотиков

Антибиотики по своей природе несут в себе семена собственного краха, предупреждает Стюарт Ливи в книге “Парадокс антибиотиков” — его манифесте, посвященном опасностям, связанным с неправильным и чрезмерным использования антибиотиков. На момент выхода этой книги в средах массовой информации уже сложился образ Ливи как классического пророка-пессимиста, запомнившегося телезрителям по выступлениям в новостях своими усами и чертами лица, напоминающими Граучо Маркса, а также пестрыми галстуками-бабочками. Его предостережения уже начали сбываться: от устойчивых к антибиотикам бактерий теперь ежегодно гибнут десятки тысяч американцев, и это в стране, где выбор антибиотиков для спасения жизни человека ни в коей мере не определяется их стоимостью. Ливи доказывает, что хотя осмотрительное использование и продлит эффективность антибиотиков, эти препараты дают нам в лучшем случае лишь временное решение вековой проблемы инфекционных заболеваний.

Часть 5. Брать хитростью, а не силой

2000 г. до н. э. — “Вот, поешь этих кореньев”. 1000 г. н. э. — “Эти коренья для язычников. Вот, прочти эту молитву”.

1850 г. — “Эта молитва — суеверие. Вот, выпей это снадобье”.

1920 г. — “Это снадобье — шарлатанство. Вот, прими эту таблетку”.

1945 г. — “Эта таблетка — слабое средство. Вот, прими этот пенициллин”.

1955 г• — “Упс… микробы стали устойчивыми. Вот, прими этот тетрациклин”.

1957–2007 гг. — Еще 42 раза “упс… “Вот, прими этот более сильный антибиотик”.

20?. — “Микробы победили! Вот, поешь этих кореньев”.

Аноним

Старые добрые времена?

Двадцатисемилетний Валентин Келлер, невысокий, худощавый портной из штата Огайо, выписался из госпиталя в разгар Гражданской войны, прослужив в армии северян чуть больше года. “Не может ходить без костылей, но и с костылями испытывает сильную боль”, - писал выписывавший его врач, отметив также приглушенные звуки дыхания, что свидетельствовало, вероятно, о плеврите, то есть скоплении жидкости вокруг легких. Как и многие его братья по оружию, он стал инвалидом не от пули или штыка, а из-за инфекционного заболевания. Келлер страдал постоянными болями и умер в сорок один год от “водянки”, или застойной сердечной недостаточности, вероятно связанной с перенесенным в детстве брюшным тифом или острой ревматической лихорадкой.

Изучая проблемы, вызванные нашей войной с микробами, мы рискуем поддаться ложному впечатлению, будто людям жилось лучше в те столетия, когда повышение уровня санитарии и внедрение антибиотиков еще не разрушили наши “естественные” взаимоотношения с микробами Активисты современного движения против прививок исходят именно из этого, когда доказывают, что, избавляя наших детей от таких некогда обычных недугов, как корь, свинка и ветрянка, мы делаем их уязвимее для болезней, чем были их предки, отличавшиеся более крепким здоровьем. Даже профессиональным медикам доводилось задаваться вопросом, не принесла ли современная медицина качество жизни в жертву ее количеству, то есть продолжительности, одарив нас не “золотыми годами”, а годами, омраченными слабым здоровьем. В восьмидесятых и девяностых годах страхи по поводу финансового бремени, которое ляжет в результате подобных процессов на общество, вызвали появление массы экономических исследований по этим вопросам.

Важнейшие из подобных исследований провела команда, которую возглавляли нобелевский лауреат Роберт Фогель и сотрудница его лаборатории Дора Коста.

В течение всего последнего десятилетия они занимались раскопками богатейших источников информации о здоровье американцев в XIX веке — медицинских архивов армии северян, касающихся участников и ветеранов Гражданской войны. Но, быть может, самый прискорбный факт открывают нам результаты медосмотров на призывных пунктах: они показывают, что от призыва в армию пришлось освободить десятки тысяч юношей и молодых людей, слишком болезненных или искалеченных, что делало их непригодными к прохождению военной службы. Некоторые из их немощей были связаны с детским трудом в эпоху, предшествовавшую принятию законов о технике безопасности на производстве. Но намного чаще причиной были детские болезни, такие как корь, брюшной тиф или острая ревматическая лихорадка, приводившие к хроническому плевриту, водянке и ревматизму (воспалительному артриту).

Те, кто успешно проходил медосмотр (и в армии северян, и в армии южан медкомиссии были не слишком придирчивы: они принимали, например, одноглазых и страдающих недержанием), столкнулись с еще более опасными болезнями в переполненных окопах и лагерях. Половина из 620 тысяч людей, погибших в ходе Гражданской войны, умерли от болезней, самыми смертоносными из которых были непрекращающиеся вспышки кори, дифтерии, брюшного тифа и стрептококковых инфекций. Дань, которую заплатили им те, кто выжил, становится ясна из подготовленного Дорой Костой обзора результатов медосмотра ветеранов: любая перенесенная солдатом лихорадка увеличивала риск развития в среднем возрасте атеросклероза, то есть затвердения артерий. Солдаты, перенесшие брюшной тиф или острую ревматическую лихорадку, впоследствии чаще заболевали пороками сердечных клапанов и артритами. Туберкулез же делал их предрасположенными к хроническим респираторным заболеваниям.

“Ветераны армии северян становились от различных хронических недугов инвалидами уже к пятидесятилетнему возрасту”, — говорит Дора Коста. В том, что касается общего здоровья и подвижности, добавляет она, “пятидесятилетние ветераны в 1890 году напоминали своих нынешних семидесятипятилетних потомков”. Почти половина ветеранов Гражданской войны в возрасте от пятидесяти до шестидесяти пяти лет страдали от тяжелых артритов, в то время как среди современных мужчин того же возраста этот показатель составляет всего ю%. Почти у трети отмечались сердечные шумы, а у каждого пятого были порок сердечного клапана, поврежденные легкие или и то и другое — расстройства, которые сегодня поражают менее 5 % их потомков того же возраста. Из этого Дора Коста делает вывод, что жизнь современных пожилых американцев не так уж “омрачена слабым здоровьем” — напротив, их здоровье в течение XX века заметно улучшилось.

Еще один интересный вывод следует из отмеченного исследовательницей примечательного различия в выживаемости солдат Севера, выросших в городах, и их деревенских однополчан. Среди городских парней процент переживших эпидемии военного времени оказался намного выше, чем среди деревенских. Но среди выживших ветеранов войны деревенские парни жили в среднем на несколько лет дольше. То и другое связано с повышенным грузом инфекций, переносимых детьми в перенаселенных трущобах городов XIX века: те из них, кому повезло выжить, попадали в армию по крайней мере с частичным иммунитетом против микробов, свирепствовавших в тесноте военных условий, но бремя перенесенных за всю жизнь инфекций собирало свою дань в поздние годы. Реальность прямой связи между этими факторами была подтверждена несколькими недавними исследованиями: чем больше инфекций переносит человек, тем больше у него риск артрита, сердечно-сосудистых заболеваний, инсульта и даже рака в среднем возрасте. Чем же обусловлена эта связь? Воспалениями, которые сохраняются еще долгое время после того, как проходит сама инфекция.