Очерки истории шумерской астрономии - Геннадий Евсеевич Куртик Страница 11

неомении. Поскольку средняя длина синодического месяца = 29,53d82, в месяце могло быть зафиксировано 29 или 30 дней (и очень редко 28 или 31 день)83. При этом заранее никогда нельзя было сказать, какую длину будет иметь наступивший месяц. В месопотамских источниках приводятся многочисленные данные о наблюдениях длины месяца. Большинство из них укладывается в четкую схему: длина месяца равна 29 или 30 дням. Исключения очень редки, однако все же встречаются84. В эпоху III династии Ура месяц из 29 дней определялся как «30-la2-1», букв. «30 с задолженностью 1»85. В ассирийский период о месяце в 29 дней говорилось, что Луна «отвергла» (от târu, букв. «вернула») последний день в месяце86, о 30-дневном месяце утверждалось, что «Луна завершила день» (от šalāmu «быть полным, совершенным»)87. В поздневавилонский период месяцы в 30 и 29 дней называли соответственно kunnu, букв. «правильный, завершенный, законченный, полный» и turru, «пустой, незавершенный» [ACT II, p. 479, 494]. Теоретически задача определения длины месяца была решена только в I тыс. в математической астрономии. Год

Год был необходим для датирования событий, измерения времени жизни правителей и фиксации промежутков между событиями. Он служил также составным элементом календарей, был самым продолжительным периодом, определявшим сезонную повторяемость события.

В формировании понятия «год» первоначально астрономия, по-видимому, никакой роли не играла. Жители Месопотамии фиксировали сезонные периодически повторяющиеся явления, такие, например, как: наступление палящего зноя, время дождей, время ветров, разлив рек. Эти явления давали представление о периодичности природной жизни и подводили к определению понятия года. Через сезонные явления опосредованно год был связан с движением Солнца, однако явным образом эта зависимость первоначально нигде не фиксировалась.

В источниках, относящихся к III тыс., отсутствуют определения года на основе каких-либо астрономических наблюдений. Самым ранним таким определением следует, по-видимому, считать соотнесение гелиакических восходов звезд с месяцами вавилонского календаря, как оно представлено в «астролябиях» (с XII в.). Месопотамский год в астрономических текстах II–I тыс. — это всегда сидерический год. Опосредованно месопотамский год был связан также с солнечным годом через схемы для определения длины дня и ночи на протяжении года. Но эта связь не осознавалась как альтернатива звездному году.

Обозначение MU, означавшее «год», встречалось уже в архаических текстах из Урука IV–III, и позднее как логограмма во многих текстах из Фары, досаргоновского Лагаша, в староаккадских текстах, в текстах эпохи III династии Ура и др. [Englund 1988, р. 183]88. В клинописи ему соответствовало аккадское слово šattu(m), «год». Понятие года, несомненно, активно использовалось в Месопотамии в разных областях с самого раннего времени.

Со староаккадского времени слово mu употреблялось в датировочных формулах названий годов. С некоторого момента годá стали называть по какому-либо знаменательному событию, с ними связанному. Самый ранний известный пример относится ко времени правления царя Саргона Древнего (2316–2261). Приведем некоторые датировочные формулы: mu šar-um-gi-ne2 elamki mu-ḫul-a «Год, в который Саргон разрушил Элам», mu ma-ri2ki ḫul-a «Год, в который Мари был разрушен» (название двух годов в правление Саргона Древнего), mu e2-dinanna a-ka3-de3ki al-du3-a «Год, в который храм Иштар в Агаде был построен» (название года в правление Нарам-Суэна, 2236–2200), mu lugal-e gir3 nibruki si bi2-sa2-a «Год, в который царь привел в порядок дороги Ниппура» (название 6‐го года правления царя Шульги, 2093–2046)89. Такого рода формулы использовались шумерскими писцами в административных текстах для датирования исторических событий и хозяйственных операций; в настоящее время они служат ассириологам для той же цели.

Начало года в большинстве городов Древней Месопотамии — в Ниппуре, Уре, Лагаше, Адабе и др. — приходилось на весну. Концепция начала года демонстрировалась тремя способами: 1) как начальная точка для отсчета месяцев в году; 2) как начало фискального года (точка завершения административных записей, относящихся к предыдущему году, и начала записей в текущем году); 3) как начало религиозного или сельскохозяйственного годового цикла, связанного с распорядком служб в храмах и сельскохозяйственными работами [Cohen 1993, р. 14].

Начало года имело особое шумерское название zag-mu, букв. «граница года», ему соответствовало акк. zagmukku(m), «(праздник) Нового Года»90. Формально началом года считался первый день первого календарного месяца (приходившийся приблизительно на март — апрель в юлианском календаре)91. Соответственно год определялся как промежуток от 1‐го дня первого месяца данного года до 1‐го дня первого месяца следующего года. Известно, однако, несколько исключений: 1) в календаре города Умма в саргоновский период начало года праздновалось, по-видимому, в летний месяц nisag, включавший солнцестояние [Cohen 1993, p. 17, 197–200]92, 2) в календаре города Сиппара до старовавилонского периода Новый год праздновался осенью [ibid., p. 18] и 3) в Лагаше времен Гудеа (? — ок. 2023) Новый год отмечался также, по-видимому, осенью [Емельянов 2009, с. 289–290]. Однако эти и другие исключения не отменяют общего правила: начало года в большинстве городов древней Месопотамии отмечалось весной.

В литературе встречаются утверждения, что начало года в Месопотамии совпадало или находилось вблизи дня весеннего равноденствия [Landsberger 1949, S. 254; Huber 1982, p. 7; Hunger 1976–80, S. 298; Cohen 1993, p. 6]. Это, однако, не совсем так. В действительности начало года колебалось в широких пределах относительно дня равноденствия, как свидетельствуют современные календарные расчеты. Например, в ново- и поздневавилонский периоды в 627–536 гг. 1 нисану, начало года в ниппурском календаре, могло приходиться на числа от 11 марта до 26 апреля в юлианском календаре93. В I тыс. в «дневниках наблюдений» регулярно фиксировали даты четырех точек на протяжении года — весеннего равнодействия, летнего солнцестояния, осеннего равноденствия и зимнего солнцестояния, — причем весеннее равноденствие в известных нам текстах никогда не совпадало с началом года [ADRT I–III]. В схемах определения длины дня и ночи на протяжении года (дни равноденствий и солнцестояний упоминались в них явным образом), никогда не предполагалось, что начало года и день весеннего равноденствия совпадают94. Можно заключить: хотя начало года действительно находилось вблизи точки весеннего равноденствия, однако оно, по-видимому, никогда не связывалось с днем весеннего равноденствия в сознании жителей Месопотамии.

Месопотамский год климатически подразделялся на два сезона — сухое жаркое лето и холодную дождливую зиму. В нем сочетались дожди и холод, засуха и разливы рек. Сухой сезон наступал в апреле, когда прекращались дожди; жара достигала кульминации в июле-августе, когда выжженная степь казалась местом смерти и демонов. Сезон дождей начинался в сентябре, с ним связаны спорадические разливы Тигра и Евфрата в ноябре-марте; главный паводок приходился на апрель-май, когда реки раздувались из‐за дождей и таяния снегов в