186 суток на орбите (спросите у космонавта) - Тим Пик Страница 16

Каждый космический корабль имеет уникальные требования к подготовке, а для полета на некоторых из них члены экипажа будут проходить различную подготовку, в зависимости от занимаемого поста (пилот, командир, бортинженер и т. д.).

В космическом корабле «Союз» для экипажа отведено три места, и командир (до сих пор он всегда был русским) занимает центральное. Только отсюда при необходимости можно осуществлять ручное управление кораблем, используя оба ручных контроллера, но в нормальных обстоятельствах ручного управления полетом не требуется. Слева от командира находится бортинженер № 1 – он является заместителем командира. Бортинженер № 1 проходит подготовку, которая позволит ему (или ей) осуществить ручное управление «Союзом», если по каким-либо причинам этого не сможет выполнить командир. Справа от командира располагается бортинженер № 2, подготовка которого может быть разной – или минимальной (контроль систем жизнеобеспечения), или практически полной (чтобы он мог заменить бортинженера № 1).

Я был вторым бортинженером, но мне посчастливилось пройти полную подготовку для полета на «Союзе». Более того, наш командир (Юрий Маленченко), для него этот полет был шестым, на ранних этапах подготовки иногда разрешал Тиму Копра и мне тренироваться самостоятельно. Тим запрыгивал в кресло командира, а я – в кресло первого бортинженера. Способность понимать и выполнять роли других членов экипажа космического корабля имеет огромное значение для успешной совместной работы экипажа.

В: Что было худшей частью подготовки?

О: Что ж, в первую очередь я бы хотел сказать, что не стоит придавать всему слишком большого значения, то есть если вы космонавт и у вас плохой день… на самом деле это весьма хороший день, просто отличный!

Тем не менее во время обучения было несколько вещей, которые мне не очень нравились. Я уже упоминал, что для меня настоящим испытанием было изучение русского языка. Моими первыми учителями были немец, который говорил по-русски и по-английски, и украинец, который говорил по-немецки и не очень хорошо по-английски. Оба отличные специалисты, и уроки были очень забавными, но я понимал, что что-то упускаю. Грамматика русского языка с ее падежами была для меня полной загадкой.

Наша подготовка проходила в самых разных уголках планеты, и, где бы мы ни находились, мы всегда занимались русским языком. Так что я столкнулся с разными преподавателями в Германии, США и России. Вскоре я начал замечать выражение недоумения на их лицах: они не понимали, почему человек, без проблем разбирающийся во внутреннем устройстве космической станции, затрудняется ответить, когда надо использовать дательный или родительный падеж. Я упорно шел к требуемому уровню знаний, но, если честно, воспоминания о ночных часах, проведенных за изучением русского языка, не самые приятные для меня.

Также у меня остались не лучшие воспоминания от миссии NEEMO. На самом деле NEEMO входит в топ-10 значимых вещей, которые я испытал в своей жизни, и надо объяснить, почему эта миссия заслуживает негативного упоминания.

Ну, как и многие будущие «акванавты», я надеялся, что в нашей подводной лаборатории будет своего рода унитаз – возможно, химическая уборная. Да, таковая имелась, но использовать ее можно было лишь после восемнадцати часов декомпрессии. Системы удаления отходов из среды обитания не было, и поэтому аромат витал еще тот, ведь шесть человек использовали уборную в течение двенадцати дней. Поэтому когда мы ощущали зов природы, то следовали примеру рыб и использовали океан. Живи как все…

У меня не было проблем с тем, чтобы, извините, пописать в океан, а в Aquarius это было сродни выходу на крыльцо, чтобы облегчиться, но из соображений вежливости мы всегда проверяли, не возвращается ли кто-нибудь из погружения как раз в этот пикантный момент.

При зове природы иного рода мы использовали перевернутую ванну с воздушным карманом, в которой с трудом могли поместиться шесть человек. Предназначенная для использования в случае чрезвычайной ситуации, она располагалась совсем недалеко от станции. Безопасное возвращение на поверхность невозможно без предварительной декомпрессии, и в случае пожара или протечки на станции экипажу необходимо было где-то укрыться… Однако за отсутствием (к счастью) таких ситуаций эта штука выполняла роль нашего туалета. Не буду вдаваться в подробности, но походы туда редко бывали приятными.

Добавить к этому, что человеческие отходы – это высокая кухня для рыб, которые в великом множестве обитали в окрестностях станции. Поход кого-то справить нужду становился боевым кличем для целой армии тропической живности, призывающим подготовиться к атаке. Самыми неприятными были спинороги. У них жесткие челюсти, и им ничего не стоит разгрызть панцири… Мои товарищи часто возвращались с кровоточащими пальцами или щеками, и во время обработки ран мы, сочувствуя друг другу, обсуждали способы, которые помогут держать этих агрессоров в страхе.

Они доставляли нам столько неудобств, что было принято решение подвести к «отхожему месту» длинный шланг и пускать по нему воздух. Идея заключалась в том, что подача воздуха создавала стену пузырей, и под прикрытием этих пузырей можно было облегчиться. Это гениальное изобретение просуществовало около 48 часов, после чего рыбы сошли с ума и слопали шланг на ужин.

Я не могу сказать, что после подводных испытаний я весь покрыт рубцами, но это уж точно не было приятной частью обучения. А теперь от худшей части подготовки давайте перейдем к…

Несколько быстрых вопросов

В: Лучший совет, который вам давали? – Алекс Джеллерсен

О: Мой учитель любил повторять: «Жизнь похожа на мусорный ящик – что положишь туда, то и достанешь». Может показаться, что для подростка это довольно грубый совет, но я руководствовался им на протяжении многих лет и продолжаю делать это по сей день. Я никогда не жду, что в моей жизни появится что-то без тяжелого труда, терпения и решимости.

В: Это правда, что космонавты должны знать все до мелочей?

О: Однозначно. Я понял это, когда служил летчиком-испытателем. Когда возникает большая проблема, знание мелочей даст вам дополнительные варианты для принятия решения.

В: Что было лучшей частью подготовки?

О: Подготовка вообще была прекрасная, и у меня осталась масса ярких воспоминаний: параболические полеты, то же NEEMO, кейвинг, обучение способам выживания и многое другое. В частности, мне очень нравилось все, что связано с подготовкой к выходу в открытый космос. Наш скафандр представляет собой космос в миниатюре, ведь он обеспечивает жизнедеятельность в вакууме в течение восьми часов и более, это просто феноменальный образец инженерной мысли!

В скафандре есть такая штука, называется «портативная система