Святослав Славин - Тайны военной космонавтики Страница 54

 «Больше технических подробностей затем появилось в "Литературной газете" (от 4 августа 1955 года) и в журнале "Наука и жизнь" (№ 2 за 1955 год), — рассказывал Бронштэн. — Имя Хлебцевича, как автора проекта управляемой по радио танкетки-лаборатории, прочно вошло в лексикон лекторов, выступающих тогда на модную тему "Есть ли жизнь на других планетах?". Я и сам отлично помню, читая лекции в Московском планетарии, не раз употреблял термин "танкетка Хлебцевича"…»

Чтобы нагляднее представить, насколько революционной была его идея, напомню, что до запуска первого спутника оставалось еще два года и обо всем, что касалось космических полетов, всерьез говорилось лишь в очень узком кругу специалистов. А тут сразу — шум на всю страну и за ее пределами. Идея, что называется, овладела массами. И кое-кому это не понравилось…

В начале 1959 года Юрий Сергеевич с тревогой в голосе сообщил директору Московского планетария, что все его статьи из редакций изъяты, а ему самому строго-настрого запретили впредь писать или рассказывать публично о своих разработках.

«Как, кто запретил?!»

«Соответствующие органы…»

Хотя прошло уже шесть лет со дня смерти И.В. Сталина, порядки в стране по-прежнему оставались жесткие, так что решение «органов» никто особо и не пытался оспаривать. Правда, кое-кто из лекторов как бы подпольно продолжал рассказывать о танкетке Хлебцевича. Но эта «партизанщина», на счастье, не привлекла тогда внимания КГБ — аудитория у лекторов была не ахти какая массовая…

«Но почему последовал такой запрет?» — поинтересовался я у Виталия Александровича.

«Точно я этого не знаю, а спросить уже не у кого — Юрий Сергеевич Хлебцевич умер в 1966 году. Да и сам он, я уверен, многого не ведал…»

Остается ступить на зыбкую почву предположений.

Скорее всего, запрет последовал потому, что где-то в недрах «королевского хозяйства» примерно в это время были начаты работы по созданию реальных «луноходов». И шум в прессе на эту тему прекратили во избежание случайных утечек информации. У нас в то время любили всяческие космические секреты.

Но если это так, почему не пригласили к сотрудничеству самого Юрия Сергеевича? Уж ему бы, казалось, и карты в руки! Объяснение этому может быть такое: Хлебцевич был не «из той системы». Возможно, С.П. Королев даже хотел привлечь специалиста, но сделать это без согласия «компетентных органов» он не мог. И поручил освоение Луны Георгию Николаевичу Бабакину

Кстати, в музее Научно-производственного объединения, которое ныне носит имя Г.Н. Бабакина, вам могут показать уникальный в своем роде экспонат — «Луноход-3».

Два первых «лунохода», как известно, остались на Луне. А вот «Луноход-3» туда не долетел. Потому как был спроектирован совсем для другой цели. Если бы на Луну, как намечалось, ступили наши космонавты — Валерий Быковский или Алексей Леонов, — они бы не только ходили, но и катались на специализированном транспорте. Для этого на «Луноходе-3» предусматривалась площадка, на которую мог стать человек в скафандре подобно тому, как располагаются водители на электрокарах. К сожалению, прокатиться никому не пришлось: советская лунная программа была свернута и «Луноход-3» отправился в музей.

Чекисты к ней, кстати, руку прикладывали еще дважды. Нет, никто на самом деле не организовывал «лунодрома» в подвалах Лубянки. То чистой воды вымысел. Но вот одного из настоящих водителей «лунохода», Вячеслава Довганя чекисты на допрос действительно вызывали. Выпытывали у него, кому он разболтал о своем участии в лунной программе.

Дело в том, что, когда по телевидению показали первую передачу про «луноход» и его путешествия по Луне, на имя Довганя в Центр управления пришла телеграмма с поздравлениями от коллег. «Откуда, дескать, они узнали?» — допытывались чекисты, совершенно упустив из вида, что телеграмму-то прислали сами разработчики шасси и других агрегатов того же «лунохода», с которыми Довгань сотрудничал при отладке уникального агрегата, проводил совместные испытания на «лунодроме», устроенном в Крыму.

Еще один испытательный «лунодром» был устроен на Камчатке. Место для него, весьма напоминавшее лунный ландшафт, подыскал вулканолог Генрих Штейнберг. «Но когда собрались доставить туда один из прототипов "лунохода", — вспоминал он, — оказалось, что привезти его можно лишь на вертолете. Причем по соображениям секретности я никому не мог сказать, зачем мне нужен этот вертолет. А сроки поджимали…»

В общем, Штейнберг решил задачу обычным советским способом: он организовал «левый» рейс вертолета, успешно и в срок провел испытания. А потом чуть не сел в тюрьму; следователи у него долго выпытывали, какую личную корысть он преследовал при организации того вертолетного рейса…

Ну, да ладно об этом. Задачу свою и «луноходы», и их создатели, и их испытатели в конце концов выполнили, продемонстрировали миру еще одно техническое «чудо». И не их вина, что прокатиться на «луноходе» нашим космонавтам так и не пришлось…

Беспокойный путь к Морю Спокойствия

Итак, первыми в силу целого ряда причин путь на Луну проторили американцы. Однако и у них эта дорога получилась не такой уж гладкой.

ВКЛАД ВЕРНЕРА ФОН БРАУНА. Американские историки не очень любят вспоминать, что именно этому выдающемуся ученому и инженеру их страна во многом обязана тем, что именно американцы первыми ступили на Луну.

Между тем теперь уж не секрет, что именно Вернер фон Браун и его коллеги, которые получили американское гражданство в 1955 году, создали ракету-носитель «Сатурн-5», которая и вывела американцев на дорогу к Луне.

Кстати, поначалу конструктор считал возможным сборку лунного корабля на околоземной станции из отдельных элементов, доставляемых с Земли. По этому проекту были даже сделаны весьма подробные расчеты, согласно которым, получалось: нужно 360 взлетов на околоземную орбиту и 240 дней работы по сборке лунного корабля с экипажем в 50 человек.

Естественно, идея столь сложного «долгостроя» была отвергнута. Тогда Браун сосредоточил усилия своей команды на создании сверхмощной ракеты и достиг успеха.

Однако он прекрасно понимал, что другие специалисты, так называемые чистокровные американцы не простят ему столь очевидного успеха. И постараются расправиться с ним, как только это станет возможным.

«Сфотографируйте меня на фоне ракеты "Сатурн-5", — сказал доктор Браун в Космическом центре имени Кеннеди в июле 1975 года, — я, возможно, здесь в последний раз».

Он оказался прав: его отправили в отставку тотчас после того, как американская лунная программа была закрыта и в услугах эмигранта из Третьего рейха перестали нуждаться.

«АПОЛЛОН» ВЫХОДИТ НА ОРБИТУ. Однако мы забежали несколько вперед. Вернемся к ситуации в американской космонавтике в начальный период подготовки лунной программы. В мае 1961 года президент Кеннеди заявил своей нации: «Русские открыли это десятилетие, мы непременно закроем его. Не позже 1969-го американцы будут на Луне». Так и случилось.

В принципе, история осуществления американцами десанта на Луну освещена ныне уже достаточно хорошо. Поэтому позвольте, я буду излагать ее не полностью, а фрагментами, останавливаясь на наиболее драматичных моментах.

...Пилотируемые полеты по программе «Аполлон» начались только после того, как испытательные полеты совершили 6 (!) беспилотных кораблей. И лишь на седьмом в 1968 году отправился в космос экипаж в составе Уолтера Ширры (командир), Уолтера Каннингема и Донна Эйзела.

Запуск состоялся 11 октября с помощью ракеты-носителя «Сагурн-1Б» и прошел успешно.

Спустя двое суток начались различные эксперименты на борту корабля. Причем астронавты работали как бы по лунному расписанию, 16 часов, и 8 часов отдыхали. Ширра и Каннингем отдыхали одновременно, а Эйзел в это время дежурил.

Следующие сутки полета оказались довольно тревожными. Вскоре после первого телевизионного сеанса связи, передававшегося с помощью спутников в Европу, произошло короткое замыкание. Каннингему удалось быстро ликвидировать его и тем самым предотвратить выход из строя преобразователя постоянного тока в переменный. Эта неполадка, в свою очередь, могла привести к серьезным затруднениям при торможении и спуске корабля на Землю, поскольку становилось невозможным регулировать направление тяги маршевого двигателя.