Недетские сказки о смерти, сексе и конце света. Смыслы известных народных текстов - Ульяна Нижинская Страница 10

Чешская старушка, конечно, не ангел, но таких кровожадных историй, как у греков, сказочные хроники не знают. В целом, чехи любят Ежибабу и считают, что характер у неё всё же добрый и покладистый! Женщинам колдунья приносит счастье, поэтому «поселить» её фигурку у себя в доме – значит приманить удачу и богатство.

Баба Рога (серб. Баба Рога)

В Сербии, Черногории и Хорватии детей пугают Бабой Рогой – злой уродливой колдуньей с коровьим рогом посреди лба. Русская Яга рогов не носила, однако есть у нас загадка «стоит яга, во лбу рога» (печь с воронцами), которая напрямую отсылает к образу сербской ведьмы.

Как и сестра из России, живёт Баба Рога за горами в тёмных лесах – там, куда солнечный луч проникает только на Иванов день, когда Солнце останавливает свой ход из-за страха. Именно там колдунья и поджидает заплутавшихся детей.

Но Баба Рога не такая злая, как может казаться. Ночью она приходит к детишкам, укрывает их одеялом, если им холодно; вытирает со лба капли пота, когда им снятся кошмары… А если дети случайно проснутся, то она зыркнет на них зловещим взглядом и крикнет: «Бу»! Перепуганные детишки начинают плакать от страха, но Баба Рога считает, что пусть уж лучше они боятся её, но потом все тревоги и опасности этого мира будут им нипочём.

В одиночку, некрасивая и старая, несёт колдунья вечный крест своей скрытой добродетели. И когда дети вырастают, они скучают по Бабе Роге и жалеют, что она приходит только к маленьким. А кто усыпляет саму Бабу Рогу? Наверное, никто… никогда.[76]

Баба Рога заботится о малышах. Иллюстрация сербского художника Ивицы Стефановича

Две сестры: русская Баба-яга и сербская Баба Рога. Иллюстрация сербского художника Ивицы Стефановича

Фрау Перхта (нем. Frau Perchta, Pechtrababajagen)

В мифологии южных немцев, австрийцев и швейцарцев живёт ещё одна «Яга» – Фрау Перхта – суровая, безобразная и беспощадная ведьма! Если у нашей Яги одна нога костяная, то Перхта в старинных описаниях имела большую гусиную лапу.

В Голландии сохранилось предание, что колдунья летает на Йоль (более поздний вариант – на Рождество) в окружении злых духов и ищет что-нибудь съестное. Своим мечом она разрезает желудки людей, чтобы достать себе еду. Но если в это время хорошенько наедаться жирной пищей, то меч Перхты будет соскальзывать с желудка.[77]

Фрау Перхта в окружении злых духов

Перхта в образе белой богини, иллюстрация конца XIX века

Первоначально Перхта считалась доброй богиней, тождественной Хольде: она являлась хранительницей зверей и была покровительницей женских дел, в первую очередь прядения[78] (образ Хольды вам может быть знаком по сказке братьев Гримм «Госпожа Метелица», позже мы о ней поговорим). Однако впоследствии функции богинь разделились, и Перхте «достались» злая природа и устрашающая внешность.[79] Именно этим можно объяснить, почему в некоторых описаниях Перхта появляется красивой и белой как снег, а в других – пожилой и измождённой.

Что ж, видимо, такова участь у Бабы-яги и её сестёр: быть злыми и уродливыми в угоду людским страхам. Ведь кто-то должен представлять тёмные силы.

Ямауба (яп. 山姥)

Сестру Бабы-яги можно встретить даже в Японии. Это горная старуха Ямауба, чья кровожадность подтверждается её огромным ртом, от уха до уха, а по другим версиям, старуха имеет два обычных рта, которые расположены рядышком друг с другом.

Живет Ямауба в хижине, которая напоминает лесную избушку. Ведьма заманивает туда неосторожных путников, откармливает их и затем съедает.[80] В других случаях Ямауба способна превращать свои волосы в ядовитых змей, жалящих жертву, что снова же сближает её с нашей Ягой, имеющей змеиную сущность.

Ямауба и Кинтаро, Китагава Утамаро, 1753?–806 годы

Как и другим ведьмам, Ямаубе ставится в вину похищение и поедание детей. Однако она не является воплощением абсолютного зла (как и все её заграничные сестрицы). Согласно древним преданиям, Кинтаро – будущий легендарный самурай, обладавший сверхчеловеческой силой, – был выращен именно этой злой колдуньей, которая оказалась любящей кормилицей. Этот сюжет изобразил японский художник Утамаро на своих гравюрах конца XVIII века. Вглядитесь в них. Иногда начинает казаться, что малыш, беспечно балуясь, вырастает на руках матери, словно бутон на гибком стебле цветка.

Конечно, всех родственниц нашей Ягишны не перечесть. Не упомянула я об итальянской волшебнице Бефане, летающей на метле, не поведала о старухе Лоухи из карельского эпоса «Калевала» – хозяйке зверей и мира мёртвых.[81] Не сообщила об индийском божестве домашнего огня и очага Агни – посреднике между миром людей и миром духов.[82] И о многих других заграничных волшебницах…

Тема родства нашей бабушки с ведьмами из разных стран мира обширна и, наверное, достойна отдельной книги…

Кинтаро наблюдает, как Ямауба чернит зубы, Китагава Утамаро, 1753?–806 годы

Откуда у Яги такое странное имя

Версий о происхождении имени Бабы-яги в современной научной литературе предостаточно! И каждая из них обоснована учёными. Каждая раскрывает персонажа по-новому, помогая глубже понять его сущность. Рассмотрим некоторые из них.

Яга – персонифицированный кошмар

К такому выводу приходит Ю. С. Степанов, говоря, что слово «яга» связано с индоевропейским[83] корнем *anh, который означает «узкий, тесный». Лингвист проводит сравнение между похожими словами из разных языков и отмечает, что в литовском есть глагол éngti – «душить, давить, мучить». Такой же глагол предполагается и в праславянском языке. Из чего следует, что слово «яга», возможно, происходит от этого глагола, а сам образ старухи представляет собой персонифицированный кошмар и в целом олицетворение «злой силы».[84]

Яга – целительница, стерегущая врата в царство вечности

Оказывается, имя русской Яги близко к именам божеств из индуистских древнегреческих и древнеримских мифов:

Такой[85] языковой анализ провёл лингвист Ю. С. Степанов и показал, что портрет Яги более глубокий, чем нам кажется. Вырисовывается «добрая» сущность персонажа, занимающаяся целительством, и сущность, отвечающая за связь живых детей с умершими родителями.

О том,