Павел Зарифуллин - Новые скифы Страница 11

Пространство бесконечной Равнины, с половецких времён обставленное бабами-истуканами, делает с Женщиной что-то дивное… «за степною рекой среди шёлковых трав, у криничной воды возле моря». А небесный покров над развивающимися магическими косами кочевницы ломает замки структуралистских законов, подсчитанных метафор и морфем духа человеческого. Яга становится иной – выражением чистейшего Женского, не замутнённого чужими примесями.

Образ Яги перерождается в фигуру Царь-девицы – хозяйки и матери огненных кобылиц.

На златой кобылице Яга «каждый день вокруг света облетает»! Словно солнечный Гелиос или сокологлавый Ра. Наша Женщина стала равна богам и равновелика Солнцу, в русских сказках светило просто именуется её сыном. Солнечная русская богиня. Золотая Баба!

Горлопаны-традиционалисты в России и на Западе постоянно заявляют, что Третий Рейх был реставрацией Священного, что Гитлер пробудил духи и архетипы, засунутые в подсознание порабощенных народов «проклятой» декартовской цивилизацией.

Зная, что Священное первейшим образом связано с Женским, очень легко доказать, что фашизм и национал-социализм никаким пробуждением Священного не были. Фрау Геббельс с детишками, бабуля Людендорф в арио-софской ложе, госпожа Рифеншталь с кинокамерой, ну вот и весь куцый набор какого-нибудь «Утра магов» [13]. Нет в Европе Священного, нет сейчас – не было и при Третьем Рейхе. Всё, что пробуждается, – зайцем бежит на Восход… И на русском «фовическом» Диком Востоке Священное живёт необыкновенной жизнью.

Женская влекущая энергетика, завещанная Русскому народу прародительницей Ягой, была сформулирована в «философии всеединства» – в софиологии Владимира Соловьёва… Нимфа любви искала воплощения в Серебряном веке и Революции! Находила и опять теряла…

В очаровании милости-дарыни Менделеевой – жены Александра Блока. И в фуророносном движении Александры Коллонтай к златомедовому раю «пчёл трудовых»… во главе морского экипажа со «стаканом выпитой воды»[14] наперевес…

Стакан зачерпнула в источнике русской Правды. Нимфы не могут лгать!

Россия даже пыталась импортировать образ нимфы. Выхватить его из кружения американской божественной танцовщицы и ясновидящей Айседоры Дункан, повязанной красными флагами, и шарфами, и судьбами с убивающими автомобилями… Айседора, как танцующая звезда, двигалась на Восток и говорила знакомые нам мысли: «Я бежала из Европы от искусства, тесно связанного с коммерцией. Кокетливому, грациозному, но аффектированному жесту красивой женщины я предпочитаю движение существа горбатого, но одухотворенного внутренней идеей». Умирая, Айседора завещала нам направление эклиптики Утренней Звезды: Adieu, mes amis. Je vais à la gloire! («Прощайте, друзья. Я иду к славе!»)

К Славе без тени, к престолу Любви и к Началу Начал.

Стихия Любви почти разыскала свой запечатлённый образ в «женском батальоне смерти» Временного правительства. Там «ударницы» Марии Бочкарёвой дрались на штыках с германцами и носили шевроны с «Адамовой головой». Череп и кости – сакральные символы Бабы-Яги. Черепа предков и кости для игр. Священное мигнуло, чтобы стать однажды лицом русской войны в целом. В октябре 1941 года Марина Раскова и Евдокия Бершанская сформировали «Дунькин полк», более известный сегодня как 46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк, Краснознамённый Таманский ордена Суворова 3-й степени.

Полк укомплектовали исключительно девушками. Итак, древнее качество Солнечной Яги, невероятные возможности женской стихии к летучести приняли зримое воплощение. Образ Женского Священного отныне запечатлён в фигуре героической лётчицы. Солнечной Русской! Они летали по ночам на учебных самолётах У-2, привязывая к ним бомбы верёвками. Немцы называли У-2 – «Haltsnähmaschine» (швейная машина).

Будто бы Небо оплели тысячи Арахн-ткачих, висящих на звёздах и плетущих для оккупантов несчастные судьбы. Германцы сразу поняли, с кем имеют дело. Они называли лётчиц «ночными ведьмами». Девицы вылетали на точечную бомбардировку вражеских позиций по 7–8 раз за ночь. Конструкции самолётов не предусматривали пулемётов, и небесные девушки летали безоружными (а чтобы удобнее было сидеть в узкой кабине, не надевали парашютов!).

Ночные колдуньи сеяли на вражеские войска бациллы удушливого и навязчивого страха, ведь «красота – страшная сила!». Метали помелом пропеллера тоску и зёрна отчаянья! Сеяли беды и вешали всех собак на головы! Есть документальные свидетельства, что после визитов «ночных ведьм» немецкие войска очень плохо воевали и склонялись к пораженчеству. Древние суеверия оказались эффективным элементом военной стратегии.

Красные ведьмы мололи вниз с аэрократических «Кофемюлле» [15] инфекции тёмной тревоги, нагнетали в чернильнице дней Гекаты панику, доводили фашистов до безумия! Звенящие в сфере из ночного ковыля на шарнирах шаровой молнии бипланы, между Люцифером и Утренней Звездой, – не это ли воплощение Священного! Внушающего беспричинный ужас и озаряющего сердца инопланетным счастьем?!

Они поднимают вверх жало лилового букета «кукушкиных слёзок» [16]… И тихо прошивают невидимую сторону небесного ситца Господа Саваофа.

В 1981 году на киностудии им. Горького закончили фильм «В небе „ночные ведьмы“»[17], презентовавший советскому народу несколько сказочных сюжетов.

Утро. У-2 низко летит над землёй, уворачиваясь от германского «мессера». Командир экипажа Ольга Захарченко видит на дороге разбитую танками телегу, с трупами вокруг, и сидящего возле убитой матери в «стеклянном состоянии» маленького мальчика. Товарищ Захарченко на виду у «мессера» и «тигров» сажает самолёт и забирает хлопца в буквальном смысле на небо. Словно Баба-Яга Иванушку, суёт в ступу биплановой кабины. И только крутится колесо на перевёрнутой телеге. Как магический энтузиазм в теле Солнечной Русской…

Жизнь авиаполка протекает в светящихся степных пасторалях Южной Украины и Крыма. В благоухающем весеннем купаже тюльпанов, гусиного лука, ириса, степного миндаля и адониса. Морской ветер доносит странную ноту «венериных башмачков». Эта орхидея, известная в русском травнике как «кукушкины сапожки» и «адамова голова», могла бы стать символом авиаполка.

Наши амазонки умудряются в грязи и копоти войны сохранять аристократическое достоинство. Каждое утро после бомбометания они моются, причёсываются и красятся, и мгновенно привлекают к себе взгляд солнца, опьянённого букетом «Красной Москвы».

Блаженный Крым в шлейфе «венериных башмачков» распахнул для зрителей Девичье царство из русских сказок. И нахождение в Раю Тридевятого Королевства подарило женскому естеству особые духовные перспективы.

Ещё кадры: Ольга Захарченко в кабине (как обычно, без парашюта) горит вместе со своим деревянным самолётом, врастает в клубящийся над океаном сжатого воздуха плазменный звёздный поток.

Иль, может быть, в берлоге колдуна,Когда глядел он в узкое оконце,Его зачаровала вышинаИ властно превратила сердце в солнце.

Лётчица Галина Поликарпова, чудом выжившая подруга атмосферной Захарченко, – женщина особой породы. Помимо еженощного героизма она демонстрирует в фильме тип полузабытого в XX веке русского гусара: входит и выходит в дома через окна, гоняет на мотоциклах, даёт детям стрелять из пистолета. Галина опьяняет окружающих искристой и лучистой, как Серебристые облака, любовью.

Сценарий намечает фрейдистское уравнение – за симпатию валькирии борются спасённый маленький мальчик и лихой военный на трофейном BMW R-75 с коляской. Но Русь аномальна и запредельна для европейского психоанализа. И как же мудро писал структуралист Александр Эткинд о том, что фрейдистские концепции в России зашкаливают и ломаются[18]! От грозового электричества в ладони полуночной ведьмы, живущей в ладу с шуршащими в пурпуре утреннего неба сестрами-молниями!

Фильм заканчивается тем, что самолёт златоглавой Поликарповой пропадает. Не находят ни трупа, ни биплана. И мальчик, и мужчина (словно сын и отец) с тоской смотрят на Небо. Туда – в Страну Света – умчалась чистая, как слеза и бисерный Божий день, царская колесница-спираль.

Так, между кровавым и родным ягуаром, лесным и степным парфюмером и каурой кобылицей, в заботах, песнях и метаморфозах танцует балет «Красный мак» – наша шестокрылая любовь. Благодаря её пророческому дару и неиссякаемому энтузиазму существует народ, сшитый прекрасной златошвейкой из русской сказки. Голубка тихо смеётся над пафосными попытками по превращению её свободного путешествия в бронзовый памятник. Солнечная Русская не может быть мумией из книжек и таинственных культов. Всё сектантское ей противно. Золотая Баба смотрит на мир влюблёнными глазами и оживляет прикосновением.