Лариса Кочетова - Все великие пророчества Страница 11

Как-то Мишель, прервав урок деда, сказал, что нужно набрать плодов фиговых деревьев и отнести домой. Завтра их здесь не будет…

Жан де Сен-Реми с удивлением посмотрел на внука. Мальчик выглядел чрезвычайно серьезным и сосредоточенным.

— Ну что же, — согласился он, — наберем пару корзин.

На следующее утра старик, вернувшись в летний домик, с удивлением обнаружил, что четыре фиговых деревца лежат, вырванные с корнем на грядке виноградника, словно жертвы свирепого урагана…

Жан де Сен-Реми, став свидетелем необычайного дара прорицательства у внука, решил познакомить его с философией — от древних мыслителей до мистиков и колдунов.

Как-то Жана де Сен-Реми вызвали ко двору графа Рене Доброго в столицу Прованса город Экс, к постели заболевшего сына, герцога Калабрийского. Жан взял с собой внука, чтобы показать ему высший свет.

Добряк граф был очарован вундеркиндом, который свободно изъяснялся на греческом, еврейском и итальянском языках, а также как заправский астроном уверенно рассуждал о маршрутах звезд. В один прекрасный день, когда граф любовался красотой восходящего солнца, стоявший рядом с ним и дедом Мишель заметил:

— Если следовать достоверным утверждениям Коперника, нужно признать, что на самом деле Земля вращается вокруг Солнца!

— Ты отдаешь себе отчет, о чем говоришь? — возразил ему изумленный сюзерен Прованса.

— Но ведь об этом говорю вам я, сир, — с апломбом ответил дерзкий астролог.

Разгневанный мальчишеской выходкой внука,

Жан де Сен-Реми отшлепал будущего предсказателя.

Во время экзекуции, захлебываясь слезами, Мишель кричал:

— Да, Земля вращается вокруг Солнца… А не наоборот. И через сто лет один ученый из Тосканы это всем докажет!

…И точно. Ровно сто лет спустя, в 1617 году, знаменитый физик и астроном Галилео Галилей, родившийся в Пизе, итальянской провинции Тоскана, основываясь на разработанной Коперником системе, опубликовал научные доказательства того, что Земля вращается вокруг Солнца.

Когда Жан де Сен-Реми рассказал о досадном инциденте при дворе графа отцу Мишеля, Жак пришел в ярость.

— Этот маленький негодяй никогда не будет ни астрономом, ни астрологом! — гремел разъяренный отец. — Пусть займется медициной и попытается добиться в ней таких же высот, как и его два деда!

Приговор Мишелю был вынесен.

Выполняя отцовскую волю, Мишель явился с повинной к лейб-медику королевского двора. Для начала его там высекли, а затем мальчик принялся прилежно изучать медицину. Вскоре Мишель так увлекся этой наукой, что позабыл все обиды.

В один из майских дней 1517 года его любимый дед Жан де Сен-Реми отправился по своим делам в Авиньон. Мишель, по обыкновению, заглянул на кухню. Мать на большой сковородке жарила сочные куски говядины в винном соусе. Она попросила сына сходить в виноградник и нарвать там душистого розмарина.

— Твой дедушка такой гурман. Сегодня вечером, когда вернется, он будет очень доволен нашим ароматным блюдом.

Нострадам даже не сдвинулся с места,

— Я не стану рвать траву, — твердо сказал он. — Это бесполезно. Дедушка уже не вернется. Два часа назад у городских ворот Авиньона жизнь его оборвалась…

Через несколько часов они получили сообщение — Жан де Сен-Реми скоропостижно скончался от разрыва сердца при выходе из городских ворот.

Год спустя через эти же ворота Мишель вошел в Авиньон. Он поступил в коллеж этого города, чтобы изучать грамматику, риторику и астрономию. После завершения курса он решил продолжить образование в университете Монпелье, одном из старейших в Европе.

Устав после занятий в университете и изнурительных опытов в домашней лаборатории, Нострадам любил по ночам гулять по берегу реки Лез. Однажды он увидел здесь табор цыган в ярких нарядах. Сидя у костра, они жарили на вертеле кур. Главным у них был цыган по имени Иштван. Он возглавлял банду отпетых бродяг и грабителей, явившихся сюда, на юг Франции, с Пиренеев. Это были бесстрашные люди, вольные дети природы. Днем они занимались грабежом, а по вечерам, сидя у костра, распевали песни.

Молодому Нострадаму понравились эти беззаботные, веселые люди. Да и он приглянулся «королю» цыган. Мишель часто приходил к ним в табор, сидел у костра, слушал щемящие душу песни.

Как-то в полночь нагрянула группа всадников и, обнажив сабли, устремилась к цыганам. Они действовали по приказу главного судьи, приказавшего покончить с «ведьмами, колдунами, бесовскими духами и посланцами самого дьявола». Девятнадцатилетний Мишель не растерялся. Выхватив из костра горящую головешку, он бросился в гущу схватки и стал ею тыкать в морды храпящих лошадей. Испугавшись огня, они отпрянули назад, сбросив на землю седоков! Нападавшие смешались и, повернув назад, исчезли в темноте. После стычки Нострадам стал оказывать медицинскую помощь раненым, лечил их с помощью мазей и настоек собственного изобретения. В знак благодарности Иштван повесил на шею герою тяжелую цепь, — цыгане восхищались его мужеством и медицинским искусством.

На следующее утро Мишель очень рано пришел к берегу Лезы, но цыган там не оказалось. Он подошел поближе к реке, посмотрел на небо. Ему показалось, что звезды как-то странно себя ведут, отчаянно подмигивают, словно пытаются заговорить с ним. Он не спускал глаз с далеких таинственных светил. Долго смотрел вверх, пока не затек затылок. Вдруг почувствовал, что все тело охватила странная дрожь. Мелкие судороги, пробежавшие от головы к ногам, лишили его свободы движения. Хотел крикнуть, позвать на помощь, но гортань вдруг онемела. Надвинулась темнота, окутав все тело. Он захрипел, почувствовал, как губы влажнит слюна, и потерял сознание.

Когда Мишель очнулся, то ощутил себя здоровым, как и прежде. Объяснялось все очень просто — Нострадам впервые испытал приступ эпилепсии, болезни, которая будет преследовать его всю жизнь. Как утверждают биографы, после одного из приступов падучей он впервые почувствовал тягу к предсказаниям, и самые точные и известные откровения были сделаны им после сильнейших припадков.

Осенним вечером 1522 года юная Малена — одна из двенадцати жен «короля» цыган Иштвана, вопреки запретам, проникла в город. Там ее арестовали и без судебного разбирательства приговорили к сожжению на костре. Цыганку доставили к месту, где обычно сжигали еретиков. Это был круг диаметром восемь метров. В центре стоял столб высотой в два с половиной метра, который окружали вязанки сухого хвороста. Палачи привязали жертву к столбу.

Все цыгане Иштвана, переодетые в платья ремесленников, толпились за рядом лучников и беспомощно глазели на несчастную женщину, жить которой оставалось считанные минуты. Принесли факел. Палач поднес его к вязанке, и языки пламени, с треском вспыхнув, начали подбираться к голым ступням Малены.

Мишель, сжав руку Иштвана, глядел не отрываясь на небо.

— Послушай меня, король… — чуть слышно прошептал он. — Сегодня несчастье минует тебя!

«Король» с удивлением уставился на юного друга — астролога.

Внезапно с гор подул сильный ветер. Резкие порывы его за несколько секунд разметали горящие ветки к стоявшим в строю лучникам. Их одежды запылали. Все дружно бросились врассыпную. Иштвану с друзьями потребовалось немного времени, чтобы отвязать прекрасную Малену и скрыться из города.

Так появилась первая легенда о Мишеле Нострадамусе как о великом чародее и предсказателе.

В этот момент в Монпелье пришла тревожная весть о том, что по всему Лангедоку — обширной области на юге Франции — свирепствует чума.

Еще не успев стать бакалавром, Нострадамус решил, что его призвание — это борьба с эпидемиями. И он приобретает практические навыки в Нарбонне, в Каркассоне, в Тулузе, в Бордо. Молодого бакалавра можно было встретить на дорогах к этим городам, ведущим под уздцы мула, нагруженного книгами и медицинскими инструментами. В 1529 году Мишель Нострадамус возвращается в Монпелье и продолжает занятия медициной, чтобы получить диплом доктора. Сдав экзамены на ученую степень и получив диплом, он, при его способностях мог бы остаться при университете и сделаться профессором. Но это его не особенно привлекает. И Нострадамус опять покидает Монпелье для новых скитаний. Бордо, Ля Рошель, Тулуза — таковы были тогда этапы новых странствий доктора медицинских наук.

В один прекрасный день Мишель получил письмо от известного ученого и философа Жюля Сезара Скалигера с приглашением посетить его в поместье неподалеку от Ажена. В то время Скалигер был личным врачом епископа города Ажена и считался превосходным математиком и астрологом По своему авторитету в Европе он уступал разве что Эразму Роттердамскому, великому гуманисту.

Нострадамус с радостью принял приглашение мэтра и вскоре приехал в Лескаль — поместье Скалигера. Встретили его как равного и как знаменитость. Мишель воспринял это как должное. Разве он не победитель чумы!